День уже готовился ко сну. Прекрасный закат зажег всё оранжевыми лучами, небо надело своё вечернее розовое платье. Вот уже виднелась ракета в чаще леса, а значит до дома осталось всего несколько километров. Уставший от дня ходьбы Девин обогнал всех, чтобы собрать тушки животных и поскорее отправиться в главный лагерь.

Подбежав к двери, он остановился и открыл её. Изнутри выскочила вся свирепость этого мира, заключенная в теле рогатой рыси. Та набросилась на Девина и пронзила его тело своими гибельными острыми рогами. Оба длинных рога вошли в плоть и проткнули желудок Девина. Рысь насадила его на рога и приподняла, а потом отбросила его в сторону. Холодный вечерний воздух запах кровью. Необычайная физическая сила и мощь скрывалась в этом кошачьем отродье. На неё без промедления посыпался шквал пуль, поразивший её в мгновение ока.

Девин лежал на спине, кровь била фонтаном, а боль расползлась по телу, укутав его в свои мучительные объятья. К нему сбежалась вся группа, кто-то пытался вызвать помощь по рации, кто-то уже вываливал все медикаменты из рюкзака. Девин смотрел сквозь их лица в пустоту. Глаза закрылись. Он перестал слышать.

Темнота почти полностью зарисовала пейзаж своей палитрой. Наступила спокойная умиротворяющая ночь.

Фонс бежит, едва не спотыкаясь о толстые корни деревьев. Кажется, будто с каждым метром он старался бежать ещё быстрее, лишь бы успеть. Лишь бы не опоздать ни на секунду. Лишь бы жизнь не оборвалась так внезапно и так жестоко. С груди до ног он был покрыт черной кровью. Кровью Девина, которого он тащил на руках. Перевязанный несколькими слоями бинтов, обессиленный и без сознания, Девин прибывал в каком-то другом месте, он не был в лесу, он не был даже на Гитери. Он блуждал в тумане где-то у себя в голове, и с каждой секундой ему становилось всё тяжелее идти.

Фонс задыхался от бега, с него лились реки пота, а всё лицо было расцарапано ветками. Но он продолжал бежать, изредка издавая тихие вопли от усталости. За ним бежали остальные члены группы. Все они были благодарны миру за то, что это не они сейчас лежат на руках Фонса где-то на границе между жизнью и смертью.

Впереди на горизонте, прорезая тьму, возникло космическое судно, загорелись огни и послышались голоса — лагерь был совсем близко. Ноги не слушались капитана, и лишь благодаря чуду продолжали нести его вперёд. Вот уже по бокам проносятся самодельные шатры, в ушах зазвучали изумления людей. Фонс не мог ничего сказать. Он просто продолжал бежать, пока не приблизился ко входу в корабль и, уперевшись в стену, упал на землю. На его ногах, еле дыша, лежал Девин. Повязки его полностью промокли от крови и больше не могли сдерживать её поток. За несколько мгновений вокруг них двоих собралась толпа. Расталкивая людей, к ним выбежала Кэтрин, выкрикивая имя Девина.

Она касается его, руки становятся красными, а из глаз капают горячие слёзы, полные страданий. Капитан мягко взял Кэтрин за плечо и попытался что-то ей сказать. Всё его лицо было измазано кровью и пылью. Его рука ослабла и упала. Он тоже потерял сознание. Их двоих немедленно занесли внутрь в медицинское отделение. В операционную зашел доктор Итакус Хенриот, полностью облаченный в хирургические одеяния. Как только он прошел в дверь, та заперлась изнутри и началась дезинфекция воздуха. Тело Девина было доставлено сюда на самоуправляемом операционном столе. Когда все приготовления были сделаны, Итакус взял инструменты. Сразу же активировались роботы-помощники, стоявшие в углу комнаты. Доктор бросил на них косой взгляд, и операция началась.

Спустя двенадцать томительных часов дверь отворилась. Из операционной вышел измотавшийся вусмерть доктор Хенриот. За ним выехала каталка, на которой лежал Девин, подсоединенный к капельнице. Они проследовали в палату, где будет находиться Девин до поправки. У дверей в комнату стояло несколько человек, в основном их интересовало состояние капитана, нежели Девина. На их вопросы доктор ответил кратко: «Способен выполнять свои обязанности».

В палате было светло, возможно даже слишком от яркого дневного света. По углам стояли искусственные растения для повышения комфорта, а на стене напротив кровати висел экран. В его правом верхнем углу периодически мигала красная лампочка. Скорее всего, в экране был спрятана камера, собственно, как и повсюду. Никогда не знаешь, откуда за тобой наблюдают. Личное пространство было чуждо людям за той стороной мониторов. Да-да, ванная комната теперь тоже не считается местом для уединения, так что ведите себя пристойнее, когда в следующий раз решите, что остались один на один с собой и своими мыслями.

Каталка подъехала к кровати, и два левитирующих робота аккуратно перенесли Девина на кровать, а затем подключили его к медицинским приборам для мониторинга состояния пациента. Доктор Хенриот ещё какое-то время заполнял бумаги и настраивал у роботов функцию ввода лекарств с определенным промежутком.

Как раз когда Итакус готовился уходить, в комнату вошел Фонс Либор.

— Капитан, я понимаю превосходство вашего положения над моим, но вам лучше послушаться моих указаний. Больного сейчас лучше не навещать, — быстро кинул доктор в сторону Фонса.

— Доктор Хенриот, я пришел серьёзно с вами поговорить. Это не займёт много времени.

— Что ж, присаживайтесь, — вздохнул он и указал на стул у входа. Они сели за стол возле окна.

— Итакус, слушай, — Фонс перешёл на шепот, — я хочу разрешить тебе использовать любые медикаменты, которые только могут понадобиться, из моей капитанской аптечки, чтобы помочь этому пациенту.

— Капитан, вы наверняка испытали шок, лицезрев нападение на моего пациента. Возможно даже чувствуете вину за то, что не смогли защитить его. Но вы уже сделали подвиг, принеся его сюда. Вы точно уверены? Сейчас он находится не в самом худшем состоянии.

В палата раздался резкий повторяющийся писк, один из мониторов, к которым был подключен Девин, замигал красным цветом. Началась экстренная оценка состояния пациента. У Девина начались судороги — он начал двигаться со стороны в сторону, оставаясь в бессознательном состоянии. В капельницу незамедлительно поступил препарат для расслабления мышц, и Девин вновь спокойно лежал на кровати. Вот только швы, которые были наложены меньше часа назад, разошлись, рана открылась, и у него снова началось обильное кровотечение.

Итакус подорвался со стула и подбежал к пациенту. Он сорвал с него больничную рубашку, быстро продезинфицировал руки в открывшемся в стене санитайзере и принялся снова зашивать ранение. На монитор вывелся результат проверки: «Состояние нестабильное». Так же был предоставлен список рекомендаций, собранный специально под Девина.

— Девять два пять пять. Это код от аптечки. Я уже дал вам доступ к ней. Желаю успехов. И ещё, информируйте меня обо всём случившемся, — Фонс глянул на Девина, которого он протащил на себе через весь лес, и вышел.

Итакус с головой ушел в работу, спасая жизнь Девина. После того, как он вновь наложил швы, он просидел в его палате до глубокой ночи, составляя для него курс лечения капитанскими медикаментами. Фонсу как высокопоставленному лицу полагался особенный набор крайне эффективных и сильнодействующих препаратов, которые были не доступны обычным людям. Подобные «капитанские» наборы предусматривались для всех облеченных властью людей, в любых отраслях. Их передача от начальника к сотруднику являлась скорее исключением из правил, потому что в большинстве случаев работники могли рассчитывать только на специально отведенный под них набор лекарств.

Из-за этого в программе роботов-лекарей нельзя было назначить ввод «элитных» лекарств обычным людям. И нельзя было просто заставить робота использовать препарат, потому что перед каждым приемом лекарств робот сканировал состав всех жидкостей, таблеток и прочего, что было предназначено больному. Отчего доктору Хенриоту пришлось самостоятельно вводить Девину лекарства. Если он не мог сделать это сам в силу каких-то обстоятельств, то доверял это только Кэтрин, которая проводила с Девином больше времени, чем могла себе позволить.