Довольно крепкий мужчина, с врезающимся в память страшным шрамом, идущим от левого виска и заканчивающимся под одеждой где-то на плече, а то и дальше. Судя по всему, шрам был оставлен кворонами на память. Тогда этот крепкий зеленоглазый мужчина и начал карьеру «Жабодава», хоть квороны и не были ничем похожи на известных животных с планеты Земля, но все же сам Милет называл их жабами. На счету его отряда было что-то около пятисот убитых кворонов, и по удачному стечению обстоятельств он был всего лишь в соседней системе.

— Здравствуйте, господин Романо. Милет Жабодав к Вашим услугам, — проговорил человек с военной выправкой, глядя на Романо.

— И Вас приветствую, Милет. Вы со своим отрядом сделали очень многое для ликвидации угрозы кворонов, но сегодня у меня для Вас особенное задание.

Милет наклонил голову, прищурился, а после сел за стол переговоров. Он помолчал какое-то время, судя по всему, ожидая того, что Романо что-то скажет. Его нос был по-бойцовски переломан и превратился в шнобель, хотя когда-то, быть может, и носил гордый аристократический вид. Глаза обладали каким-то хитрым прищуром, а кожа была слегка смугловатой.

— Вы, Романо, никак хотите, меня отправить целую станцию от жаб чистить? — спросил, так и не дождавшись ответа, Жабодав.

— Вы будете не один, Милет. Я лично и мои телохранители в полном числе летят вместе с Вами.

— Это как? Вы своей шкурой рисковать, никак, решили?

— Именно так. Я военный в прошлом, так что можете не сомневаться в моих способностях, — Милет в этот момент как-то хитро улыбнулся, а после посмотрел на руки человека, затем снова в его глаза.

— Хм… Интересно. А в каком звании Вы окончили свою службу? В какой войне участвовали?

— Милет, Вы сомневаетесь во мне? Хорошо. Кажется, это была уже Восьмая рогарийская. Происходила ровно двадцать пять с половиной лет назад, закончилась третьего июля две тысячи пятьсот пятьдесят шестого года. Я участвовал в штурме планеты Азаг’Оро Эн’Каис, в звании гвардии лейтенанта, находился под началом гвардии капитана Заснежина, далее за несколько…

— Того самого Заснежина или под командованием его сына? — спросил снова с хитрой улыбкой Жабодав.

— Сына. Последний погиб в ходе одной из операций, из-за этого я был вынужден взять командование на себя. Был тогда в звании гвардии старшего лейтенанта.

— Вы тот самый Романо, который убил генерала Гор’Ту-ула? — с интересом спросил Жабодав.

— Верно.

— А не расскажешь, соратник… Как это происходило? Ну, типа… Зенитчики подбили его корабль, кажется. Далее?

— Гор’Ту-ул был довольно интересным рогарийцем, как противник. Две роты было направлено для взятия его в плен. Одна под руководством Заснежина с юга, а вторая под руководством фон Лефтхенда с севера. Нас быстро посадили на БТ на воздушной подушке, а далее мы были доставлены до места сбора. Тогда Заснежин был еще нашим командиром. Плазменное оружие у многих, как у гвардейцев было. А плазма, как, наверное, знаешь — единственное против рогар эффективное оружие. Пули не всегда берут, ну, если не из крупного калибра бить, а так, мелочью прошивать, даже штурмовой винтовкой. Но, да… Очередь из штурмовки убивает, если повезет, и он в слабой броне был, а вот плазма вполне прожигает и броню, и панцирь и грубую кожу заденет хорошенько. Так вот… — Романо сделал небольшую паузу. — Движение наше было проблематичным, ибо рогарийцы на своих аэроциклах довольно эффективно вывели из строя два транспортера, что повлекло за собой потерю почти половины роты, но мы должны были взять его в плен. Странное совпадение в том, что из строя были выведены две БТ, которые не несли на себе относительно старших офицеров среди младших. В итоге, остались я, Заснежин и еще пара офицеров, после чего уже перед подходом к сбитому кораблю мы не встретили ни единого рогарийца. БТ на всякий случай открыли огонь по турелям корабля, но внутри не было никого.

— А планета была пустынной, и рогарийцы зарылись в песок, — перебил Жабодав Романо. — Затем они дождались того, пока вы спешитесь и пойдете на штурм корабля. Часть из гвардейцев была перебита еще на улице. Почти без потерь со стороны рогар. Это была гениальная тактика. Рогарийцев знали как воинов с честью, а тут они напали в спину. Но Гор’Ту-ул слегка просчитался из-за этого?

— Плазма. Он получил заряд прямо в лицо.

— А как ты его определил?

— Он был единственным среди рогарийских генералов, да и не только, возможно, в целом среди рогарийцев, кто использовал летальное оружие.

— А где был убит Заснежин? — спросил Жабодав.

— Заснежина рогарийцы довольно сильно задели еще на улице, как полагается командиру, он заходил ни в конце, ни в начале. В середине. Одним ударом энергокопья ему довольно сильно повредили спину. Оружие рогар нелетально лишь тогда, когда его используют без цели нанести настоящий урон. Тот рогариец был быстро убит, но этого промедления хватило для того, чтобы Гор’Ту-ул напал в полной мере. Парни там, на улице, падали один за одним. Их просто сметали с помощью энергощитов и прочего. Помню первый энергодробовик, который я видел. Страшная вещь. Рогариец сначала разбил одному из парней шлем ударом локтя, а затем выпустил в лежащего на земле дробь. Все лицо в кровь, он не выжил. А потом этот же заходил первым. Как оказалось, это был какой-то из офицеров Гор’Ту-ула, но он был довольно честолюбив и хотел лично взять в плен Заснежина. Не вышло, хоть он и убил еще одного из моих парней, но сам был убит. Мы заняли оборону внутри. Затем пошли щитовики. Они хорошо закрывали за собой копьеносцев, а мы были вынуждены отступить вглубь, благо, как оказалось, в будущем плазма довольно эффективно ликвидировала энергощит и короткая очередь уже ранила, если не убивала, рогарийца. Но, видимо, Гор’Ту-ул решил стать самоубийцей. Он вдруг вырвался из строя, окруженный нательным энергощитом, бойцы открыли огонь, но он не остановился. Он знал уже, где находится Заснежин, и прорвался на мостик, убив двоих, а после и Заснежина, и ряд других раненых. Я вышел с ним на бой. Получил тяжелое ранение, но выжил, а также забрал с собой Гор’Ту-ула. Не знаю, как парни смогли защититься. Помню, что меня отрубило после заряда плазмы. Проело грудь, но, благо, броня была достаточно толстая и задело лишь слегка, но этого хватило, чтобы отключиться.

— Ага. Он еще хотел включить турели, но ты ему помешал. Жаль, конечно, Заснежина, но он сам допустил ошибку, что решил входить на корабль. Тем более через аварийное «оконце». Там же от силы два бойца одновременно зайти могут. На это рогарийцы и делали упор, похоже. Причем открыли его в коридоре, специально, чтобы вы там не решили закрепиться, а были вынуждены пройти дальше к мостику. А значит, сами ящерицы могли спокойно заходить, ибо вы оставили там от силы двоих, а энергетический щит медленно теряет запас энергии. Что-то около… Трех секунд, кажись, а ящерица за это время успевает многое сделать. Да… Вам повезло, что смогли отбиться, хотя мне кажется, что в этом случае на поражении рогарийцев сыграла именно смерть Гор’Ту-ула, ну, и подход Лефтхенда, конечно, поздний, но все же. Это ж, считай, смерть легендарного командира, который бил людишек так, что его прям-таки боялись командиры от мала до велика. Хотя… Мне кажется, что он поддался. Он довольно старый уже был, а у ящериц не сильно принято помирать в постельке. Может, он и сбить себя позволил.

— Возможно. Но… Я не спас своего командира. Вот это погано, — проговорил Романо, посмотрев на стол. — Его отец и вручал мне крест героя, но не знаю. Я как-то этой награды и стыжусь, ибо… За что она? За то, что сбитого генерала убил, когда цель была — захватить в плен.

— Ну-ну. Успокойся. Даже убитый Гор’Ту-ул имел большую ценность, чем живой и находящийся в армии. Впрочем, думается мне, что если бы вы эту ящерицу и захватили бы, никаких разведданных он бы вам не выдал. Может, кому-то еще и жизнь прекратил. Так что… Даже его труп — это дело, достойное креста славы… Или креста героя?

— Да. Крест героя, золотой.