Они вышли в крупную пещеру, освещаемую магическими светильниками, впрочем, как и весь путь до неё. В ней находился проклятый обелиск, окружённый поддерживающими его некромантами, которых прикрывал барьер, исходящий от кончика обелиска до ледяного пола. С внешней стороны барьера стоял и смотрел в сторону путников лишь один высший некромант в чёрной длинной робе без рукавов, тарабанящий пальцами по бедру. На пяти пальцах у него были надеты магические персты. Фай сразу же узнал в нём того высшего некроманта, с кем он уже дважды встречался раньше.

— Привет Моника, привет Фай. Жаль, что среди вас нет Винсента, но даже такой исход не плох.

— С кем я и хотела меньше всего столкнуться, так это с тобой, Лука… — огорчилась девушка.

— Я бы тоже предпочёл не сталкиваться с тобой в бою, но от меня мало что зависит. Вижу, мальчик действительно смог подчинить тебя своей воле, удивительно. Но Мор предпринял против этого меры, так что если вы сейчас попытаетесь такое проделать со мной, то у вас ничего не выйдет.

— Ты уверен, что нет ни единого способа вызволить тебя из его лап?

— Абсолютно. Кстати, надеюсь, моя записная книжка не повредится, — достал Лука из-за пазухи потрёпанную книжку в светло-коричневом переплёте с выдавленной надписью: “Дневник”. — Положу её, пожалуй, в безопасное и видное место, — переместил он телекинезом книжку в дальний угол.

— Что за книжка, почему ты вдруг о ней заговорил? — поинтересовалась Моника.

Фай ничего не спрашивал, а предположил, что таким образом Лука пытается незаметно для Мора дать подсказку, и, видимо, она находится в этой книжке.

— Ничего особенного, просто дневник, — ответил Лука.

— Слушай, наш бой точно станет последним для кого-то из нас, так что, может быть, расскажешь, что это за мотив, который ты всегда неустанно отбиваешь? Я уже раньше пыталась у тебя узнать, но ты всё отнекивался.

Лука опустил глаза и призадумался, после чего ответил:

— Хорошо, поделюсь с тобой.

Фай тем временем анализировал предыдущие действия Луки в бою и то, какая запретная школа у него является лидирующей. Также он пытался понять, за какую магию отвечают три из пяти перстней, так как он уже знал, что один восстанавливает целостность души и тела, а другой позволяет становиться нематериальным.

Лука перестал тарабанить и начал рассказ:

— Давно, ещё при жизни я рос в приюте. В нём каждый ребёнок и воспитатель был частью моей семьи, хоть и не по крови, но именно так я к ним относился. Дороже них у меня никого не было. Денег всегда не хватало, поэтому, как только я немного повзрослел, то сразу пошёл работать, чтобы не лежать мёртвым грузом на их плечах и делать свой вклад в общий бюджет. Тогда я не жалел сил и работал почти без отдыха. Однажды, когда я очередной раз пришёл в приют, около меня скучковались дети с воспитателями. Один из ребят робко протянул мне музыкальную шкатулку. После этого они меня очень крепко обняли и хором сказали: «Открывай». Я открыл шкатулку и услышал ту самую мелодию, которую по сей день не хочу забывать, ведь каждый, кто был тогда в приюте, принимал участие в её рукодельном создании. Они хотели от всего сердца меня отблагодарить за мой труд ради них. Тот счастливый миг я запомнил на всю долгую жизнь.

— Какая красивая история, — улыбнулась Моника. — А что же тебя заставило стать некромантом?

— Я правнук Мора.

— Чего-о-о??! — выпучила от удивления глаза Моника.

— Шутка. Ты снова попалась.

Моника резко выдохнула и ответила:

— Стоило догадаться, что даже в такой ситуации ты найдёшь время для этого. Ну а если серьёзно, что тебя заставило?

— Это кратковременное помешательство, о котором я по сей день жалею, — лицо Луки погрустнело. — Вся эта идиллия в прошлом закончилась всего за один день. Наш приют находился на лесной опушке у озера. Один барон прискакал издалека, захотел его снести и построить на его месте усадьбу. Знали бы мы тогда, что это был за человек, то без раздумий согласились бы на его условия, но тогда мы отказались. На следующий день я шёл в приют с работы и почувствовал запах дыма, а выглянув на опушку, увидел, как мой родной приют горит красным пламенем, а возле него стоят люди барона и безмятежно греют руки. Я взбесился и накинулся на них, но меня скрутили и бросили внутрь здания. Деревянный пол подо мной провалился, и я попал в подвал. Затем почувствовал запах горелого мяса, развернулся и увидел своих… — высший некромант затих, а его глаза слегка увлажнились. — Меня раздирало чувство горя, но внезапно огонь просто потух ни с того ни с сего, а передо мной появился он… первый лич. С доброжелательной улыбкой он предложил мне отомстить. С его помощью я убил и барона и всех, кто был причастен к поджогу. Делать дальше мне было нечего. Смысл жизни был утрачен. Однако лич предложил мне поработать на него какое-то время, и я согласился. Он уверял меня, что, исполняя его приказы, я делаю праведное дело и помогаю сделать мир лучше, однако всё было совсем наоборот, но было уже поздно, к тому моменту я уже переродился в высшего некроманта. Такая вот история.

— Мне очень жаль, Лука… — погрустнела Моника.

— Хватит разговоров, за нами шла по следу группа высших некромантов. Иди и разберись с ними, здесь ты мне будешь только мешать из-за своей мягкотелости, — строго обратился Фай к Монике.

— Хорошо, — без особого энтузиазма ответила девушка, попрощалась с Лукой и побежала наверх, встречать преследователей.

Лука взглянул в глаза Фая и доброжелательно молвил:

— Кто бы мог подумать, что всё так неплохо обернётся. Я пощадил тебя, когда мы были возле хранилища артефактов, хотя мог убить за пару секунд, а спустя полтора года уже сам Мор считает тебя главной угрозой, наравне с Винсентом. Хотел бы напоследок предупредить тебя, я сильнейший из касты высших некромантов и способен тягаться по силе с личами.

Слова высшего некроманта сильно удивили Фая, ведь он считал, что такого просто не может быть, чтобы в иерархической системе подчинённых Мора, высший некромант смог бы противостоять личу.

— На этот раз сдерживаться не стану, ведь смысла нет. Тебе всё равно придётся столкнуться с личами, поэтому если ты слаб, то лучше, чтобы ты умер от моей руки и смог упокоиться.

Фай пустил кровь, смешанную с магией смерти по левой стороне лезвия и повернул меч так, чтобы этого не заметил Лука. Затем сделал довольно медленный осторожный рывок к нему и нанёс колющий удар в грудь с последующим кровяным выплеском перед собой. Однако на месте удара мелькнул лишь остаточный силуэт. Фай ожидал такого исхода, поэтому, не мешкая, отпрыгнул вперёд на максимальное расстояние и развернулся, увидев, как десятиметровую область, в которой он мгновение назад находился, буквально накрыл град, состоящий из плотной магии смерти.

Почувствовав присутствие за спиной, Фай обернулся и сделал восходящий удар, тем самым разрубив духовное оружие в виде цепи с шипами, однако она сразу же восстановилась. Фай попытался проскользнуть под ней, но цепь едва коснулась его, как в тот же момент сразу же и обвила с ног до шеи, кромсая его тело шипами и повреждая душу.

Сверху появился яркий источник света, от которого веял испепеляющий жар, испаряющий окружающий лёд. Фай пригнулся и прыгнул подальше, как мог, от места своего пребывания. Находясь в воздухе, он удлинил руки, держащие меч, и вновь разрубил цепь, сумев освободиться. Тем временем в место, где он был, упал оранжевый раскалённый шар, диаметром в пять метров, от которого сразу же распространилась на всю пещеру пламенная волна. Фай еле успел облачить себя в кровяную сферу и избежать испепеления.

Пламя полностью рассеялось, сделав всю поверхность водянистой по голень, а с потолка начало течь, как из ведра. На месте падения огненного шара, Фай наконец смог увидеть самого Луку.

— «Бой развивается по худшему сценарию, я не успеваю контратаковать», — забеспокоился Фай.

Лука резко ударил ногой по воде и снизу в защитную сферу Фая проник водяной кол, который почти смог его достать, но тот со всей имеющейся скорости сделал рывок к противнику и произвёл поперечный разрез, проскакивая мимо Луки. Однако тот, как и ожидалось, исчез прямо перед самым моментом удара.