Это был не страх; не из-за страха этот ухмыляющийся ублюдок, швырнувший в лицо Инквизитору оскорбления, не явился на Мустафар.

Нет.

Это было глубочайшее презрение, граничащее с брезгливостью, и только одна Сила знала, отчего этот пират был такого высокого мнения о себе, и такого низкого — об Инквизиторе.

Погружаясь в Силу, неподвижно стоя посреди храма, прислушиваясь к звонкому хрусту породы, ломающейся под подошвами сапог присланных убийц, Инквизитор рассматривал маячащего за их спинами самонадеянного дерзеца, который искренне считал Дарта Вейдера самозванцем, надсмехался над ним и грозился искупать его в лаве, чтобы он хоть чем-то стал напоминать того, чьим именем посмел назваться.

А Инквизитора… этого ловкого прохвоста, посмевшего подумать, что сладкими льстивыми словами и уговорами можно остановить, воспрепятствовать нападениям и налетам, он просто считал ничтожеством!

Жалкий, ничтожный глупец, вырядившийся в яркие тряпки!

Визит Лорда Фреса был воспринят именно так — как слабость. Да.

Как проявление позорной трусливой слабости. Как льстивая попытка заигрываний.

Поэтому пират не пришел сам.

Однако же, с улыбкой отметил про себя Инквизитор, прислал двоих. Точнее, они в орлянку разыграли право прийти и убить ярко наряженного хитреца, умеющего так приятно улыбаться и говорить красивые складные речи.

Выиграли право развлечься.

Право нанести Империи еще одну оплеуху, плюнуть в лицо тому, кто именовал себя Императором.

И двое — чтобы наверняка. Все же, поостереглись нападать на неизвестного в одиночку.

Лорд Фрес чуть склонил голову, пряча улыбку, потому что шаги убийц были слышны почти у самого входа. Интересно, нападут вдвоем или поодиночке?

Жаркий алый свет на миг был закрыт темным силуэтом, появившимся в дверном проеме, и на давно обгоревший до шероховатых ожогов пол ступил один из посланных убийц.

Значит, решили все же разделиться. Попробуют по очереди. Какого же они о себе высокого мнения, гхм…

Склонив голову к плечу, поигрывая лайтсайбером, привычно ложащимся в ладонь, Лорд Фрес оценивал противника, неспешно приближающегося к Инквизитору, покачивающего бедрами, словно жрец, идущий перед своею паствой на жертвоприношение. От этого странного, танцующего шага длинное одеяние раскачивалось из стороны в сторону, и казалось, что убийца нарочно подражает движениям колокола.

Фрес находил его странным.

Посланный убийца несомненно был форсъюзером; об этом говорило возмущение Силы, окутывающее его, танцующее в его сознании, потоком пронизывающее его тело, как река пронизывала бы растянутый в ее водах холст.

Одет убийца тоже был странно.

Он был словно сошедший со страниц рассказов о древних ситхах персонаж.

Прикасаясь к его сознанию, Лорд Фрес с удивлением ощущал странную смесь серьезности, фанатизма и обычной человеческой недалекости, так свойственной очень молодым и неопытным людям.

Темные длинные многослойные одежды были перепоясаны широким жестким поясом, свисающим до самой земли, на котором были вышиты странные, давно забытые узоры. Латы, закрывающие крупной чешуей руки и плечи, были похожи на одеяния инквизиторов; широкая грудь убийцы была многократно перетянута многочисленными ремнями, словно удерживающими, скрепляющими тело, скрытое одеждой. Широкие громоздкие наплечники, делающие верх тела похожим на громоздкую глыбу то ли льда, то ли серого крошащегося камня, защищали плечи.

Лицо неизвестного было скрыто под странной маской-шлемом, хотя Сила утверждала, что носитель этого странного головного убора молод, не покалечен, и смысла прятаться под металлическим шлемом, ограничивающим обзор, нет.

А на широком кожаном поясе, обхватывающем талию неизвестного, надетом поверх странного, рунического, словно ожерелья из ушей или носов, какими когда-то давно украшали себя дикари, располагались несколько лайтсайберов. Лорд Фрес еле сдержал возглас удивления, прикоснувшись Силой по очереди к нескольким рукоятям и ощутив слабую, полустертую память о когда-то сжимавших их руках.

Трофеи?

Или просто… разнообразие?

Времени разбираться не было.

— Из какой навозной кучи ты вылез? — Фрес, словно разминая ноги, неторопливо прогуливаясь по черному, остро хрустящему полу, не мог сдержать язвительного замечания, вертящегося на языке, но задушил в себе весьма неуважительный смех, испортивший бы такое величественное и даже пафосное появление рыцаря тьмы.

— Из навозной кучи? — переспросил неизвестный спокойно, остановившись поодаль, не приближаясь к Инквизитору слишком близко. Его голос из-под его шлема звучал глубоко, тембр был очень приятным и ровным, словно голос был обработан и пропущен через некое устройство. Интересно, как он говорит на самом деле, подумал Фрес, и на его гладко выбритых щеках заиграли обаятельные ямочки. Наверное, его голос либо писклявый, либо юношеский, ломающийся…

— Сила великая, ты до ужаса похож на навозного жука! — Фрес уже не скрывал своей издевки и смеялся почти в полный голос. — Вот я и спросил…

Неизвестный молчал; ярость накатилась на его разум горячей ослепляющей волной, легкомысленно болтающий противник вызвал в душе его смесь омерзения и желания раздавить, уничтожить, убить, чтобы треснули кости, лопнула кожа и потекла кровь… но перед этим…

— Ничтожество, — отрешенным прекрасным голосом произнес неизвестный, гордо вздернув голову в своем странном шлеме. — Ты ничтожество. Ты всего лишь болтливый никчемный дурак, наряженный как павлин. Он был прав.

— Он — это тот, кто побоялся прийти сюда? — насмешливо спросил Лорд Фрес, все так же неторопливо прогуливаясь по протоптанной дорожке, угольно-черной матовой нитью протянувшейся точно посередине зала, припорошенного поблескивающей угольной крошкой.

От мощного выброса Силы его правая рука вздрогнула, и два дрожащих луча сайбера сверкнули в приветственном жесте Инквизитора, ни на миг не останавливающего свое странное, завораживающее мерное движение.

Убийца молчал; Лорд Фрес, казалось, кожей ощущал насмешку, расцветающую на губах под шлемом и растворяющуюся в горячем воздухе.

Сайбер Инквизитора продолжал неторопливо нарезать горячее марево, дрожащее над полом, словно бы ограждая ситха от всякого рода неожиданностей, но убийца, казалось, даже не собирался активировать ни один из своих мечей, висящих на его поясе. Казалось, в воздухе вокруг него разливаются отвращение и презрение и тонкие юношеские губы под тяжелым шлемом кривятся в высокомерной ухмылке.

— Трус, — в механическом, вычищенном голосе убийцы послышалось какое-то живое чувство, словно удовлетворение, или, еще хуже, торжество. — Жалкий наемный убийца, нарядившийся в цветные тряпки. Ты никогда не был Инквизитором Великой Империи, и никогда им не будешь. Ты всего лишь ряженое пугало Вейдера. Мне не страшен твой лайтсайбер. Ты вообще никому не страшен, все смеются над тобою. Да и что ты стоишь против меня, со своим мечом?

Его голос окреп и громыхнул, отразившись от горячих стен, словно раскат грома.

— Вот как, — брови Фреса взлетели вверх, изображая вежливое удивление, но Инквизитор ни на миг не прекратил своих неторопливых движений, создавая вокруг себя сферу, пестрящую алыми полосами, не подпускающими к телу Инквизитора ни малейшей опасности. — Интересно было бы знать, чего стоишь ты?

Убийца, как показалось Инквизитору, приосанился, его тело как-то особенно гордо выпрямилось, он высокомерно вздернул голову.

— Шатал, — произнес он, и красное пламя Мустафара блеснуло темным отблеском в непроглядных стеклах его странного древнего шлема. — Меня зовут Шатал. Я хотел бы, чтобы ты запомнил мое имя… хотя бы на те недолгие минуты жизни, что тебе остались! С ним на устах ты уйдешь в черное небытие.

Инквизитор скривил губы и вытаращил глаза, изображая комическое удивление.

— Тебе удалось заинтересовать меня, — ответил он. — Продолжай.

— Узри мою мощь, червь, — величественно произнес Шатал, разводя руки в стороны, словно приглашая Инквизитора в свои объятья.