Ниточка, связывающая ее с Повелителем, оборвалась. Похотливый тупой болван, забрак просто не понял, что он натворил, не устояв перед искушением и перебравшись за ней из центра на такое отдаление. Теперь, под пристальным вниманием Инквизитора, она ни за что не осмелилась бы передать с Аугруссом ни послание, ни назначить встречу тому, кого любила больше жизни…

И за одно это Алария, едва не воя от отчаяния, хотела изничтожить этого мерзавца, у которого, наверное, даже мозг заплыл жиром. Теперь за Аугруссом наверняка следят еще больше, чем за нею; пока он бегает по канцеляриям и обивает пороги чиновников, кто-то ходит за ним, и слушает все его разговоры, подмечает все его делишки, устанавливает все деловые и личные связи, которыми Аугрусс обзаводится в столице.

Все вокруг него были словно помечены яркими метками, связаны между собой тонкими линиями, прочерченными ситхом, перечитывающим доклады, и Алария с отчаянием понимала, что ей не вырваться из этой сети, что любой, кто просто пожмет в приветствии руку Аугруссу, автоматически попадает под колпак.

Алария бросала очередной злобный взгляд на развалившегося в ее постели Аугрусса и поспешно отворачивалась, чтобы он не увидел разгорающейся решимости на ее лице.

От него нужно было избавляться. Рано или поздно, а он направится туда, где скрывался Повелитель, и раскроет его тайное убежище, приведет к нему инквизиторских ищеек по следу.

И вместе с этим нужно было обзавестись другим посланником, не таким тупым и похотливым, как забрак. Алария нервно стискивала пальцы, стараясь унять яростную дрожь в руках, понимая, что у нее нет ничего, кроме ее тела, что бы она могла предложить в обмен на верное служение, но этот вариант уже привел к тому, что повелитель оказался в опасности из-за неверного выбора слуги.

Кого же выбрать, кого же подманить?

И, главное, на что?

Это она обдумывала каждый раз после его посещения, каждый раз после того, как за его спиной закрывалась дверь, и она оставалась в тишине и темноте, в комнате, пропахшей его горячим душным запахом.

И ответ нашелся.

— Я слышала, — небрежно заметила Алария, когда ее дыхание выровнялось настолько, что она смогла говорить, не задыхаясь от отвращения, — что Инквизитор затаил злобу на господина моффа, на Гриуса.

Тяжело пыхтящий за спиной Аларии Аугрусс даже дышать перестал, и она склонила голову, скрывая язвительную усмешку. Забрак заглотил наживку тотчас же, жадно ухватился за нее всем своим сознанием, и Алария усмехнулась еще раз, удивляясь, как же просто управлять этим ходячим мешком сала.

— Вот как? — с деланным удивлением произнес забрак, приподнимаясь на локтях. — За что же это?

— А вы сами не догадываетесь? — язвительно произнесла Алария, оборачиваясь к Аугруссу и уже не скрывая своей издевки. В глазах ее горели злые огоньки, и она, даже слегка кокетничая, повела плечом, с удовольствием наблюдая, как Аугрусс пожирает ее глазами. Но его интерес теперь не имел ничего общего с желанием, и ее красота на этот раз не волновала Аугрусса.

— Так за что же? — забрак уселся, прикрывая наготу игнорируя попытки Аларии перевести внимание на ее персону. Алария расхохоталась, уже не таясь, глядя, как эта скандальная информация захватила все внимание забрака.

— Гриус был причиной того, что Инквизитору пришлось драться на Мустафаре, — промурлыкала Алария, хитро щуря глаза.

— Мне всегда казалось, что Инквизитор сам искал этой встречи, — с сомнением в голосе произнес Аугрусс, — и, кажется, он не пострадал в этом поединке?

— Да-а, — протянула Алария, все так же победно улыбаясь, — сам. Но Гриус повсюду раструбил, что он заплатил Инквизитору за это, и знаете что? Лорду Фресу не понравилось напоминание о том, что когда-то он убивал за деньги… Вся эта история теперь в глазах многих выглядит так, будто мофф и Лорда Фреса нанял, понимаете? Да еще и похвалился этим. И это неприкрытое бравирование Гриуса своими богатствами Лорда Фреса тоже задело. Кажется, мофф забывается, что Риггель не его собственность, а планета, принадлежащая Империи. Как вы думаете, какое наказание последует за этой дерзостью?

— Наказание? — переспросил Аугрусс, даже задрожав от злобной радости. Алария попала в точку, в самое яблочко, такой расчетливый проходимец, как Аугрусс, просто не мог игнорировать завязывающуюся рядом с ним интригу, не оценив ее на предмет выгоды для себя.

— Наказание, — сладенько подтвердила Алария. — Вы сомневаетесь в злопамятности Инквизитора? Думаю, на Гриуса уже собирают какую-то нелицеприятную информацию. Надо быть с ним поосторожнее, не приближаться лишний раз, не то инквизиторские ищейки вместе с ним доставят массу неприятностей и тому, кто окажется рядом…

Аугрусс, торопливо отыскивая одежду, брошенную куда-то на пол, казалось, лихорадочно высчитывает в уме все выгоды, которые можно получить из складывающейся ситуации.

— Вам-то что? — быстро произнес он, натягивая штаны и отыскивая свою сорочку.

— Как это что? — усмехнулась Алария, прислоняясь спиной к стене и наблюдая за тем, как Аугрусс лихорадочно одевается. — Вчера Гриус был здесь и даже пытался со мной заговорить. Я постаралась избежать общения с ним. Я под защитой Дарта Вейдера; но один неловкий шаг, и Владыка не пощадит, особенно если Лорд Фрес захочет уничтожить меня… А вам что? Рассчитываете получить вознаграждение от Гриуса, предупредив его об опасности?

— А если и так, то тебе-то что? — огрызнулся Аугрусс. Алария едко хихикнула.

— А с чем вы придете к нему? — промурлыкала она.

Мгновенно перестав суетиться, Аугрусс, засопев, как жирный бык, упрямо опустил голову и ступил к женщине.

— Я приду к нему с тем, — просопел он сурово, шумно дыша, стискивая ее лицо толстыми пальцами, — что мне скажешь ты.

— А если я ничего не скажу? — яростно вскрикнула Алария, отталкивая его руки, до боли стиснувшие ее подбородок.

— Ска-ажешь, — зло пыхтел он, зловеще надвигаясь на женщину, и она, стремительно прыгнув к двери, широко распахнула ее и босиком выскочила в коридор. Аугрусс встал, как вкопанный, по лицу его пробежала тень страха, и Алария, заметив ее, злобно оскалившись, радостно зашипела:

— Если вы попробуете хоть пальцем меня тронуть, я закричу! Я заору так, что сюда сбежится половина дворца, и сам Инквизитор — вы этого хотите? Вот у него и спросите!

— Ты не посмеешь, — слабо вякнул он, и Алария адски усмехнулась, скалясь, как дикий зверь. От злобной радости ее колотило, и даже эта небольшая месть, всего лишь возможность ответить отказом противному ей забраку доставляла ей огромное удовольствие.

— О, я посмею! — зашипела она, и ее красивое лицо исказилось настолько, что стало почти уродливым. — Посмею!

— До сих пор молчала, — осторожно напомнил ей Аугрусс, осторожно, как-то трусливо, на полусогнутых ногах подбираясь к распахнутой двери. Казалось, что выходка Аларии вдруг сорвала пелену безумия с его глаз, и он опомнился, действительность догнала его и безжалостно нашептала ему в уши обо всех последствиях, что могут последовать.

— До сих пор, — зарычала Алария, дрожа всем телом, багровея от сдерживаемого гнева и желания вцепиться ногтями и зубами в ненавистное потное похотливое животное и рвать, безумно грызть его, разбрызгивая кровь, — я боялась, что мое неверное слово или действие вызовет гнев у Триумвирата. Я боялась смерти. Но всякое терпение имеет границы; и если вы посмеете еще хоть один раз!..

Казалось, бушующая в женщине кипящая ярость, искажающая уродливыми полубезумными гримасами ее лицо, ломающая корчами тонкое тело, сейчас разорвет Аларию в клочья, и Аугрусс, глядя в налитые кровью покрасневшие глаза, утопающие в слезах бессильной злобы, поверил ей.

— Хорошо, хорошо, — торопливо уверил он, выставляя вперед огромные пухлые ладони. — Я уйду, не надо так злиться.

— Вон! — рыкнула Алария, истерично топнув босой ногой. — Вы не получите никаких денег, ни самой крошечной монетки! И не рассчитывайте даже, что с моей помощью вам удастся стряхнуть с толстосума-Гриуса хоть кредит!