Планы на вечер у всех могут быть, но это подождет.

Двери перед Инквизитором в покои Императора гвардейцы распахнули без лишнего напоминания, а это означало лишь то, что Император ждал и отдал приказ пропустить Лорда Фреса тотчас же, как он явится. Инквизитор еще раз усмехнулся, переступив порог и оказываясь в полутьме кабинета Вейдера, и двери за ним тотчас закрылись, щелкнул тяжелый кодовый замок.

Инквизитор по привычке бросил взгляд через плечо, так, вскользь, чтобы увидеть, как гаснет полоска золотого света между плотно подогнанными друг к другу створками, кажущимися такими хрупкими на первый взгляд.

— Так что там с Аларией?

Инквизитор перевел взгляд от дверей в полутьму комнаты, на стол, за которым сидел Дарт Вейдер, и ступил вперед, опустив заложенные за спину руки.

Не то, чтобы Лорд Фрес боялся Императора, или не доверял ему, нет. Просто лишний раз стоять перед Владыкой беззащитным было бы… немного глупо.

Дарт Вейдер, постукивая металлическим, отполированным и сияющим гладким пальцем по драгоценному дереву стола, сидел за императорским столом, небрежно развалившись в кресле, исподлобья рассматривая Инквизитора. Его сайбер лежал тут же, отражаясь на лакированном дорогом дереве, рядом с нервной рукой, выбивающей звонкую дробь.

Император был недоволен; воздух словно был наполнен микроразрядами тока, ранящими кожу, и на миг Дарт Фрес даже ощутил небольшую духоту, словно ему вдруг не стало хватать воздуха, но один взгляд в глаза Дарта Вейдера исправил эту ситуацию.

Разумеется, Инквизитор не просто так настоял на личной встрече; не для того, чтобы лишний раз побеседовать с Дартом Вейдером. Разумеется, у него были для этого веские причины, и Император, приняв эту мысль, медленно взял себя в руки, ослабляя невидимые путы Силы, разрывая липкую сеть, окутавшую темнотой всю комнату.

Несмотря на поздний час, Дарт Вейдер был полностью одет, словно только что вышел из зала заседаний. На столе перед ним лежал его черный шлем — Дарт Фрес кинул на него косой взгляд, и по его тонкому породистому лицу прошла судорога, словно на миг его души коснулся острый, беспричинный страх. Но ситх справился с внезапно нахлынувшими его неконтролируемыми эмоциями, и на его лицо вновь вернулась привычная бесстрастная маска.

— Это клон, — ответил Дарт Фрес на вопрос Императора, и, как ни в чем не бывало, отодвинул от стола кресло, вероятно, специально поставленное здесь для него, откинул свой кровавый шлейф и изящно опустился на мягкое сиденье. — Леди София выполнила ваш приказ, взяла пробу. Это клон Падме Амидалы Наберрие, отличный, улучшенный клон! Плоть от плоти, кровь от крови, — тонкие пальцы Инквизитора переплелись, образуя какую-то замысловатую фигуру, его серые глаза ярко вспыхнули в полумраке, и по губам скользнула отвратительная, жестокая усмешка. — Этот удар направлен прямо в вас, Владыка, и, вероятно, он задумывался уже давно.

Леди София не смогла определить, сколько лет этому клону, эта информация стерта. Полностью. Десять, двадцать лет? Неизвестно. Кто оплатил эту высокоточную, очень технологичную операцию? Неизвестно. Было ли тело в заморозке, или тот, кто теперь называет себя Аларией, уже некоторое время жил в нем? — Дарт Фрес задумчиво расплел пальцы, и его тонкая рука легла на стол, нащупывая изящную фарфоровую безделушку, оставшуюся в наследство от Палпатина. — Подумать только, насколько идеальное, совершенное творение! — медленно, словно в полусне, произнес ситх, рассеянно вертя полупрозрачный фарфор и разглядывая тонкий рисунок на его поверхности. — Какая идеальная красота, совершенная, вечно молодая, вечно свежая, не стареющая ни на один день. Прекрасная ровная чистая кожа, изысканный овал лица… Такие прекрасные, огромные, бархатные трепетные глаза под сенью черных роскошных ресниц, такие сочные соблазнительные юные губы… Точеная фигура, изящные длинные ноги, богатые волосы… Наделенная Силой, она прожила бы долго и, вероятно, в свой последний день выглядела бы точно так же, как сейчас. Как сегодня. Как тогда, — Инквизитор перевел взгляд пронзительных светлых глаз, зрачки которых словно были сложены из тончайших пластинок самого чистого льда, на Дарта Вейдера и, встретившись с его жестокими синими глазами, медленно наливающимися темнотой, быстро закончил: — Как и двадцать пять лет назад.

Эта приманка закинута специально для вас, Владыка. С расчетом ли на Леди Еву или без этого расчета, но вам предложили другую Императрицу. Клоны не делаются в одночасье; даже с учетом того, что в лаборатории, где его изготовили, есть оборудование, не уступающее императорскому, а то и превосходящее его, нужно время, много времени. И вот возникает вполне закономерный вопрос: кто же это изготовил вам такую красивую приманку?

Вейдер, сверля злыми глазами разглагольствующего Инквизитора, молчал, сжав губы, и на щеках его играли желваки, однако, постукивающий о столешницу палец не ускорил ритма, и сам Император, вольготно устроившийся в кресле, не шелохнулся, не двинулся, и даже дыхание его не участилось.

Инквизитор, оценив это сдержанное молчание, удовлетворенно кивнул головой и продолжил свою мысль:

— Был ли это император Палпатин, который… м-м-м… хотел преподнести вам такой роскошный подарок, а заодно заиметь еще один рычаг управления вами, или же это сделал тот, кого Алария назвала Бертом? Если это Палпатин, то встает другой вопрос: как его вещь попала в руки Берта? А если это сделал Берт в своей Академии, то зачем?

— И каждый вопрос, — произнес Император тяжелым, гнетущим голосом, — рождает еще с десяток вопросов…

За полуоткрытыми дверями, ведущими в комнату отдыха сразу за кабинетом, раздался какой-то неясный, тихий, осторожный звук, и Инквизитор мгновенно среагировал, бросив быстрый острый взгляд в темноту.

Однако Вейдер оставался все так же неподвижен и спокоен.

Он точно знал, кто еще есть в его покоях.

— Побеседовать с ней? — спросил Инквизитор, отводя глаза от ожившей, тихонько дышащей темноты. — Или… пытать?

— Пытать, — задумчиво повторил Вейдер. — Насколько она сильна? Ты прикасался к ней, ты знаешь.

Фрес рассеянно пожал плечами.

— Ее Сила, Владыка, ничтожна, — ответил он, немного подумав. — Я полагаю, что увеличение количества мидихлореан в ее крови было сделано искусственно, в качестве улучшения клона, его характеристик, и призвано именно для того, чтобы искусственно поддерживать ее молодость… долго… сколь угодно долго… до нужного момента…

Инквизитор еще помолчал, обдумывая что-то.

— Также думаю… мне так кажется, Владыка… что это не Палпатин изготовил этот клон. Кто-то другой. Кто-то, обладающий хорошим даром предвидения, знающий, что вы взойдете на престол… терпеливо дождавшийся этого… и подсунувший своего нестареющего клона вам…

Вейдер очень тихо и очень страшно расхохотался, и его черты исказились торжеством и лютой злобой, и на миг он стал чем-то неуловимо похож на Инквизитора, расположившегося по другую сторону стола.

— Но на троне, — тихо и быстро произнес Вейдер, — не я, а Триумвират.

— Да-а-а, — протянул Инквизитор, чуть улыбнувшись. — Понимаю…

— Завтра я поговорю с ней сам, — произнес Вейдер, поднимаясь, дав понять Дарту Фресу, что аудиенция окончена.

Инквизитор поднялся, в очередной раз стрельнув глазами на полуоткрытую дверь.

— Доброй ночи, — его полупоклон, предназначавшийся Императору, был обращен скорее к той самой темноте, наблюдавшей за разговаривающими ситхами, и на миг ему почудился яркий синий бархат длинного платья Императрицы на толстом дорогом ковре.

Дарт Вейдер кивнул головой, и Дарт Фрес отступил от его стола, растворился в темноте.

На миг кабинет Императора осветился — то раскрылись двери, ведущие в коридор, выпуская Лорда Фреса, — и золотой луч выхватил из полумрака Еву, замершую на пороге комнаты отдыха.

Дарт Вейдер обернулся к жене, и свет погас, растворив фигурку женщины во мраке.

Ситху не нужен был свет, чтобы в полумраке комнаты найти Еву. Стараясь ступать как можно тише, отчасти копируя мягкий шаг Инквизитора, чье присутствие внесло какую-то особую, тревожную ноту в звучание ночи, Дарт Вейдер осторожно обошел стол, и кончик его металлического пальца высек высокий звенящий звук из поверхности, прочертив на ней дугу. Ребристая рукоять сайбера, прихваченного со стола мимоходом, как бы невзначай, удобно и привычно легла я отполированную, ртутно поблескивающую ладонь, и ситх прикрепил его к поясу, словно собирался куда-то идти.