— Чего стоишь и не заходишь в воду, кого ждёшь?

Ответа не последовало.

— Ну признайся честно, подглядываешь за девушками при помощи особого зрения?

Фай и на этот раз промолчал, совершенно не обращая на неё внимания.

— У тебя есть регенерация, тогда почему шрам на губе не залечиваешь?

И снова в ответ молчание.

Девушка поняла, что её попросту игнорируют, поэтому сменила тему на более провоцирующую:

— В отличие от Рэя, я сильно сомневаюсь, что вы способны справиться с Мором. Если расценивать ваш нынешний боевой потенциал, то шансы примерно один к ста в его пользу. Хотя он довольно слабый оппонент. Если бы я хотела его убить, то и глазом не моргнула, как он уже был бы превращён в горстку пыли.

Но даже такой подход ей не помог обратить на себя внимание, что весьма задело её эго, но она решила этого не показывать и продолжила пытаться наладить контакт:

— Ты всегда такой? Или я тебя чем-то обидела? Может быть, тебя что-то не устраивает?

Фай взглянул в её недоумевающие глаза и ответил:

— Я отрицательно отношусь к легкомысленности, праздности, некомпетентности. Из-за таких качеств приближённые Бога моего мира даже спустя полтора тысячелетия не в состоянии грамотно распоряжаться дарованными силами.

— Наконец-то ты ответил, — сжала губки Ляпургия. — Поняла, к чему ты клонишь. Но знаешь, тяжело быть серьёзным, когда живёшь уже вечность. Это может свести с ума.

— Оправданий я не просил, а всего лишь сказал тебе, что меня не устраивает, чтобы ты наконец отвязалась. Сейчас я трачу время на праздность, вместо того, чтобы осуществлять свою цель. Раз это неизбежно, то я бы предпочёл помолчать, так как не люблю болтать, особенно попусту с теми, кто больше ничего полезного предоставить мне не может или поведение которых ни на что не повлияет, и в манипулировании ими нет нужды. Вместо этого я лучше займусь планированием и обыгрыванием боевых ситуаций с личами в своей голове.

Ляпургия почувствовала, что совсем теряет сильную позицию в разговоре и попыталась взять ситуацию под контроль:

— Я на самом деле не такая легкомысленная и страшна в гневе, просто такое внешнее поведение мне доставляет удовольствие. Так что на твоём месте я бы лучше не грубила.

— Ложь. Ты, по всей видимости, любишь внимание, и тебя нервирует то, что всем ты интересна, а разрисованному нет, вот и пытаешься парадировать поведение Рэя, ведь он, как ты сама говорила, “любимчик” разрисованного. Я тебя разочарую, но тебе это не поможет заполучить внимание.

— «Ну конечно, Рэй, как обычно, решил поиздеваться, специально сказал мне, что этот парень отличный собеседник. Вот засранец…» — промелькнула мысль у Ляпургии, после чего она заявила: — Ты сам напросился, я тебя за язык не тянула.

Фай ощутил, что замер и больше не способен пошевелить даже глазом.

Ляпургия с показушной надменностью рассмеялась, прикрывая пальчиками рот и сказала:

— Ну что, мой личный холоп, пора веселить свою госпожу.

Фай того не желая склонился перед ней и произнёс:

— Такой смерд, как я, не достоин чести даже думать о том, чтобы служить вам.

— Ну что ты, не унижайся так уж сильно, — присела она на корточки, приподняла рукой его голову за подбородок и злорадно улыбнулась ему в лицо.

— «Она полностью контролирует моё тело, нет, мою душу, и я ничего не могу с этим сделать… Зачем я вообще ей это сказал? Приобретённые чувства только мешают. Как остальные умудряются контролировать ещё больший их спектр? А эта девчонка, неужели думает, что меня таким способом можно унизить? Тщетное занятие, ведь всё это делаю не я, а пустая оболочка. Только касания могут доставлять неудобства, но я просто не буду акцентировать на них внимание, раз альтернатив у меня нет», — поразмыслил Фай, снова взяв под контроль свои чувства, и спокойно смирился с происходящим.

— Я знаю, как ты можешь загладить свою вину, — сказала Ляпургия и залезла к Фаю на спину, после чего выставила руку по направлению к купальне и воодушевляюще произнесла: — В атаку, мой верный конь!

Затем она пришпорила ножками бёдра Фая, и тот послушно пополз на коленях к купели.

Тем временем Моника с Винсентом уже отмокали в тёплой воде.

— Ах, какая хорошая водичка, скажи, — Моника элегантно двигала руками по воде.

— Наверно, — безучастно сказал отступник.

— Наверно? Ты всё ещё слишком напряжён, расслабься, подумай о чём-нибудь хорошем, — молвила девушка и щёлкнула по воде, обрызгав лицо Винсенту.

— Я стараюсь, — ответил он, даже не проморгав глазом, в который попала капля.

— А в том-то и дело, что стараться здесь совсем не нужно. Давай, повернись ко мне спиной.

— Что ты задумала?

— Доверься мне, я знаю, что делаю.

— Ну а я-то не знаю, — сказал Винсент, но всё же повернулся спиной.

Неожиданно она обхватила его руками и прижала к себе. Винсент ещё сильнее напрягся, но отодвинуться не смог.

— Лежи спокойно, не дёргайся!

— В таком положении мне… ещё сложнее будет расслабиться.

После недолгих попыток выпутаться, Винсент сдался и положил голову девушке на грудь.

— Вот и молодец, — нежно прошептала Моника.

Наконец они вдвоём увидели, как Ляпургия катается на Фае верхом, от чего вначале не поверили своим глазам, а затем девушка громко рассмеялась. Даже Винсент улыбнулся и сделал пару выдохов от смешка.

— Мне уже нравится Ляпи, — немного успокоилась Моника. — Как ловко она его усмирила.

— Но не думаю, что он это делает по своей воле.

На протяжении всего времени, проведённого в купальне, как Ляпургия только ни измывалась над Фаем. Она использовала его в качестве плавучего средства, заставила петь песню о том, что он хамоватый неотёсанный дикарь, носиться по мелким поручениям клиентов из разряда “подай-принеси”. В какой-то момент она легла на лежанку и заставила его массировать себе ступни, то и дело отпуская унижающие шутки.

Они как следует попарились и пришли в своеобразный круглый зал ожидания, по периметру которого располагались двери, а в центре находилось несколько шкафов, у которых почему-то не было ручки, а сквозь стекло можно было рассмотреть мелкие предметы с надписями и картинками. К этим самым шкафам и подошли путники.

— Нам придётся ещё немного подождать, пока Иф всё подготовит. Что ж, не хотите чего-нибудь попить или перекусить? — поинтересовалась Ляпургия сидя на шее высшего некроманта.

— Никому из нас это не требуется, — дал ответ Винсент.

— Скажу тебе больше, в этом месте никому это не требуется. Но разве вы не едите, чтобы получить удовольствие от вкуса?

— Я ела иногда, когда грустила.

— Хотя бы кто-то из вас умеет получать удовольствие от жизни. Сейчас я вам достану кое-что из торгового автомата, — Ляпургия переместила прямо из шкафа себе в руки три металлические вещи цилиндрических форм и три пакета, издающих хрустящий звук, после чего раздала каждому по паре, кроме Фая, ему ничего не досталось.

Они покрутили в руках пакеты с цилиндрами, явно не понимая, что с ними сделать.

Ляпургия хихикнула и важно произнесла:

— Смотрите на меня и учитесь.

Она взяла пакет с лицевой и обратной стороны пальцами обоих рук и медленно, с хлопающим звуком раскрыла его верхушку, затем положила его между собой и головой Фая. Взяла цилиндр левой рукой, а правой зацепилась за колечко сверху и надавила им на него, проделав в нём, с сопровождающим шипящим звуком, небольшую дырку. После всех манипуляций она вытащила из пакета затвердевший кусочек хлеба, вкинула его себе в рот и запила жидкостью из цилиндра. С наслаждением выдохнула и сказала:

— Теперь ваша очередь. Сядьте на лавку, так будет удобнее. И с банкой, — указала она на цилиндр, — поаккуратнее, не трясите.

Они сели на лавку и начали повторять за Ляпургией. Когда дело дошло до вскрытия банки, Винсент неумело дёрнул за кольцо и случайно его оторвал, после чего решил пробить верх банки пальцем, но оттуда брызнула оранжевая жидкость и облила пеной его руку.