Он подходил все ближе, а Михаэль неосознанно делал шаги назад. Артем вился вокруг него, как коршун, готовый вот-вот разделаться со своей добычей. Михаэль был готов позорно сбежать: ему не хотелось становиться жертвой этого отморозка. Артем никогда ничего не делал просто так. Если он здесь, то у него есть свои цели. Возможно, и нападать на Михаэля он не планировал.

Эль на секунду прикрыл глаза, лихорадочно думая. Он все-таки остался на месте, понимая, что Артем его все равно догонит. Сбежать не получится. На всякий случай он все равно начал искать ходы к отступлению. С места, правда, так и не сдвинулся: оцепенел и замер гипсовой статуей.

Артем ухмылялся. Михаэля это раздражало и пугало одновременно. Ему хотелось стереть это противное выражение вседозволенности с лица Артема или просто дать ему по зубам. Элю приходилось держать себя в руках: он считал неприемлемым использовать физическую силу даже в такой ситуации. Он бы никогда не напал первым. Если на него кинутся, то придется давать отпор. Михаэль понимал, к тому же, что по силе с Артемом он не сравнится. Артем не раз давал ему повод так думать.

– Я просто знаю твой маленький секретик. – растягивая слова, произнес Артем. – Ноша его слишком тяжела. Я думаю о том, что рано или поздно мне захочется его рассказать. Например, твоим родителям.

Михаэль собрал всю свою волю в кулак. Он не мог позволить своему голосу задрожать. Это ознаменовало бы поражение без борьбы. Михаэль уже сейчас понимал, что ему не выстоять. Придется соглашаться на еще не озвученные условия, но выбора не было. Элю просто осталось сделать это с внутренним достоинством.

– Чего ты хочешь?

– А чего все хотят? Денег. Желательно, побольше. Ты, я смотрю, неплохо живешь, Ми-ха-эль. – каждый слог отлетал от зубов Артема.

Артем чеканил чужое имя, словно надоевшую скороговорку. Он чувствовал собственную власть над Михаэлем и упивался ею. У него на лице было написано огромными буквами о том, как же хочется что-то поиметь и положить в свой карман. Эль только искренне надеялся, что аппетиты у Артема будут не зверскими.

– Дом у тебя такой большой, отец на мерине ездит, мать на Porsche. У тебя водитель личный. Слишком шоколадно. Надо делиться.

У Артема на лице было написано огромными буквами: он возьмет то, что хочет.

Он практически сломил Михаэля. Быстрее, чем тот мог предположить. Он пытался бесстрашно смотреть ему в глаза, но проигрывал все сильнее с каждой новой секундой. Артем был как пес: ему нельзя показывать, что боишься. Иначе он будет нападать агрессивнее.

Эль не знал, сколько денег хочет Артем. Пока он только явно осознал одно: за секреты ему все равно придется заплатить. У Михаэля не было времени на раздумья, потому что парень напротив подходил к нему ближе. Артем грозился вот-вот встряхнуть Михаэля за куртку и забрать все, что у него есть.

– Давно следишь? – сипло спросил Эль.

– Достаточно для того, чтобы узнать о тебе кое-что новое. – задорно протянул Артем. – Не прибедняйся, Михаэль, у тебя полно денег. Если ты будешь отдавать мне, например, десятку каждую неделю, то я смогу похоронить твой секрет в себе. Если не сможешь, то представь, какие громкие заголовки будут!

– Заткнись! – несдержанно выкрикнул Эль.

Он шумно перевел дыхание. Эль еще не оправился от ужаса встречи, а Артем продолжал нагнетать ситуацию. Все эти слова впивались в сердце больнее, чем раскаленное лезвие. Михаэль в капкане. Теперь ему точно некуда бежать.

Вариант один – заплатить. Десятка в неделю – это много. У Михаэля пока такие деньги были, но делиться ими с обычным проходимцем не хотелось. Он не мог быть уверенным, что отец теперь всегда будет таким щедрым на карманные расходы. Михаэль точно знал, что после ссоры со Стефанией у него будут санкции.

Заплатить ему пришлось. Он судорожно шарил рукой в своем рюкзаке, пытаясь найти бумажник. Ему хотелось закончить этот диалог как можно скорее. Уйти. Исчезнуть. Он в тысячный раз пожалел, что не позволил Максу его подвезти. Тогда все было бы по-другому, ведь Артем не позволил бы себе напасть в присутствии чужака.

Эль чувствовал себя маленьким мальчиком, который остро нуждался в защите.

– Возьми. Возьми и исчезни. – пробормотал Михаэль, сунув ему деньги.

– Только до следующей недели, mon chéri3. – усмехнулся Артем, пряча деньги во внутренний карман своей куртки. – До скорой встречи.

Артем развернулся и поспешил удалиться прочь. Михаэлю хотелось плюнуть ему в спину. Он заледеневшими пальцами сжимал свой рюкзак в тщетных попытках отдышаться. Их разговор длился не больше семи минут – Эль вновь обратил внимание на часы. По ощущениям, Артем просто вынул всю душу из него, перетряхнул ее, и сломанной игрушкой заставил вернуться на место.

Тошнота подступила к горлу. Она всегда его мучила, когда Михаэль излишне нервничал. Это было противной особенностью его организма. Вдох, выдох, и еще один вдох. Морозный воздух сыграл положительную роль, и Элю становилось немного легче. Он двигался к дому, еле переставляя собственные ноги. Они казались ватными и не держащими его вовсе.

Поворот, десять метров, еще один поворот, и Михаэль оказался у ворот дома. Охранник его любезно пропустил, и Эль юркнул в калитку. Он быстрым шагом пересек двор и открыл входную дверь, не запертую на замок. Видимо, родители ждали его. Михаэль не хотел с ними разговаривать. По его дрожащему голосу они бы наверняка поняли, что с ним не все в порядке. Объясняться он был не готов.

– Я дома! – оповестил Михаэль.

Он тут же помчался по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, к себе в комнату. Мама тихо шла за ним. Эль бы ни с кем не перепутал ее шаги. Ему настолько не хотелось разговаривать, что он успел повернуть замок до того, как она поднялась на этаж.

– Милый, – начала женщина из-за двери. – Я понимаю, у тебя с отцом был не очень приятный разговор.

Мать назвала это не очень приятным разговором, а Михаэлю захотелось иронично расхохотаться. Это называется по-другому. Скандалом или грубой ссорой, но не просто «неприятным разговором». Он закрыл глаза, тихо хмыкнув себе под нос. Мать могла оправдывать отца сколько угодно. В глазах Эля он опустился до уровня домашнего тирана в тот момент, когда только подумал схватиться за ремень. Михаэль не сомневался: рано или поздно они заговорят. Только это ничего не изменит, он все также не сможет реабилитировать отца в своих глазах.

Михаэль шумно перевел дыхание, сев под дверью и прижавшись к ней спиной. Его все еще колотило от ужаса, а мать только подливала масло в огонь. Он зажал себе рот ладонью, чтобы из него не вырвался ни один позорный всхлип. Эль не мог себе позволить проронить ни единого слова, пока мать стоит за стенкой.

– Я знаю, что ты меня слышишь. Эль, такое бывает, и все конфликты в этом мире можно решить разговором. Главное, просто научиться принимать другую сторону. Я помню, что раньше вы с папой редко ссорились. Он расстроился из-за Стефании. Отец просто не понимает, что с тобой происходит, и от того сердится. Прости его, он не всегда может сдерживать свои эмоции. Я прошу тебя, пойди ему на встречу. – мягко вещала женщина, стараясь не давить на сына. – Ты слышишь меня, Михаэль? Ты в порядке?

Эля колотило страшным ознобом.

Отец не смог сдержать свои эмоции тогда, а Михаэль не может сейчас.

– Я в порядке. – едва слышно произнес он. – Мама, я в порядке, я хочу побыть один.

Ночью пришел страх, который обволакивал все тело, обнимал паучьими лапами и мешал вздохнуть.

Михаэлю снова снился сон.

Он снова оказался в этом странном, затхлом месте, но в этот раз смотрел на детей со стороны. Мальчику семь, он бегает с потрепанным резиновым мячом по детской площадке между качелей. Со всех сторон слышится гомон и топот. Кругом одни дети. Они под надзором воспитательницы дышат воздухом, играют в салки, в мяч и в прятки. Этот мальчик, что видится ему во сне, в гордом одиночестве прыгает по классикам, любезно нарисованным кем-то другим. Он все также крепко сжимает в руке мяч. Михаэль не знает, почему он один, и его не зовут играть.