Они поверили словам Келмиура и принялись ждать. Их обыденность не слишком сильно изменилась, разве что теперь они делали перерывы на молитвы, чтобы Ли Кабат поскорее их призвал.

Но в словах Келмиура не было правды. Вся история — ложь. В ту ночь они приступили к осуществлению плана по освобождению Девина. Ему надо было уйти, чтобы выжить. Жизнь здесь была лишена какого-либо смысла. Он умирал в четырёх стенах и хотел уйти.

Под покровом ночи они вышли за последний забор. Здесь они ещё раз обговорили план:

— Когда решишь, что время пришло, включишь у Клависа режим «Бог». Он потеряет твой сигнал и включит сирену, которая будет звучать намного громче, чем обычно. Направляешь его в любую сторону, и на этом всё. Он сам доберётся к нам на нужное расстояние, чтобы мы его услышали, — Келмиур достал из кармана светлый кусочек металла, — такой же чип уже внутри Клависа. Он будет всегда держаться на определенной дистанции от нас.

— Спасибо. Ты спасаешь мою жизнь, — ответил Девин.

— Если решишь вернуться, тебе всегда рады здесь, — Келмиур вложил в руку Девина ещё один чип, — чем чаще мигает лампочка, тем ближе ты к нам.

Девин сжал руку и сунул чип в карман.

— Похоже, что это конец, — сказал Келмиур.

— Наши пути расходятся. Спасибо, что помогал мне всё это время. Не верю, что из всех выжили только мы с тобой, — у Девина пошли слёзы, — Ты моя семья, Келмиур. Спасибо за то, что спас меня.

Они крепко обняли друг друга. Келмиур еле сдерживался, чтобы тоже не заплакать. Девин наконец-то снова стал обычным человеком, способным чувствовать.

— Прощай, друг, — сказал Келмиур.

— Прощай.

Девин и Клавис ушли.

Наступила зима. Бесконечные снежные бури сопровождали Девина повсюду. У него отросла борода. Он ходил, укутавшись в несколько слоёв одежды, чтобы не замёрзнуть. Клавису была не страшна погода, он всегда держался рядом при любых условиях.

Лицо Девина было практически полностью перемотано тканями. Открытый участок кожи возле глаз болел от холода. Сегодня они весь день шли по едва заметной дороге. Они шли в город Спес. Сегодня должны были уже дойти, но они вышли позже, чем планировалось, а потому до цели оставалось ещё несколько часов.

Уже темнело, и Девин немного свернул с дороги, чтобы переждать ночь в лесу. Там не будет дуть ветер, а пламя костра не будет видно издалека. Через час Девин грел на костре консерву без этикетки. Пока блюдо готовилось, он уселся поближе к костру и достал рацию. Он заговорил грубым выдохшимся голосом:

«Первая запись в дороге. Я ушёл несколько месяцев назад. Уже не считаю дни. Не за чем.

Хочу признаться… Какое-то время в начале мне было хорошо. Я был предоставлен сам себе, делал то, что хотел. Шёл туда, куда хотел. Но потом стало сложно. Я не понимаю. Где бы я ни был, всё идёт не так. Когда я окажусь в нужном месте? Неужели я мало страдал? Неужели вся моя жизнь будет каторгой?

Я слаб. Слишком слаб для всего этого. Я обещал себе, что стану сильнее, но я устал притворяться! Я слабак! Слышишь? Я слабак! Я ничто. Ничтожество… Почему так?»

Девин посмотрел вперёд. Возле дерева напротив стоял человек, смотревший на Девина. Ли взялся за рукоять пистолета, закреплённого в кобуре. Второй рукой он выключил рацию и положил её на землю. Незнакомец заметил, что его раскрыли, и поднял руки вверх.

— Ты кто такой и на хрена припёрся сюда? — злобно спросил Девин.

Незнакомец медленно вышел на свет. Он тоже был одет в несколько слоёв одежды, и его лицо было так же закрыто тканями.

— Прошу прощения. Не хотел напугать. Могу я присесть? — путник указал рукой на костёр.

— Чёрт с тобой, садись.

Девин убрал руку от оружия. Какая разница, что сделает этот человек. Убьёт — ну и ладно. Ограбит — так и брать-то нечего.

— Чего надо? — гаркнул Девин.

— Я услышал твой монолог. Как бы правильно выразиться… душераздирающий монолог.

— Не самый простой период в жизни. Впрочем, как и всегда, — Девин притулился спиной к стволу дерева.

— Понимаю. Я тоже через это прошёл. Так уж вышло, что злейший наш враг сидит внутри нас и пытается утянуть нас в ад.

— Мы уже в аду. Бог создал наш мир, чтобы мы превратили его в ад, куда он в будущем будет отсылать грешников. А мы — предшественники грешников, самые худшие из существ, родившиеся сразу в аду.

— Интересная мысль. Как ты к ней пришёл?

— Не хочешь для начала показать лицо?

— Это не лучшая идея.

— Как скажешь. Мне в целом плевать. А что насчёт моих мыслей, так я пришёл к ним просто живя. Всё время со мной происходит что-то плохое, отвратительное и тёмное. Будто кто-то свыше издевается надо мной всю мою жизнь.

— И в твоей жизни не было ни одного хорошего момента?

— Всё хорошее, что со мной происходило, превращалось в страдание и муки. Мне нет места в этом мире. Может, попытать счастья в другом?

— Думаешь, счастье существует?

— Нет. Конечно, нет. Я сказал, не подумав.

— Мне жаль это слышать.

— Не верю.

Они общались около получаса. Незнакомец задавал вопросы, Девин на них отвечал. Ему был безразличен очередной человек на его пути. Как и все до него, он умрёт.

— Тебе пора спать. Завтра у тебя будет самый сложный день в жизни, — сказал незнакомец, укладываясь на землю.

— Если хочешь меня ограбить, говори сразу.

Путник ничего не ответил, он уже уснул. Девин последовал его примеру. Сон овладел им необычайно быстро. Он спал крепко, наслаждаясь каждой секундой.

На утро у Клависа сработал будильник. Девин проснулся. Было очень холодно. Изо рта шёл пар. Где-то вдалеке периодически перекрикивались птицы. Костёр давно потух, осталась лишь сажа. На месте, где спал незнакомец, было пусто. Он ушёл. Все вещи остались на месте. Девин закинул на спину рюкзак, они с Клависом вернулись на дорогу.

Сразу после того, как они вышли, началась метель. Девина сметало ветром, но он шёл дальше. И они дошли. Перед ними стояла табличка с потёртой надписью «Добро пожаловать в Спес». Городок оказался очень маленьким, но хотя-бы сохранился до настоящего времени. Его не бомбили, а населения не хватило на то, чтобы разрушить город.

Девин и Клавис пришли на кладбище. Почти все надгробия были либо повалены, либо разрушены временем. На одной из присыпанной землёй и снегом могильных плит было имя — Ли Кабат. Погода сжалилась над ними, и буран прекратился.

Девин повернулся к Клавису. Тот послушно левитировал возле хозяина. Девин снял толстую перчатку и положил ладонь на промёрзший корпус робота.

— Тебе не стоит этого видеть. Прощай, Клавис.

Девин зашёл настройки робота и запустил режим «Бог». Его экран потух, и Клавис упал на землю. Он перезагрузился. Экран загорелся красным цветом. Робот взлетел, покружился вокруг себя и полетел прочь.

«Может, хоть у кого-то будет цель в жизни», — подумал Девин, смотря в след своему последнему спутнику.

Он скинул с себя большой увесистый рюкзак и, покопавшись в нём, достал раскладную лопатку. Он опустился к земле и расчистил грунт от слоя снега. Лопата плохо входила в промёрзшую почву. Девин прилагал безразмерные силы, копая плотную землю. Порядка часа он работал, не останавливаясь ни на минуту. Словно на автопилоте он рыл и ни о чём не думал.

Девин пришёл в себя, когда лопата со звоном ударилась о гроб. Это словно придало ему новых сил, и он быстро избавился от слоя земли, оголив металлический гроб. Открыв его, он увидел останки костей и два тёмных силуэта. Это были Клементина, его жена, и Асцелия, его дочь. От них остались только трухлявые кости. Девин склонил голову над их останками. Его затрясло.

Миллиарды эмоций внутри его хрупкого «я» столкнулись в битве, у которой не будет победителя. Он тяжело дышал. Вот реальность, прямо перед ним. Та реальность, которой он не желал. Всё. Больше он не вытерпит. Он вылез из ямы и начал биться головой о промёрзшую землю. Он срывал с себя одежду и выбрасывал её, крича громче, чем кричит ужас. Он кричал так, что небо сотряслось. Так кричит Бог. Крик Бога.