Но главное, слухачи подсказывали Баку, как ему реагировать на каждую фразу; ведь говорящий обычно заранее рассчитывает получить определенный ответ на свой вопрос или утверждение. Если Бент и Джинглс купились на этот обман (а так оно в общем-то и произошло), то не столько благодаря талантам Питерса, сколько из-за собственных ожиданий, которые полностью оправдались. Кроме того, Энди ухитрялся включать помехи – не такие сильные, какие они будут слышать на обратной дороге в Дерри, но в самый раз, чтобы исказить передачу, как только в голове одного из полисменов проскакивала глупость вроде: «Господи, что у Тага с голосом? Простыл, наверное?»

В четверть восьмого, когда Бич принес Дику новую чашку кофе, тот спросил:

– Все готово?

– А как же!

– Ты уверен, что машина сработает?

– Она прекрасно работает… Хочешь взглянуть? – Бич разве что хвостом не вилял.

– Нет. Некогда. Что там с оленем? Достали?

– Ага. Билл Элдерли пристрелил, а Дэйв Рутледж освежевал тушу.

– Отлично. Тогда за дело.

– Хорошо, Дик.

Бич снял фартук, повесил его на гвоздь за стойкой. Перевернул табличку над входом надписью «ЗАКРЫТО» к прохожим (из-за выбитого стекла та раскачивалась и крутилась даже на легком ветру). Затем, помедлив, взглянул на Дика сощуренными от плохо скрываемой злости глазами.

– Ей не велели выкидывать этот фокус.

Дик только плечами пожал; какая разница, сделанного все равно не воротишь.

– Ее уже нет. Это главное. Детишки там разберутся с картинкой… А таких, как Рут, в городе больше и не осталось.

– Еще тот парень на ферме старого Гаррика.

– Он вечно в стельку. И ведь копает же. Иди, Бич. Они скоро уедут, а все должно случиться как можно дальше отсюда.

– Ладно, Дик. Ты уж поаккуратнее тут.

Тот ухмыльнулся:

– Нам всем теперь надо быть аккуратнее. Дело-то щекотливое.

Провожая глазами пикап (Бич осторожно, медленно объезжал кучи мусора и осколков), Эллисон заметил тень под навесом кузова и в глубине – что-то плотно завернутое в непрозрачную пленку. Это был самый крупный олень, какого Билл Элдерли сумел раздобыть за столь короткое время. Охота на них в июле категорически нарушала законы штата.

Когда пикап скрылся из виду, вильнув задней дверью с наклейкой: «ЗАНИМАЙТЕСЬ ЛЮБОВЬЮ, А НЕ ВОЙНОЙ. ГОТОВЬТЕСЬ К ТОМУ И К ДРУГОМУ. НАЦИОНАЛЬНАЯ СТРЕЛКОВАЯ АССОЦИАЦИЯ»[96], Дик вернулся к стойке допить кофе – как всегда в этом заведении, хороший и крепкий. Вот чего ему сейчас не хватало. Эллисон не просто устал; он был вымотан. Хотя еще не стемнело, а Дик относился к людям, которые засыпают не раньше, чем услышат последнюю ноту национального гимна перед отключением любимого телеканала, сейчас ему хотелось лишь одного – оказаться в своей постели. День выдался напряженный, даже пугающий, – и он не закончится, пока Бич не доложит, что справился с поручением. Да и потом, убрать двоих копов – еще не значит избавиться от беспорядка, который устроила Рут. Можно скрыть очень многое, но не тот простой непреложный факт, что два полисмена погибли на обратном пути из Хейвена, где перед этим убило еще одного полисмена, пусть даже рядового констебля, зато, как назло, вдову Ральфа Маккосланда.

Короче говоря, настоящее веселье еще даже не начиналось.

– Ага, если это можно назвать весельем, – кисло буркнул Дик, обращаясь в пустоту. – Я уж точно не назову, пес меня дери.

Кофе довел до изжоги, но Эллисон продолжал его пить.

Снаружи взревел мотор. Дик резко развернулся на стуле и увидел, как уезжают копы. Мигалка на крыше патрульной машины отбрасывала на городские руины синие всполохи вперемешку с черными тенями.

Кристина Линдли и Бобби Тремейн стояли бок о бок в проявочной и не дыша ожидали, когда же на чистом листе проступит изображение – и проступит ли вообще.

Мало-помалу реактивы начали действовать.

На снимке появилась башня городской ратуши. Сочные, живые цвета. Стрелки на циферблате показывали пять минут четвертого. Бобби медленно и тихо выдохнул.

– Превосходно.

– Это не все, – сказала Кристина. – Осталось еще…

– Что? Что не так? – повернулся он к ней в тревоге.

– Да нет, все в порядке. Но мы кое-чего не сделали.

Она не была уродлива, хотя и считала себя такой из-за очков и мышиного цвета волос. Хотя Кристине стукнуло семнадцать, ей еще даже свиданий не назначали. Но теперь это было совершенно неважно. Девушка расстегнула юбку и стянула ее вместе с хлопчатобумажными трусиками, купленными в Дерри со скидкой. Переступила через них, бережно вынула фотографию из ванночки с проявителем и повесила сушиться (для этого ей пришлось встать на цыпочки, сжав гладкие ягодицы). Затем повернулась к Бобби, раздвинула ноги.

– Мне надо.

Он взял ее стоя. У стенки. Когда прорвалась девственная плева, Кристина впилась Бобби зубами в плечо, так что и у него пошла кровь. Они закончили вместе, рыча и терзая друг друга ногтями, и это было ужасно приятно.

«Как в старые добрые времена, – промелькнуло в голове Бобби уже на обратном пути к Эплгейту. – К чему это я? – спохватился он. – А впрочем, какая разница?»

Бич разогнал свой пикап «шевроле» до максимально возможных шестидесяти пяти – тот аж скрипел на ходу. Допотопный бомбовоз – единственное, что никак не удавалось усовершенствовать, несмотря на фантастические новые познания. Однако Джерниган верил, что нужная идея придет к нему в нужный момент, а пока что «Старушка Бетси» в очередной раз исправно сослужит службу. Неподалеку от Трои, не услышав полицейской сирены и не увидев сзади мигалок, Бич снизил скорость до пятидесяти пяти (кстати, вовремя: мотору грозил перегрев), а при въезде в Ньюпорт – до сорока пяти миль в час. К тому времени темнота быстро сгущалась. Пересекая границу Дерри, он уже всерьез волновался: вдруг этих чертовых копов понесло на другую дорогу? Хотя вряд ли: этот путь – самый короткий. Господи, но куда же они тогда подевались? Тут Бич уловил неразборчивый шелест их мыслей.

Он вырулил к обочине и какое-то время тихо сидел, вскинув голову, полуприкрыв глаза, вслушиваясь, проверяя: нет ли ошибки? Его морщинистый впалый рот, лишенный зубов, придавал Бичу вид очень дряхлого старика. Мысли были о

(родинках)

Рут. Да, точно. Расслышав яснее,

(родинки проглядывали даже сквозь кровь)

Бич удовлетворенно кивнул. Это полисмены, можно не сомневаться. Мчались они довольно быстро. Время еще оставалось, но поспешить не мешало бы.

Джерниган проехал еще с четверть мили. За очередным поворотом перед ним открылся последний отрезок трассы номер 3, ведущей в Дерри. Тут он развернул пикап боком и перегородил дорогу. Снял брезент с оружия в кузове, нервно распутывая веревочные узлы. Голоса в голове становились все громче и все отчетливее.

Когда вспышки мигалок осветили кроны деревьев по эту сторону поворота, Бич пригнул голову, потянулся к шести паровозикам-трансформерам, которые прикрутил к доске (а ту, в свою очередь, к кузову, чтобы не соскочила), и включил их один за другим. Игрушечные двигатели завелись, зажужжали… а потом этот звук, как и все другие, потонул в визге тормозов и покрышек. Теперь пикап залил ослепительно белый свет, прорезаемый синими вспышками. Бич вжался в дно и закрыл руками голову, думая, что провалил задание, остановился слишком близко от поворота; теперь они обязательно врежутся и, может, получат ранения, а уж он-то точно погибнет. Копы найдут остатки оружия, скажут: «Хм, интересно, что это тут у нас?» И… и…

Ты облажался, Бич, они спасли твою шкуру, а ты облажался… О, черт… Черт… Черт…

Потом визг покрышек затих. Воздух наполнил удушливый запах жженой резины, но грохота столкновения, к которому приготовился Джерниган, не последовало. Мигалки продолжали работать. Из полицейских раций доносились помехи.

Бич смутно расслышал, как хриплый голос проговорил: