— Да, госпожа, — Урхас сделал сильную затяжку сигаретой, — он в страже прошлой рубиновой госпожи служил. Понравился ей. А Ориас, он же правильный. Верный. Отказал ей.

«Значит…»

— Даа…Прошлая госпожа своей гордостью не зря славилась. Ей, прекрасной и богатой, отказали…Все Императрицы жестокие. Вы отличаетесь, госпожа, но, не слушайте бредни старика, и ваша мать жестока, поверьте. Рубиновая Императрица мою дочку и убила. Решила, что станет Ориас свободным и деваться ему некуда будет… А та ж…беременная ходила…

Урхас замолчал. Конечно же, ему было тяжело вспоминать то, что наверняка разорвало ему сердце. Он не плакал, но его глаза сощурились, отчего вокруг собралось множество складок. Старик посмотрел куда-то в сад, я не решалась нарушить это молчание. Теперь все становилось на свои места. Значит, Ориас убил Императрицу в знак мести за две жизни. Думаю, именно поэтому Урхас и хотел спасти маара, ведь тот отомстил и за старика, что дорожил своей дочерью.

«Ориас не хочет жить потому, что считает себя виновным в смерти жены и ребенка?»

Старик ничего не ответил. Лишь едва заметно кивнул, закуривая вторую сигару.

Мне стало жаль Ориаса еще больше. Я не ошиблась в том, что он хороший человек, но, кажется мне, что его гложет что-то еще. Что-то, что не дает ему покоя, и что-то, что он, наверное, никому не расскажет.

Я слышала о прошлой Императрице Рубинового клана, поэтому, если в скором времени мне придется вступить в конфронтацию именно с ним, я буду чувствовать себя более уверенно, зная, что права. Смогу защитить того, в ком я не ошиблась. Однако…Что-то в этой истории не дает мне покоя…Вот только что…Недоговаривает ли мне что-то Урхас или же он и сам чего-то не знает?

— А вы…помните свою мать, госпожа?

Этот вопрос вдруг показался мне таким несуразным, что мне потребовалось время, чтобы понять его смысл. Я отрицательно покачала головой. Лица моей матери я не помнила и не могла вспомнить.

Урхас почему-то утвердительно кивнул, будто только и ждал этого ответа.

— Вам бы в края свои родные вернуться…

Я горько улыбнулась.

«Сами знаете, что мой статус мне этого не позволяет»

— Вы о том, что если попадете в Северную Империю, то потеряете все права в Центральной?

Я кивнула.

— Давно эта война была. А Империи до сих пор сквозь зубы разговаривают. Что наш Центр таким образом получить желает? Патриотов? Вместо этого у нас многие преступники начали пытаться бежать в Саэр. Не добегают правда. Да и в Северной Империи законы другие, все равно им там спокойствия не видать…Там же пристанище справедливости. Люди там хмурые, но по совести поступают…А мне они жестокими всегда казались. Помнишь, какие они расправы над пленными устраивали?

Я нахмурилась, а Урхас криво усмехнулся.

— Могу я вопрос вам задать?

«Да»

— Вас тянет…на родину? Вы ведь родились там, пускай и не помните.

Я задумалась. Я постоянно хотела выйти из дома и погрузиться не в закрытый искусственный водоем, а в море, океан, которые я видела на картинках в книгах. Можно ли назвать это той самой «тягой»? Ведь Северная Империя сплошь и рядом окружена водой…

Пожала плечами, переводя взгляд на остановившуюся в проеме фигуру Ориаса. Думаю, сейчас этим двоим есть о чем поговорить и без меня…

— …да, верно, и еще одну подпись здесь. Да, отлично. Благодарю за то, что смогли уделить мне немного вашего драгоценного времени, госпожа.

Отложив в сторону перо с золотым наконечником, я внимательно посмотрела на сидевшего рядом со мной Валефора, чтобы тот задал вопрос, который беспокоил меня больше всего во время заключения договора о продаже шахты. Муж, не ответив мне даже кивком, хладнокровно повернул свое вечно бледное лицо к старому казначею моей матери.

— Я понимаю, что это общая шахта, записанная как на имя Императрицы Иараль, так и на имя моей супруги, потому вам требуется согласие госпожи Эолин, однако, позвольте задать вопрос. Почему Императрица решила продать одну из самых прибыльных шахт?

Старик, сняв монокль, что до этого был зажат между бровью и щекой, положил линзу в карман, после чего постучал стопкой документов по низенькому столу, за которым мы сидели.

— У нас возникли некоторые проблемы с финансированием. Поверьте мне, продажа этой шахты, не сыграет значимую роль в материальном благополучии Изумрудного Клана.

— Вам не кажется, что минуту назад вы сами заявили о значимости этой шахты? — Валефор презрительно сощурил свои красные глаза, отчего казначей нервно прокашлялся.

— У нас много других источников получения богатств, будьте спокойны. Думаю, что Императрица в скором времени сама почтит вас своим визитом.

Вампир замолчал. И старик, решив, что на этом его работа закончена, начал быстро собирать свои вещи. Я еще раз посмотрела на Валефора. Я ведь попросила его до начала встречи спросить о том, как поживает моя сестра, о которой я с той самой встречи больше ничего не слышала, но он молчал. Но мы ведь договаривались.

— А вы скажите госпоже… — начал было казначей, оборачиваясь у самой двери, но Валефор тут же его прервал.

— Я сам все скажу. Всего вам хорошего.

Дверь закрылась, и я, нахмурившись, посмотрела в сторону своего мужа, что совершенно спокойно перепроверял заключенный контракт. Сейчас бы я очень сильно хотела повысить голос, но, наверное, к лучшему, что я не могла этого сделать. Он, заметив на себе мой недовольный взгляд, наконец, повернулся, не говоря ни слова. Забрал стоящее рядом со мной перо и невозмутимо принялся подчеркивать какие-то строки. Кажется, чье-то чувство собственной важности возросло до таких масштабов, что впору лестницу подставлять. Я так разозлилась в тот момент, что даже сама пропустила момент, когда на бумаге оказался написанный мною вопрос:

«Одна из дочерей Сапфировой Императрицы, как оказывается, не так давно посещала мой замок. Почему же она не соизволила оказать мне честь и хотя бы поздороваться?»

Темные брови Валефора сдвинулись к переносице, и он посмотрел на меня так, словно я сказала какую-то чушь.

— Потому что ты была занята делом, а она заехала ко мне касательно делового вопроса. Это что-то запретное?

«Прекрати смотреть на меня так, словно я примитивное глупое создание, не достойное твоего внимания!»

Он крепко стиснул зубы, и на его скулах заиграли желваки. Он злился. А я ненавидела, когда он так начинал делать. Так и хотелось въехать ему по зубам. Я поджала губы и кивнула, подводя итог нашему разговору. Не знаю, с чего это вдруг он тогда так обеспокоился в шахте, но, видимо, это была галлюцинация из-за лихорадки. Сейчас передо мной все тот же высокомерный тип, который вообще не желает наладить отношения между нами. Пусть будет так, как хочет. Я чокнусь, если буду подстраиваться под каждого.

Встав с подушки, я демонстративно сделала поклон правящему здесь мужу, и быстро вышла. Неужели так трудно смягчить свое каменное лицо и хотя бы раз поговорить со мной нормально, не корча свои холодные рожи, от которых уже тошнит! Почему он не понимает, что мне тяжело, что мне нужна поддержка, а не еще больший взгляд презрения! Почему нужно давить, а не успокоить? Неужели это действительно так трудно понять?

Я настолько быстро вылетела из комнаты, что Ориас, стоявший все это время у двери, не сразу сообразил в чем дело. Заглянув сначала за дверь, он затем направился своими широкими шагами за мной. Молча. И на том спасибо. Идея о том, чтобы бросить все, сбежать в Северную Империю и жить там подобно бедному сословию, казалась уже не такой дикой. Начать все заново. И не видеть лиц, которые от меня все скрывают.

Дойдя до кабинета, я обернулась: Ориас остановился в нескольких метрах. Чего я ожидала? Что он попытается успокоить меня? Я спасла ему жизнь, теперь он бережет мою. О моем внутреннем состоянии уговора не было. Мне вообще начинает казаться, что все мужчины в этом доме сегодня ведут себя особенно…непонятно. Один грубит и не может мне сказать то, что обещал, другой молчит весь день, Альфинур пытается улыбаться, но будто через силу. Боюсь представить, что же сегодня мне выдаст мой муж-наг. Быть может, уже пора меня хвостом придушить? Отлично, тогда все это хотя бы закончится.