— Как я тогда сохранил сознание, если стал падшим?

— Понимаешь, подавляющее большинство падших духов бессознательны, однако есть несколько способов им получить осознанность. Первый и самый предопределённый: изначально воссоздаться в качестве падшего духа и в последствии развиться в алчущего. Если он не погибнет, то рано или поздно приобретёт крупицы сознания. Второй: будучи с обычной душой, но сильной волей, подавить волю, а, следовательно, и инстинкты падшего духа, после чего поглотить его. Таким образом, поглотивший сразу же обретает осознанность. Это как раз твой случай. К тому же твоя бесчувственность сыграла немалую роль в подавлении желаний, присущих падшим духам и сохранении рассудка. Третьим способом пользуются крайне часто, но он долгий и непредсказуемый. Заключается он в поглощении большого количества обычных душ, будучи в бестелесной форме. В конечном итоге душа превратится в падшую и застрянет в низшей форме либо навсегда, пока не будет поглощена, либо пройдёт уйма времени до того момента, когда она случайно себя осознает. При этом развиться в алчущего уже будет куда сложнее, чем в первых двух случаях.

— Если всё так, как ты говоришь, тогда я понял кто ты. Ты могущественный алчущий, имеющий сознание, ведь в нашу встречу в Венции, дух по имени Освальд стал беспричинно сильно паниковать при виде тебя.

— Жаль тебя огорчать, но ты не угадал. Хотя нет, мне всё же нравится тебя огорчать.

— Тогда Бог этого мира?

— Перестань перебирать версии, это выглядит слишком скучно.

Фай разочаровался, что вновь не нашёл ответа на давно мучающий его вопрос, а затем решил узнать:

— Как ты смог остановить время? Даже ни один из последователей Бога не способен на такое.

— Остановить время? Это невозможно, так же как невозможно вернуться в прошлое или переместиться в будущее. Есть только одна линия моментного настоящего времени. Я же, повторюсь, всего лишь остановил жизненный цикл.

— Хочешь сказать, что у воды тоже есть жизненный цикл, как у живых существ?

— Условно говоря, да, но об этом тебе пока что не следует знать.

— Почему поглощая души, становишься падшим? Я встретил одного из алчущих, но он меня отпустил, как это понимать? Почему тени назвали меня неприкасаемым?

— Я уже сказал всё, что было необходимо по условию спора и даже больше, поэтому до встречи, — ответил незнакомец и пропал, а всё окружение пришло в движение.

Фай вновь ощутил дикий голод, злобу и ненависть.

— «Псина заносчивая, с хрена ли мне пока что не следует знать, почему у грёбаной воды есть жизненный цикл!? Водит меня за нос всю мою жизнь ради забавы и думает, что ему всё это сойдёт с рук?! Паскуда!» — рассердился Фай, однако опомнился, сумел отстраниться от бурлящего чувства гнева и принялся ждать, пока напарница закончит ритуал, с трудом сдерживая желание избить её или разрушить пещеру.

Наконец у Моники получилось призвать себе на помощь двух духов, после чего путники сразу же отправились в город Ориентир.

Пасмурным днём они уже приближались к столице и увидели на равнине недалеко от пригородной территории огромного древнего дракона — Вьёру. На него собралась посмотреть толпа зевак, однако, как бы им ни было любопытно, они стояли довольно далеко и не решались приближаться.

Фай с Моникой добежали до Вьёру, а из-за его крыла высунулся Винсент.

— Привет, рада, что ты цел, — девушка радушно улыбнулась Винсенту и вновь прикрепила Дариуса к своей душе.

— Да, привет, — ответил Винсент, внимательно разглядывая Фая, а затем спросил Монику: — Кто это рядом с тобой? Он выглядит как Фай, но я чувствую, что это не он.

— Нет, придурок, я Мор собственной персоной, пришёл лично прикончить тебя, — раздражённо ответил Фай.

Винсент насторожился, видя совершенно необычное поведение со стороны напарника, но понимал, что перед ним уж точно не Мор, но кто-то весьма схожий.

— Это Фай, — раздался громкий шёпот древнего дракона. — Не тот, кем был раньше, но и не тот, кого бы мы не узнали.

Фай тем временем взял себя в руки и пояснил:

— Если я буду что-то несдержанно говорить, то не обращайте внимания, скоро я с этим разберусь, однако если я попытаюсь вытащить из кого-то душу, то сразу же остановите меня. Это крайне важно.

— Я чувствую в тебе только падшего духа… Это точно ты, Фай?

— Ты особо тупой или просто тупой, я понять не могу? — прорвало высшего некроманта.

— Ты сказал, что над столицей находится лич, — перешёл к делу Винсент, не обратив внимания на оскорбления в свой адрес, — но я на небе не вижу ничего. Это очередное непонятное заклятие? Если да, то объясни.

— Это, должно быть, мощное иллюзорное заклинание, — захрипел Вьёру. — Само по себе оно опасности не представляет, но за ним может скрываться другое, смертельно опасное. Я со всем разберусь, запрыгивайте мне на спину.

Путники запрыгнули на его широкую спину и зацепились за гребень. Дракон пригнулся и сделал мощный толчок от земли, оставив в ней свои крупные отпечатки лап, и взмыл высоко в небо. По равнине разошлась ветряная волна, созданная в основном не крыльями, а магией, которая даже смогла вырвать ближайшее одинокое дерево с корнем и опрокинуть зевак.

Наконец Вьёру пролетел сквозь облака, приготовил многослойное заклятие и создал яркую вспышку над облаками, которая по непонятной причине совсем не резала глаза. Стоило ей исчезнуть, как путники увидели высоко в небе, практически у самого Солнца, парящий остров.

— Время мести пришло, как давно я этого ждал! — заревел дракон и за пару взмахов взмыл над парящим островом.

На нём находился каменный замок, облачённый в крепкий зеленоватый барьер.

Дракон начал собирать в области рта раскалённый сгусток, после чего запустил сфокусированный пламенный луч прямо в ворота замка, проделав в барьере небольшую дыру, но явно недостаточную, чтобы древний дракон мог просунуть туда хотя бы лапу.

— Идите, — зарычал Вьёру. — Не дайте личу уйти, пока я буду разрушать барьер, чтобы присоединиться к вам в битве.

Путники соскочили с хребта дракона, пролетели несколько десятков метров и приземлились на парящий остров недалеко от замка, а затем быстро пронеслись через брешь в барьере.

Фай на бегу снёс кинетическим взрывом врата, ведущие во двор замка. Там не было ничего, кроме трёх лестниц, две из них, по всей видимости, вели в замковые пристройки, а центральная, самая большая, вела в главный зал. В нём сквозь стену Фай смог рассмотреть магический кристалл, невероятных размеров, каких ещё ни разу не довелось ему повидать. Рядом с ним он увидел могущественную, очень аппетитную душу лича. А возле него стояло четверо одухотворённых трёхметровых мертвеца, каждый из которых был закован в полные зачарованные латные доспехи, имеющие острые выпуклые части на суставах и перчатках. Наплечники были похожи на драконьи лапы, а шлем на голову виверны с отходящим из макушки красным хвостом до поясницы.

В пристройках же и в подвальных помещениях суетились, по всей видимости, подручные лича, уносящие различную магическую утварь в порталы.

Путники, нисколько не задерживаясь, запрыгнули на самый верх лестницы и вбежали через входную дверь в масштабный зал.

К путникам повернулся юно выглядящий лич, облачённый в зеленоватый доспех, от которого вверх уходило несколько потоков, состоящих из магии смерти. Кожа его имела бледный вид с зелёными венами. Радужка горела ярким малахитовым цветом. Кисти и стопы обволакивала магия смерти. Его чёрные волосы были небрежно растрёпаны, но не налезали на глаза.

Лич разочарованно взглянул на путников и слегка тоскливо спросил:

— Зачем вы всё это делаете?

— Делаем что? — раздражённо задал встречный вопрос Винсент.

— Пытаетесь продлить страдания разумных существ, противостоя моему господину.

— Зарев… ты, каким был, таким и остался, — заключил Винсент. — Всё ещё считаешь, что жизнь — это страдание? А необратимая смерть — освобождение?