И пусть специализацию выбирают только в конце первого года — думать-то надо уже сейчас. Вот я и прикрывала, как могла, пока парни занимались. Удивительно, но именно  с ринийцами проблем не было. Даже  тот, кто на меня накинулся в первый день, позже извинился. Мы даже  начали неплохо общаться. А вот люди… Казалось бы, должны быть наименее проблемными, номинальные сородичи! Но нет!

— Совсем плохо? — Вздохнула. — Может, вам в медпункт наведаться?

— Всей группой? Нам уже энергетики не выдают, говорят — вредно. И так дозу превысили.

— Сам знаешь, что мне не дадут, — отозвалась ворчливо, — потому что ясно, что не для себя прошу.

— Знаю. Да и подставляться ради нас не стоит. Потом и тебе пригодится перед сессией.

Мы поднялись на лифте на соседний этаж, уныло поглядели в окно на радостно светящее солнце и направились к двери аудитории, возле которой уже толпились одногруппники.

За это время, само собой, не могло не образоваться небольших компаний. В мою, например, входили Ниал, Маэртон, Дар и один парень из расы айнаров — Каори Най. Люди кучковались обособленно, а вот пара ринийцев неожиданно примкнула к двум оставшимся айнарам, как и ядовитая брюнетка, Диаграсса Аор. Единственный, кто держался особняком, был третий из полукровок — невысокий худощавый Ларрен. Он мало говорил, отвечал на вопросы ещё реже и чаще всего замирал где-нибудь в уголке, уткнувшись в книгу. Зато по учебе не было ни единого нарекания. Хороший середнячок.

Думать о том, что почти любой из них может оказаться Цветочником… не хотелось. Постоянно находиться в невыносимом напряжении невозможно.

— Верю, что вы рвались к знаниям сегодня  особенно сильно. Я вижу  это по вашим невыспавшимся лицам. Проходите, господа, не стесняйтесь.

Гориан Ларье, высокий худощавый риниец лет тридцати пяти на вид, обладал спортивной фигурой, широкой белозубой улыбкой, короткой стильной стрижкой и яркими зелеными глазами. Эдакий плейбой. Если не копнуть поглубже. Если не вспоминать о том, что все преподаватели здесь имеют военные звания — и не маленькие. И все эти звания давались им отнюдь не за яркую улыбку и красивые глаза.

— Господа сатары!  — Ларье привычно широким шагом прошел к кафедре, наблюдая, как каждый из группы занимает заранее закрепленный за ним стол с компьютером.  — Сегодня в честь весьма удачно написанной вами контрольной работы у нас будет разминка на логику. Все знают, что такое криптограммы, надеюсь?

Ниал, как обычно устроившийся рядом, тихо хмыкнул, пробормотав  под нос что-то о том,  что тех, кто это не знает, можно уже в принципе и попросить отсюда.

Один из людей весьма недружелюбно посмотрел в его  сторону, заметив что-то про зарвавшихся снобов, но обмен любезностями прервал недовольный преподаватель.

— Сатары Роас и Лорецки,  обсудить ваши проблемы можно за пределами аудитории. Тренировочная площадка в вашем распоряжении. Ещё одно замечание — вылетите с моих пар с треском до самого экзамена, который вы мне, безусловно, не сдадите.

Тон мужчины был ледяным и не предполагал никаких попыток оправдаться. Он не выглядел раздраженным или обеспокоенным, но только совершенно не чувствительный к пси-силе человек не уловил бы сейчас чужого давления.

— Так точно, сио Ларье!

Ниал изобразил послушного болванчика первым.

Пара все же пошла своим чередом, хотя Ниал однозначно скучал. Зачем было идти на такие жертвы, если ему здесь нечего делать?

— Итак, напоминаю, что в древние времена, когда многие расы ещё не вышли в космос, была особенно развита такая наука, как алхимия, —  Ларье шагал вдоль столов, зорко поглядывая на притихшую группу. — Тогда большинству ещё не  была известная пси-сила как таковая, и многие необразованные умы считали её магией, как и науку, неподвластную тогда пониманию большинства. Аор, что такое алхимия?

Брюнетка не смутилась. Медленно, с достоинством оправила форму. Перекинула вперед толстую косу, демонстрируя высокую подтянутую грудь, которая заметно выступала из-под кителя.

— Один из феноменов древней культуры, в котором были связаны воедино естественно-научные изыскания, а также характерные для того времени представления об обществе и человеке и некие мистические верования… — голос у девушки был низким, грудным.

Когда она отвечала — парни буквально пожирали глазами, этого не отнять. Да и дурой Диаграсса не  была, отнюдь. Хитрая, себе  на уме, достаточно талантливая.

— Верно. Так вот, алхимики первыми придумали зашифровывать свои знания в картинах. Их называли ещё картинными криптограммами. Именно с помощью них алхимики скрывали свои знания от непосвященных. Эти шифры обладали своей спецификой… В частности, у каждой картины  был свой собственный, особый принцип записи и отличительные черты…

Тема оказалась интересной, рассказывал Лорье всегда  живо, не забывая демонстрировать примеры  на экране. И поэтому, когда все  приступили к практическому занятию, я только обрадовалась. Если понять общий принцип, решать такие криптограммы оказывается достаточно просто. Я уже нащелкала на экране с десяток заданий, когда вдруг всплыло это.

Едва  ли картину можно было назвать криптограммой в полном смысле этого слова, однако… над безбрежным морем звезд распростерлись огромные блестящие крылья. Внизу под ними горели яркие алые точки, словно следы от взорвавшихся кораблей. В правом углу сияло огромное недремлющее око, заключенное в рамку, а снизу ему грозил энерго-меч. Середина картины была абсолютно пустой.

И эту неприятную пустоту я ощутила вдруг в животе. Эта картина что-то мне напомнила. Особенно… Я моргнула, понимая, что проявилась ещё одна деталь. Если посмотреть вот так, справа, то кажется, что края крыльев лижет огонь.

— Что это? Как-то не похоже на древних алхимиков, — раздался настороженный голос одного из айнаров.

— О, это и не они, — Лорье ответил тут же, выводя изображение на доску, — все уже дошли до этой задачи? Нет? Тогда догоните позже. Эта картина была создана несколько десятков лет назад одним из прогноз-аналитиков Союза. Он видел вероятности настолько четко, что, говорят, мог практически предвидеть будущее на очень большой отрезок времени.

— И её расшифровали? — Я откашлялась, заговорив спокойнее.

— До сих пор нет, хотя догадки были. Дело в том, что большая часть картины скрыта. Как на оригинале, так  и на многочисленных копиях. Каким образом и зачем это сделал её создатель — неизвестно. Но до сих пор её никто не смог расшифровать. А что вы скажете  о деталях? Есть догадки?

— А её создателя спросить нельзя?  — Ниал выглядел расслабленным, но я всей кожей ощутила его неприятие и напряжение.

— Боюсь, создатель исчез, и это не представляется возможным…

— А где она хранится?  — Я не знала, что  снова толкнуло задать этот вопрос, нарываясь на слишком внимательный взгляд преподавателя.

— Последний раз картину видели в зале заседаний Совета, но это было десять лет назад. Говорят, что, отчаявшись её расшифровать, Советники уничтожили большую часть копий и скрыли оригинал. Но для нас сейчас важно не это… Каков смысловой посыл этого творения?..

Пара продолжалась, но я никак не могла сосредоточиться на происходящем. Все время казалось, что упускаю нечто важное. Что?..

Взгляд блуждал по экрану, цепляясь за мерцающие звезды на картине. Какой философский камень скрыт здесь? Одно я могла сказать точно  — железные крылья наводили на мысль об ар-ани. Символ же глаза… навевал куда более неприятные ассоциации.

На следующую пару, которая обещала быть не менее увлекательной и сложной, я  шла, почти не обращая внимания на то, куда именно иду. И почти не удивилась, налетев на препятствие.

— Да смотри же под ноги! — Раздраженное шипение было оборвано удивленным. — Снова ты?

— Что?! — Знакомый голос тут же вырвал из блаженной нирваны. С кем-кем, а с Ройнаром пересекаться не хотелось.

Ничего такого, но… у всех есть прошлое, которое бередить не хочется.