Гордеев поднял на неё глаза, и долю секунды в них выражалось недоумение.

— Ты согласна провести эту ночь со мной?

— Нет. Я не об этом, — смутилась она и опустила глаза. Сразу стала сомневаться в правильности своего решения.

— Жаль, — он заметил её смущение и усмехнулся. — Но если передумаешь, то знай: сегодня я ночую здесь. Кстати, ты тоже, как и все остальные. Потому что у нас много вопросов, которые надо срочно решить.

— Артём, ты сказал, что можешь помочь мне с родителями.

— Давай после показа.

— Нет. Надо сейчас, — Юля боялась, что если не сделает это в ближайшее время, то передумает.

Она хотела ещё кое-что добавить, но Гордеев взял телефон и начал искать чей-то номер.

— Иди работай, я договорюсь. А ты проверь, привезли зеркала к завтрашней фотосессии?

Юля ступила на лестницу и остановилась. Сердце бешено колотилось. Сейчас она впервые приняла взрослое решение. И это был огромный риск, к которому она не привыкла. Как прыгнуть в воду с высоты, не зная дна. Какие подводные камни могут ей помешать?

Вдруг она не потянет кредит? Или отец откажется заниматься этим предприятием. Что Юля в этом понимает?

Это безумие!

Или возможность выплыть из финансового омута, в который они все попали.

Все эти мысли реактивными ракетами носились в голове, до звона в ушах.

— Юль, ты ещё здесь? — на лестницу вылетел Артём. Как всегда стремительный, он чуть не сбил её с ног. — Завтра утром поедешь по этому адресу и спросишь Ковалёву Полину Сергеевну. Она тебе всё объяснит.

Артём протянул Юле листок бумаги, на котором его быстрым неразборчивым почерком было написано несколько строчек.

— Вот чёрт! Опять тебя не будет утром! — недовольно добавил он.

Юля не успела ответить, а он уже вернулся в офис. Она так и осталась стоять с листком в руках.

Всё!

Решение принято! Первый, самый сложный шаг сделан. Теперь любые сомнения вредны, ведь могут сломать её боевой дух, и она проиграет не потому, что не смогла, а потому, что сомневалась.

В эту ночь Юля успела перехватить всего часа три на диванчике в фотостудии. Утром заехала домой, чтобы принять душ, переодеться и взять паспорт.

В банк она приехала к открытию. На ней опять был строгий серый костюм из той, прежней жизни, но она чувствовала себя уверенной деловой женщиной. Сейчас она была в согласии с собой, не то что во времена работы в офисе отца.

Ковалёва Полина Сергеевна оказалась красивой ухоженной брюнеткой неопределённого возраста. Юля сразу почувствовала к ней неприязнь, хотя Ковалёва была вежлива и учтива.

Интересно, насколько хорошо Артём знаком с этой Полиной Сергеевной? Если судить по тому, как быстро она всё оформила для Юли, это знакомство было больше, чем приятельским. Что это? Неужели Юля ревнует? Нет. Этого не может быть. Они с Артёмом только друзья.

Подписав необходимые документы, Юля сразу поехала к родителям.

Было относительно рано, и отец оказался трезв. Он сидел на кухне в старых спортивных штанах и несвежей майке и смотрел в окно невидящим взглядом. Сердце сжалось.

— Пап, привет! — бодро начала Юля.

Отец лишь кивнул в ответ. Юля ничего другого и не ожидала.

— Я по делу, — она села за стол напротив отца.

Он никак не отреагировал, даже не отвёл взгляда от окна.

— Мне нужна твоя помощь.

В кухню заглянула мама.

— Игорь, Юля с тобой хочет серьёзно поговорить, — не выдержала мать.

Отец молчал.

— Пап, я собираюсь купить небольшое предприятие. Ну, как предприятие? Так, цех. Одной мне не справиться. Мне нужна твоя помощь.

Отец только хмыкнул в ответ.

— Пап, ты меня слышишь? — повысила голос Юля.

— Не ори, не глухой, — он перевёл на неё мутный взгляд. — Я пас.

— Как это пас? — испугалась Юля. — Я одна не справлюсь.

— А зачем купила? Тоже мне предпринимательница.

— Это выгодная сделка, — вспомнила она слова Артёма. — Нельзя упускать такой шанс наладить нашу жизнь.

— Я не могу.

— Неправда! Только ты и можешь мне помочь. Столько раз ты становился банкротом и всегда возвращался и всё восстанавливал, — горячо настаивала Юля.

— Не в этот раз.

Отец опять отвернулся к окну.

— Я тебя не узнаю, — начала злиться Юля. Она не выспалась, и нервы были на пределе, голова соображала плохо. — Ты всегда упрекал меня, что сдаюсь раньше, чем получу результаты, не иду до конца. А сам?! Неужели ты всю жизнь работал как проклятый только для того, чтобы спиться в этой убогой квартирке на окраине? Ты? Человек, который руководил большой корпорацией, за которым шли сотни людей? Да, ты потерял компанию. Но жизнь на этом не остановилась. Вон, смотри, солнце опять встало на востоке, и завтра так будет, — она спохватилась, что кричит, и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Только от тебя зависит, будешь ты наблюдать рассвет из этого окна или из окна своего нового предприятия, — уже спокойнее добавила она.

— Уходи, — жёстко сказал отец и прикрыл глаза, чтобы дочь не видела, как ему больно. Юля всё чувствовала, и ей тоже было больно, но другого способа расшевелить отца не видела.

— Я уйду. А ты подумай. С сегодняшнего дня начинают готовить документы, и через две недели, после показа, я пойду подписывать договор. Позвони мне, когда будешь готов. Ты же знаешь, я одна не смогу.

Юля устремилась к выходу. У дверей её остановила мать, обняла и прошептала на ухо:

— Спасибо. Береги себя.

— Я тебя очень люблю, мамочка. И папе передай, что я его люблю.

Мама заплакала. Юля хотела утешить, но мать махнула рукой, чтобы она уходила. Юля послушно вышла из квартиры и спустилась на первый этаж. Лишь когда вышла на улицу, смогла выдохнуть. Но долгожданного облегчения не последовало. Всё пошло не так, как она хотела. Но она сделала всё, что могла.

Ник Фролов — личность известная в узких кругах. Талантливый фотограф и художник, человек с нестандартным мышлением. В работе он искренен и правдив, делал только то, что считал правильным в своей системе ценностей. Его работы получались интересными и всегда привлекали внимание, потому что в них был вызов. Вызов людям. Вызов возможностям. Вызов самому себе. Кто-то его понимал и восторгался, кто-то не понимал, но всё равно не оставался равнодушным.

Работать с Ником Фроловым хотели многие, но могли не все. И дело не только в том, что он требовал порой невыполнимые условия для своей работы, а скорее, в его несносном характере. В жизни Фролов был невротик, самодур и нарцисс. Если к этому списку прибавить его любовь к алкоголю, наркотикам и беспорядочным связям, то получался и вовсе невыносимый тип.

Но Гордеев ценил талант и умел общаться с такими сложными людьми. Он пригласил Ника для съёмок своего нового бренда и возлагал на это сотрудничество большие надежды. Но если Артём мог легко находить общий язык с Ником, то всем остальным сотрудникам досталось, как говорят, по полной программе.

К концу второго дня Юля готова была броситься на Фролова с кулаками. В своём творческом порыве Ник заставил декораторов несколько раз полностью переделывать сложные декорации, испортил диван, разбил два больших дорогих зеркала, сумел довести до слёз моделей ещё до начала съёмки, постоянно называл её «дорогушей» и требовал горячий кофе, но только из его любимой кофейни. Он отпускал сомнительные комплименты, пошлые шуточки и крепко ругался, а стоило Артёму отвернуться, как хватал Юлю за те части тела, до которых успевал дотянуться.

Юля терпела, потому что не могла подвести Гордеева.

Но к четвергу поняла, что ещё один день в обществе невыносимого фотографа не выдержит, поэтому решила весь день отсидеться на четвёртом этаже в офисе.

Работы хватало и здесь. Произошёл очередной сбой в системе интернет-магазина. Вместе с Ульяной и ребятами из технического отдела они пытались понять причины неполадок. Ближе к обеду позвонила Кристина.

— Привет-привет! Я к тебе в гости приехала. Пустишь? — радостно сообщила она.