Не судите меня строго. Не судите, да не судимы будете.

Мы вышли из подъезда и увидели, как к нему идет парень. Плечи опущены, голова опущена.

– Это он. Лилькин брат, – тихо сказал мне Костя.

Я тоже узнала его – но только как бойца поп-ММА, того человека, которого видела на присланных Косте записях боев.

– Осторожно, – прошептала я. – Как бы он…

– Тимофей! – позвал Костя.

Парень резко дернулся, мгновение озирался, вроде хотел сбежать, потом опять опустил плечи и стал ждать нашего приближения, вроде как смирившись с судьбой. Я поняла, что на него сильно подействовала смерть матери. Да, она лежала, но смерть всегда приходит неожиданно. Мы поймали Тимофея в «удачный» момент – для нас.

– Я хочу с тобой просто поговорить, – сказал Костя. – Мы только что поднимались к твоему отцу. Хочешь – в твоей машине поговорим, хочешь – в моей, или вон в садик на скамеечку прогуляемся. Полиция про тебя не знает и от того, что ты нам сейчас скажешь, зависит, сообщу я полиции о твоем существовании или нет. Они, конечно, могут сами на тебя выйти, без моей помощи. Но я ведь могу тебя не опознать. Я видел тебя в парике. Кстати, внешность ты здорово менял.

– Это Лилька, – вздохнул парень. – Пойдемте в садик. Не хочу сидеть в машине. Воздухом хочу дышать. Пока еще могу.

– Ты считаешь, что сядешь? – спросил Костя, шагая рядом с Тимофеем. Парень передернул плечами.

Я следовала за ними, и на скамеечке устроилась с краю. Костя сидел посередине, справа от него – Тимофей Забелин, который опять смотрел в землю.

– Рассказывай, – предложил Костя, закуривая. Тимофей отказался. Я вообще не курю.

– Я никого не убивал, – сказал Тимофей. – Клянусь памятью матери. Если бы я знал, что из этого выйдет…

– Как я понимаю, ты согласился из-за денег?

– Да, конечно. Я не знаю, сколько еще смогу драться. Недавно парень один у нас получил травму. То есть травмы постоянно бывают, но в этом случае, похоже, навсегда придется завязать. И мне это не нравится. Каждый бой может быть последним, и мне еще на свое лечение придется зарабатывать. Вот этим Лилька меня и поймала.

– Ты про клад раньше слышал?

– Слышал. Это же наша семейная легенда. Но не верил. А Лилька всегда верила. Их семья была просто помешана на кладе. И мать ее, и бабка. Бабка, может, и свихнулась на этом. Начала всем во дворе рассказывать, что она из графского рода, семья пострадала от большевиков, но теперь времена изменились, и она собирается подавать в суд с требованием вернуть ее семье то, что советская власть у нее отобрала.

– И требовать, чтобы ее потомки венчались на царство в Исаакиевском соборе, – хмыкнул Костя.

Забелин усмехнулся и сказал, что про венчание в Исаакиевском соборе бабка слышать не могла – она уже давно в полном неадеквате. И Свиридовы – это не потомки Романовых. Не тот уровень. Я заметила, что в 2021 году венчался на царство человек, не являющийся наследником императорского дома Романовых. Да и представители рода Романовых никогда не короновались в Исаакиевском соборе, и в статьях, посвященных венчанию великого князя Георгия Романова и Ребекки Беттарини, которые я читала, была масса ошибок. Вообще смешно было читать, что «женится русский царь». Но это совсем другая тема.

Тимофей частично повторил то, что мы уже знали. Оставшихся в России Свиридовых уплотнили в той квартире, которая принадлежала семье на протяжении двух веков. Они много лет прожили в коммунальной квартире, потом расселявший ее человек купил бабке, матери и дочери квартиру на юго-западе Петербурга. Лилька была ребенком, но историю многократно слышала от матери и бабушки. Им страшно не хотелось уезжать, им даже пригрозили, что если они и дальше будут выпендриваться, то не получат вообще ничего – в плане имущества. Это были девяностые годы, и было понятно, что они могут получить вместо квартиры в новостройке.

Потом мать с Лилькой пытались купить квартиру. Денег у них на нее, конечно, не хватало, но они собирались продать все, что было, и влезть в долги. Вообще после переезда на юго-запад мать с бабкой стали очень много работать, потом еще Лилька подключилась. Купили еще одну квартиру – ту, где сейчас живет бабка с сиделкой. Бабка успела на работе получить дачный участок – когда их еще давали. Потом Лилька сама себе небольшой загородный домик построила.

– На нее не зарегистрировано никакое имущество, кроме квартиры на юго-западе, – заметил Костя.

По этому поводу Тимофей ничего сказать не мог. Он понятия не имел, что на Лильку зарегистрировано. Она стала ландшафтным дизайнером. Возможно, ее целью было вхождение в круги, где можно познакомиться с потенциальным мужем. Богатым мужчиной. Но не ради того, чтобы просто получить богатого мужа, к чему стремится масса девушек и женщин. Она хотела, чтобы этот муж выкупил для нее их «семейное гнездо». Можно же было все соответствующим образом преподнести: я из графского рода, нас уплотнили, а мне так хочется вернуться в эту квартиру и опять жить в ней, как мои предки. Рассказывать нашим детям семейную историю. Хочется, чтобы дети жили в той квартире, где стены помнят их предков, где все дышит стариной. Чтобы гордились своими предками и семейной историей. И кто-то вполне мог повестись. В особенности если «из грязи».

Многие же сейчас вдруг находят титулованных предков. Деньги платят – хотя никакие дворянские титулы не могут быть куплены или проданы ни при каких условиях. Их жалуют. Но мы не в Англии, а в России, то, что нельзя, но очень хочется, можно сделать за деньги. А то, что нельзя за деньги, можно за очень большие деньги. А тут даже не требуется очень больших денег. Взнос в одно из дворянских обществ или лицу, уполномоченному раздавать титулы (в России) – и даже фамильный герб можешь сделать. Таким образом, наше отечество в последние годы пополнилось большим количеством дворян. Среди «новых дворян» есть и певцы, и губернаторы.

Хотя у нас есть и две законные дворянские организации – Петербургское дворянское собрание и Российское дворянское собрание. В первом состоят настоящие потомственные дворяне, происхождение которых подтверждается документально. Точно про требования второго Тимофей сказать не мог, он в свое время интересовался только Петербургским. Но ни одно из этих Собраний дворянские титулы не жалует и уж тем более не продает. Жаловать титул имеет право только правящий монарх. У нас мелькает информация, что и глава Императорского дома, – и именно по этой причине Георгию Романову разрешили венчаться в Исаакиевском дворце. Типа, потом расплатишься титулами.

Но Петербургское дворянское собрание эти титулы не признает. А кому-то хочется стать графом или князем. И он встречает девушку, которая может доказать свое аристократическое происхождение. Значит, дети вполне могут тоже стать графами или князьями! И девушка хочет вернуть «свою» квартиру – и оформить ее так, как было у предков. Ей же об этом с детства рассказывали. Из поколения в поколение передавалось, что в какой комнате стояло.

– Мои родители это осуждали, – сказал Тимофей. – Они считали Лилькиных мать и бабку, а потом и саму Лильку сдвинутыми на этой теме. И моя мать нисколько не удивилась, когда бабке поставили официальный диагноз. А Лилька с матерью продолжали свой крестовый поход. Она познакомилась с предыдущим владельцем квартиры. – «Умершим мужем Зинаиды», – вспомнила я. – Но с ним у нее не получилось. Тимофей деталей не знал. Потом Лилька с матерью хотели купить квартиру у вдовы. Опять не получилось. Это очень тяжело восприняла Лилькина мать. Возможно, эти два облома – провал дочери с хозяином квартиры и отказ в покупке – и свели ее в могилу. Лилька осталась одна.

– Где она жила? – спросил Костя. – Она же сдала квартиру.

– У бабки. Периодически – на объектах. Да даже большую часть сезона. С мая по сентябрь. Она же ландшафтным дизайном занимается. Я же вам сказал. И снимала квартиру. Крошечную студию, чтобы не платить лишнего. Двенадцать квадратных метров. Я даже не думал, что такие квартиры строят. А оказалось, что на них спрос большой. Может, даже выкупила ее. Не знаю точно. Но денежки она откладывала. Я еще помню, как она возмущалась введением налога на проценты с банковских вкладов. У нее деньги вроде в десяти банках лежат.