— Знаешь, мой сын, Обин, не скажу, что я был во всём с ним согласен, но однажды он сказал мне одну вещь: «Человек — существо, созданное, чтобы творить и самостоятельно распоряжаться своей жизнью». Он выступал против Доктрины, потому что она не давала ему развиваться, — он остановился и ухмыльнулся, смотря на землю: — он называл себя художником жизни, а Доктрину — монстром-рабовладельцем. Он выступал на нелегальных демонстрациях и пытался высказать несогласие с Доктриной. Ты, наверное, даже и не слышал о таком. Больно уж непопулярное это занятие.

Обин умер. Попал под колёса танка, который разгонял протест. А «монстр» продолжил жить. И умер не из-за стараний моего сына, а от старости, сидя на троне. Господи, каким же ужасным человеком я был, — Фонс протёр глаза, — Мой сын… за что я так плохо с ним обходился? Отец ведь должен поддерживать своего сына. А я только осуждал все его действия. Всё, что он делал, все его начинания я пресекал на корню. Я был таким уродом. Даже дома он не мог найти покоя и поддержки.

Вот что я тебе скажу, Девин. Делай так, как велит тебе сердце. Не слушай окружающих. Твори свою судьбу самостоятельно. И не позволь таким, как я, мешать тебе. Запомни его слова, потому что здесь их нет, — он указал пальцем на вживленный в его голову СУПЗ-стержень.

Девин не нашел нужных слов, чтобы ответить. Как реагировать на раскаяния других?

Многозначительно молчание наполнило лес. Они топтали заросшую густой травой землю. Воздух здесь был очень влажным, отчего на одежде собирались капли воды. Вокруг не были ни звука. Ветер спокойно покачивал ветки деревьев. Девин заговорил шепотом:

— А почему они называются беннами? — спросил он у Фонса, чтобы рассеять тишину.

— Если честно, я не знаю. Вроде это как-то связано с именем Бенджамин. Может, какой-то Бенджамин открыл этот вид? — заинтересованно ответил капитан

— Бенджамин — это имя? Впервые слышу.

— Не особо популярное. Я не знаю, точнее не знал ни одного Бенджамина… Стоять!

Фонс прошипел последнее слово и жестом приказал всем остановиться. Он вооружился винтовкой и присел. У опавшего дерева в нескольких метрах от него стоял странствующий олень — грациозный олень размером с собаку и густой-густой гривой, что растёт до брюха, и едва фиолетовой шерстью. Остальные вооруженные охотники тоже взвели курки — к оленю подошло ещё несколько особей. Тишина. Фонс подал знак рукой и прицелился в голову одному из оленей. Через несколько секунд по лесу прокатилась орда выстрелов. Все животные упали на землю под давлением смерти. Шесть бездыханных тел, шесть пустых сосудов, из которых вышла душа.

Бравые охотники подошли к своим добычам. Девин пошел за ними. Внезапно справа в кустах послышалось какое-то движение. Девин быстро отбежал подальше, к старому поваленному дереву. Фонс навел винтовку на куст. Напряжение росло. В любой момент оттуда может выскочить невиданная ранее тварь и превратить их всех в фарш. Но этого не случилось. Через пару секунд движение в кустах прекратилось. Кто бы там ни был, он уже ушел.

Они принялись собирать тушки. Девин подошел к оленю возле бревна и поднял его. С перепугу он упустил животное — на земле лежал большой скелет с черными костями, из которых выходили более тонкие кости, словно ветки, растущие из ствола дерева. Кто бы это ни был, перед смертью его придавило упавшее дерево. Он коснулся костяного плеча. Кость оказалась мягкой, а от нажатия из глазниц полилась черная густая жидкость, к которой не очень хотелось прикасаться. К нему подошел Фонс.

— Уф. Надеюсь, никто сейчас не ел? — отшутился он.

— Это кто, нахрен, такой? — Девин был в ступоре.

— Вряд-ли это был человек, — он присмотрелся к черепу существа, — это что такое?

Фонс посмотрел на тело существа. Вместо пальцев у него были аномально длинные когти, на них виднелись следы краски и металла. Он аккуратно повернул голову скелета и увидел в нём ровное квадратное отверстие с половину площади затылка.

— Похоже, у него было что-то в голове, и это что-то извлекли. Даже не могу представить, что бы это могло быть.

— Капитан! — к Фонсу подбежал низкий молодой человек лет двадцати двух по имени Даниэль Абрахам, — посмотрите, капитан.

Даниэль держал в своих сильных руках какой-то планшет, который Девин ранее не видел. Он показывал Фонсу что-то на экране:

— Вот здесь, примерно в четырехсот метрах от нас, есть что-то, издающее сигнал. Но посмотрите ещё на это, — он вывел на экран дополнительные сведения о пойманном сигнале, — его код похож на тот, что издает наш корабль. Может, стоит проверить, что там?

— Отлично, мистер Абрахам. Думаю, мы можем позволить себе пройти ещё немного к источнику сигнала. Разведка не повредит. Ну, парни, хватайте тушки, и идём.

Команда взяла добычу и, обходя странный скелет стороной, направилась на юг.

Из-за крон деревьев предстала цитадель человеческого разума — космическое судно, что было порабощено природой. На нём виднелись сильные следы поломки: где-то в стене было пробита большая дыра, некоторые иллюминаторы потрескались, по всей поверхности были царапины и вмятины. Оно было сильно покрыто мхом и ржавчиной, откуда только можно росли деревья. Верхушку обтекателя словно срезали, и оттуда росло большое красивое растение, похожее на лупу — снаружи с кольцом из трубчатых цветков, как у ромашки, и лепестками внутрь. Это была не самая большая ракета, предназначавшаяся, скорее всего, для доставки экипажа на космические станции.

Они приблизились к ней. Люк для входа был приоткрыт, его окаймляли следы сажи. Девин стоял перед темнотой неизвестности. На его плечо упало что-то тяжелое. Он посмотрел вправо — ему в глубь глаз смотрел труп странствующего оленя. Он повернулся, перед ним возвышался Дойл. Он хмыкнул на Девина и прошел мимо него, зайдя в ракету. Девин вопросительно посмотрел на Фонса, стоящего неподалеку.

— Он сходит проверит, безопасно ли там. Подержи пока-что добычу у себя, — Фонс смотрел Дойлу в след.

Через несколько минут Дойл вышел из ракеты и заявил, что внутри безопасно.

— Вы только глубоко не дышите, там пованивает, — упомянул он.

— Так, вы втроём, — он указал на Девина и ещё двух членов команды, — останьтесь здесь. В случае чего кричите. Остальные за мной.

Группа вошла в ракету и их образы затерялись в темноте. В нос сразу врезался едкий запах испражнений, заполонявший всё помещение. Фонс прикрыл нос воротником и пошел дальше.

Прошло пятнадцать минут. Девин лежал на земле, уставившись в густую листву леса. Он ни о чем не думал. Так жить он привык с самого рождения. Если ему не изменяет память. С тех пор, как они вернулись на Гитери, он, как и все, вспоминал своё прошлое, людей, которых он знал, поступки, которые он совершил. Но он стал замечать довольно большие провалы в памяти. Некоторые длинною в несколько лет. Он натурально не мог вспомнить ни одного события в период с его восемнадцатилетия до момента, как ему исполнилось двадцать два. Ничего, пустота. Детство он помнил тоже крайне смутно. И такие дыры в памяти прослеживаются примерно до того момента, как ему стукнуло тридцать три. Это его несколько волновало, но не настолько, чтобы как-то попытаться это решить.

Мягкая трава фиолетового цвета приятно обволакивала его тело. Кажется, лежать на земле было даже удобнее, чем на кровати в его комнате. Он уже почти полностью утонул во сне, но его блаженный отдых нарушила толпа, выбежавшая из корабля. Девин поднялся с земли и увидел, как команда внимательно слушала Фонса, скопившись вокруг него. Оказалось, что на корабле, помимо вони, грязи и клочков шерсти, находился блокнот, спрятанный в одном из столов, с очень интересными записями. Некий неизвестный автор нарисовал карту ближайших окрестностей с отмеченной на ней ракетой в лесу, около которой они сейчас находились, и маршрутом, ведущим к морю. Берег был многократно обведён карандашом, а рядом находились слова, явно написанные в крайне возбужденном состоянии: «БЕЗОПАСНОСТЬ. ЛЮДИ. СИГНАЛ».