Стефания вообще в жизни Михаэля появилась не так давно, но успела там наследить. Родители привязались к ней едва ли не больше, чем к нему самому. Они постоянно приглашали ее на ужины вместе с семьей. Элю от этих клоунских представлений становилось плохо каждый раз, как только семейство Майоровых перешагивало через порог их дома.

– Я хотела спросить у тебя кое-что, милый. – медленно произнесла мать.

Голос ее звучал с предельной осторожностью, словно она не была уверена в том, что хочет сказать. Михаэль так и замер со стаканом сока в руке, смотря на мать выжидающе. Он ее не торопил, хотя и поглядывал на часы: до выхода из дома оставалось не так много времени.

– Ты бы не хотел продолжить заниматься фигурным катанием? Мне звонил твой тренер. После аварии ты и вовсе расхотел тренироваться, ударился в учебу, в медицину. Это похвально, мы не спорим! Тем не менее, может, ты подумаешь?

– Нет, мам, с фигурным катанием покончено. – твердо произнес Михаэль, чуть поморщившись.

Он старался сделать свой голос как можно более уверенным, чтобы избежать лишних расспросов.

Мать отступила. Она хотела бы вырастить из него чемпиона, но не собиралась идти против желаний своего ребенка. После аварии она многое переосмыслила, и счастье ее ребенка стало гораздо важнее титулов и кубков. Отец не раз упоминал, сколько денег в тренировки было вложено, сколько сил оставлено на льду. Михаэля это не проняло. Он уперся в то, что хочет быть хорошим врачом, а не чемпионом. Маму беспокоила внезапная смена увлечений сына, но она списывала все на взросление и переходный возраст.

Восемнадцать лет – это не просто.

– Конечно. Если хочешь, мы можем об этом больше не говорить.

– Знаешь, было бы неплохо. Я бы не хотел касаться этой темы снова.

Мама понимающе кивнула. Михаэль был ей искренне за это благодарен. Он не мог им объяснить, почему больше не может выйти на лед – его бы не поняли. Поэтому все диалоги он, по привычке, сводил в другие темы: более интересные родителям и нейтральные для него самого.

Отец начал в спешке собираться на работу, экономка – убирать со стола. У матери из дел на сегодня, разве что, поход к косметологу и встреча с подругами. Она Михаэлю вечером все уши прожужжала о том, как давно они не виделись. Он представлял маминых приятельниц такими же, как она сама, успевшими в возрасте лет двадцати успешно выскочить замуж.

Элю тоже пришлось поторопиться: он потерял за завтраком много времени. Михаэль искренне пожелал маме удачного дня, зная, что он априори будет таковым.

Его встретил сад. Такой ухоженный, как с картинок в интернете по запросу «лучшие сады Рублёвки». Эль его искренне любил. Пусть сегодня солнце и скрылось за тучами, а садовник в угрюмом расположении духа подрезал вечно зеленый можжевельник. Михаэлю все равно доставляло удовольствие за этим наблюдать. Здесь ему дышалось полной грудью, и сразу появлялось чувство полной свободы. Чем дальше Михаэль отходил от дома, тем сильнее его эти ощущения его захлестывали.

По обыкновению, до колледжа его возил отцовский водитель. Сегодняшний день не стал исключением. Михаэль устроился на заднем сидении автомобиля, рассматривая знакомый и приевшийся пейзаж за окном. Картинка никогда не менялась: на улице даже дворник всегда работал один и тот же.

Иногда бы Элю хотелось переехать. Он мечтал оказаться в другом мире, не таком идеальном, не таком выстроенном вокруг него картонными стенами. Иногда Михаэлю хотелось познать жизнь. Правда, потом он отчетливо понимал: она его сожрет, эта жизнь, и не подавится, даже костей не оставит. Пока Эль в тепле и уюте, пока он деньги может швырять в воздух, идти вперед и достигать чего-то не хотелось. Он бы и хотел вырваться из этих оков, но сначала нужно наскрести остатки собственных сил.

Михаэль оказался у стен колледжа за пятнадцать минут до начала пар. Первой – ненавистная математика, которая высасывает из него всю кровь. Зато после – литература, на которой можно расслабиться. Не то чтобы Эль был заядлым чтецом, но ему не доставляло сложностей высказывать собственные мысли о противостоянии Базарова и старшего Кирсанова, говорить о мотивах Карениной. Михаэль от прочитанных книг каждый раз находил отклик в собственной душе. Он будет скучать по общим предметам: совсем скоро они закончатся, и останется только все связанное с медициной. Его будущей профессией.

Он посмотрел на время. На входе в колледж висели огромные часы, которые отсчитывали минуты до начала занятий. В его голове тут же проскочила шальная мысль. Может, сбежать?

Эль мельком посмотрел через свое плечо: водитель уже уехал. Значило это то, что за ним больше никто не следит, поэтому он круто развернулся на сто восемьдесят градусов. Ему хотелось успеть уйти незамеченным, и Эль почти бегом направился к калитке. Этим он привлек только лишнее внимание. Задача могла считаться провальной с того самого момента, как он сделал первые несколько шагов. Михаэль почувствовал теплую руку на своем запястье. Он едва ли не простонал от глубокого разочарования, а после все-таки поднял взгляд.

Стефания. Она была едва ли не последней, кого Михаэлю бы хотелось сейчас увидеть. Она смотрела на него своим внимательным взглядом, а сам он чувствовал себя маленьким человечком рядом с ней. Она выглядела статно, по-королевски.

– Ты от меня бегаешь?

– Что за глупости?

Михаэль решился посмотреть ей прямо в глаза для пущей уверенности. Стефания ему не верила: он не отвечал ей на сообщения все выходные. Эль чувствовал, как внутри нее по частям собиралась злость. Он с легкостью прикинулся покорным. Попытавшись выдавить из себя хоть какое-то подобие улыбки, Михаэль сделал шаг ей навстречу. Это движение далось ему с трудом. Эль все равно потянулся к ней, коснулся губами ее щеки и легко приобнял за плечо. Ему всего несколько минут осталось для того, чтобы сыграть роль идеального парня. В колледж он точно сегодня ни ногой.

– Я просто приболел на выходных, поэтому не отвечал тебе на сообщения. Не обижайся, Стеша. – с приторной ласковостью в голосе произнес Эль.

– Я и не обижаюсь. – произнесла Стефания.

Михаэлю показалось, что она практически оттаяла. Его это радовало. Значит, он смог загладить перед ней свою вину и избавиться от предстоящих нотаций. Он ненавидел их всей душой, а Стефания никак не могла уяснить: ее нытье никому не интересно.

– Вот и отлично.

– Ты идешь? У нас пара.

– Не сегодня. – покачал головой Михаэль. – Я приехал, но понял, что все еще плохо себя чувствую. Я лучше поеду домой, полежу, выпью таблетку от головной боли. Напиши мне вечером, ладно? И отправь домашнее задание.

Стефания совсем одурела от такой инициативы Михаэля: глаза у нее довольно заблестели. Михаэль не смог сдержать краткой усмешки, но ее быстро пришлось спрятать. Стеша не переносила смеха над своей персоной, хотя давала огромный простор для этого. Михаэль только удержался на плаву и сейчас не хотел усугублять ситуацию. Он бы и сам себе не поверил о такой чуши про болезнь. Эль выглядел здоровее всех здоровых. Тем не менее Стефании его наглой и несуразной лжи хватило.

Михаэль внимательно проследил за тем, как девушка своей легкой походкой направилась к стенам колледжа. Развернувшись, он вновь воровато огляделся на предмет знакомых лиц в радиусе ближайших десяти метров. Их не было, и Эль быстрым шагом пошел к калитке. Теперь он точно не хотел привлекать лишнего внимания.

В этот раз не было никаких помех для того, чтобы спокойно выйти. Он прошел по бульвару вверх, к самому центру города. Эль огляделся: все как обычно. Эти пейзажи давно не вызывали в нем душевного отклика, не заставляли сердце трепетать от одного взгляда на величественный собор. Все было обыденным, а без солнца на небе еще и серым. Сплошная тоска.

Михаэль вспомнил, что неподалеку есть уютная кофейня. Там подавали лучший кофе по-восточному, который так любил его отец. Сам Эль предпочитал что-нибудь сладкое, а там был огромный выбор авторских напитков. Михаэлю хотелось выпить кофе и понаблюдать, как снуют за окном спешащие по своим делам люди. Так гораздо интереснее, чем сидеть на скучной лекции по математике.