Лицо Фреса покраснело, ноздри гневно дрогнули, и он вздернул подбородок, за гордостью скрывая очередной укол ревности.

— Отличный удар, миледи, — сухо похвалил он, уничтожающе глядя в ее смеющиеся глаза. — Отличный. Беру свои слова обратно. На вас можно положиться.

Берта, накрыв простынями, унесли имперские гвардейцы куда-то в глубины имперских лабораторий, где позже им займется София — снова безжалостная София! — распотрошив его тело на бесчисленные образцы и пробы и оценив всю сокрушительную точность и мощь своих великолепных ударов.

Белая ткань быстро напиталась его кровью, и это яркое свидетельство смерти потрясло людей больше, чем обычные ситхские разборки, которые обычно завершались хоть и смертью, но совсем бескровно.

В дуэлях форсъюзеров все было элегантно, быстро и абсолютно бескровно; эта чистота, эти опаляющие прикосновения сайберов словно бы отрицали смерть, делая ее ненастоящей. Побежденные дуэлянты просто ломались, как игрушки, и их останки потом собирали и уносили…

Но не так, Великая Сила, не так!

Не затирали кровавых луж, не накрывали изуродованное, изрезанное лицо, и не ощущали этот тошнотворный, сладковатый запах…

Смерть Берта, грязная и страшная, потрясла до глубины души всех, кто видел его раздробленную глазницу и залитую кровью грудь.

Так, словно он был обычным человеком. Лишенным Силы, лишенным своего нечеловеческого обаяния, которое сводило с ума всех, так, словно он был одним из многих людей, которые ежесекундно гибнут в удушающих объятиях смерти.

И вдвойне страшнее становилось, когда его убийца, Леди София, спокойная и даже расслабленная, неспешно подходила к телу и заглядывала в его раны, словно что-то изучая, так, словно делала это каждый день, так, словно разодранное тело не вызывало у нее никаких чувств, только холодный ленивый интерес. Казалось, эта подчеркнутая деловитость леди-ситх напугала всех кругом, и гвардейцы, унося тело, избегали смотреть на женщину, чьи одежды еще блестели от крови.

Мороз по коже…

Она хладнокровно оттирала перепачканные руки предложенным куском ткани, но кровь все равно оставалась на ней.

Кровь въелась во все линии на ладонях, в сгибы пальцев, обвела красными тонкими линиями ногти, и София, перепачкав всю тряпку, рассматривая в очередной раз свои ладони, заключила, что лучше всего ей принять ванну.

Лорд Фрес, наблюдая за тем, как помещение приводится в порядок, молчал.

Напряжение, владевшее им, медленно затухало, исчезало, покидало плечи, и рука, стиснувшая сайбер, разжала пальцы и скользнула вдоль тела, словно не зная, что делать.

— Однако, — насмешливо произнес он, — я глубоко ошибался относительно вас!

— Что? — безотчетно произнесла София, не поднимая головы. Казалось, все ее внимание приковано к ее окровавленным рукам, но Инквизитор видел, как замедлились ее движения и как вздрогнула грудь, сбившись с дыхания.

— Я сказал — я ошибся, — мягко произнес Инквизитор, — и вас можно взять с собою… Это было трудно — противостоять Берту? Намного проще было поддаться на его соблазны и умереть.

— Умереть? — переспросила София. — То есть, умереть потому, что мне так повелел бы этот мерзавец? Да ранкор ему в седалище, ни за что! Я не настолько низко себя ценю, чтобы…

Договорить София не успела — раздался страшный вой, от которого невольно вздрогнул офицер охраны, и Инквизитор оглянулся, рассматривая возникшую в коридоре возню.

— Нет! — дробясь на многоголосое эхо, выл истеричный сорванный женский голос голос. — Кто это?! Кто это?! Любимый, мой любимый!

— Этого еще не хватало, — злобно рявкнула София, откидывая прочь тряпку, которую тотчас же подхватил кто-то из имперской гвардии, словно боясь, что беспорядок на натертом заново полу приведет ситх-леди в ярость.

Леди София стремительно выскочила в коридор, откуда раздавались звуки непонятной возни. Напряжение схватки еще не покинуло ее, и она готова была накинуться на любого, кто вызвал бы у нее раздражение.

Взору ее открылась безобразная и простая картина, приведшая ситх-леди в еще большую ярость. София даже зарычала, стиснув кулаки, ее алые ситхские глаза стали страшными.

На полу длинного коридора билась в истерическом припадке Алария, извиваясь, как лишенная разума, вырывая свои крепко схваченные руки у удерживающих ее гвардейцев. Пара крепких мужчин, видимо, умудрились сбить ее с ног, когда она, не разбирая дороги, неслась к месту, пропитанному бедой, где пролилась кровь Повелителя Ужаса. Лорд Фрес отдал приказ никого не подпускать к месту расправы над Бертом, но обезумевшая Алария умудрилась прорвать оцепление и ее остановили, выцепили у самого входа в темный, пропахший кровью и смертью зал.

Но даже когда ее сбили с ног, остановили и подхватили под руки, стараясь уволочь прочь, она продолжала голосить и бороться, вырываться, отчаянно лягаясь и выдираясь из ухвативших ее рук, продолжала ползти туда, в темноту, отчаянно цепляясь руками с упорством маньяка, и вопить так, что кровь стыла в жилах.

— Любимый, мой любимый! — хрипло голосила она, заливаясь слезами. — Вы убили его! Вы его убили!

Казалось, она готова была выскочить из платья, да что там из платья, из кожи, и доползти, дотянуться до места, все еще влажно поблескивающего, чтобы притронуться к отполированной поверхности, все еще хранящим ускользающее тепло его тела.

Ее волосы перепутались, платье сползло с хрупких плеч, и даже грудь едва не вываливалась из глубокого выреза, но это не останавливало ее, и мужчины не могли никак с нею справиться, не могли укротить ее, словно взбесившегося зверя.

Казалось, этот вой и яростное сопротивление никогда не кончатся, но вдруг все прекратилось.

Алария ощутила, что удерживающие ее руки вдруг отпустили ее, и она, извиваясь, словно скользкая ящерица, поползла туда, в темноту, всхлипывая и завывая, пока у нее на пути не встали ноги Софии.

Черные щеголеватые сапожки на высоком каблучке нетерпеливо постукивали носком о пол, и на их глянцевой коже замершая Алария рассмотрела капли крови, а подошва оставляла на зеркальной поверхности красный след.

Алария, трясясь всем своим телом в бессильной злобе, медленно подняла красные от слез глаза, и встретилась взглядом с глазами Софии.

— Ну, — спокойно произнесла Леди София, безмятежно рассматривая раскрасневшееся лицо распростертой у ее ног девушки, — и к чему этот балаган?

— Ты убила его, — сквозь стиснутые зубы прорычала Алария, трясясь от бессильной злобы. Ее лицо побагровело, словно ее вот-вот хватит удар. — Ты убила его!

— Я не понимаю, — все так же безмятежно продолжила София, и в ее голосе послышалась нотка деликатного удивления, — вы сейчас хотите присоединиться к Берту?

Эти спокойные и тихие слова возымели прямо-таки волшебное действие, Алария тихо ахнула и лихорадочно ухватилась за полуобнаженную грудь, словно до нее вдруг дошло, чем ее выходка может для нее кончиться. Она словно попыталась спрятаться, скрыться, натягивая одежду и прячась под нею.

— Берт, — ахнула Алария, и ее глаза растерянно заметались.

Ситх-леди скользнула спокойным недобрым взглядом по замершим в растерянности гвардейцам и коротко кивнула головой, указывая на скорчившуюся у ее ног девушку. Солдаты словно ожили и тотчас же подхватили Аларию под руки, поднимая ее с пола.

На сей раз она не сопротивлялась и, неловко оправляя свое растрепанное платье, выглядела растерянной и напуганной.

Леди София молчала, некоторое время рассматривая покрасневшее от слез мокрое лицо девушки, ее растрепанные волосы, ее сжавшееся в комочек тело, худенькие вздрагивающие плечи.

— Прекратите это представление, — с ненавистью выдохнула ситх-леди. — Вы никого не обманете своими слезами.

— Вы ничего не знаете! — выкрикнула Алария, и по ее лицу вновь потекли слезы. — Ничего!

Вынырнувший из пропахшей кровью темноты Лорд Фрес так же презрительно и насмешливо смерил рыдающую Аларию взглядом, и его крепко сжатые губы разжались, выпустив одно только слово: