Ментальный щит ветшал. Прикрывшись им, Гард подумал: «Знаешь, Бобби, а у меня есть пушка. Лежит под кроватью. Я подобрал ее в Первой реформатской церкви томминокеров». Рисковый ход, да только пребывать в неведении куда опаснее. Надо непременно выяснить, как далеко Бобби способна теперь «заглянуть».

Улыбка потихоньку сползла с ее лица.

– О чем ты подумал? – спросила она.

– Это ты мне скажи, – ответил он, и в ее взгляде мелькнула подозрительность.

– Да ладно, я просто хотел тебя подразнить. Мне было интересно, что там у тебя.

Бобби принесла две резиновые дыхательные маски с загубниками, которые были прикреплены к баллонам с самодельными вентилями.

– Надо будет надеть их, когда пойдем внутрь, – сказала она.

Внутрь.

Это слово горячей волной окатило внутренности, всколыхнув массу противоречивых чувств: благоговейный страх, нетерпение, любопытство и нервозность. Душа разрывалась на части, окунувшись одновременно в переживания терзаемого суеверным ужасом дикаря, который собирается шагнуть в запретные земли, и малыша в предвкушении рождественских подарков.

– Выходит, там другой воздух, – проговорил Гард.

– Да не то чтобы…

Сегодня Бобби наложила крем небрежно, видимо, решив, что бессмысленно дальше скрывать от Гарденера мутацию, которая с каждым днем набирала обороты. Пока она говорила, внутри ее рта серой тенью шевелится язык, но и он выглядел как-то странно. Зрачки ее как будто увеличились в размере и колыхались, постоянно меняясь, словно бы она смотрела на него из-под зеленоватой воды. От этих глаз у него внутри все переворачивалось.

– Не сказать, что другой, – добавила она. – Скорее тухлый.

– Тухлый?

– Ну представь, корабль простоял там двадцать пять тысяч веков, – терпеливо объясняла она. – Герметично запечатанный. Стоит открыть люк, оттуда хлынет смертоносный воздух. Без защиты нельзя. Я тут кое-что припасла для нас.

– И что там?

– Старый добрый хейвенский воздух. Баллоны маленькие, хватит ненадолго. Минут на сорок-пятьдесят. Пристегивай к ремню. Вот так, смотри.

– Понял.

Бобби вручила ему отдельный комплект, и Гард прицепил баллон к ремню. Пришлось задрать подол футболки, и Гард порадовался, что решил пока оставить ствол под кроватью.

– Дышать начнешь до того, как я открою люк, – наставляла Бобби. – Ах да, чуть не забыла. Вот, держи, а то вдруг отвлечешься ненароком.

Она протянула Гарденеру затычки для носа, и он тут же сунул их в карман джинсов.

– Ну что ж! – оживилась Бобби. – Ты готов?

– Мы правда войдем внутрь?

– Правда-правда, – проговорила Бобби почти с любовью.

Гарденер нервно хохотнул. Вдруг стало зябко.

– Места себе не нахожу.

– И я, – улыбнулась Бобби.

– Слушай, мне страшно.

– Да не бойся, все будет нормально, – проворковала Бобби, и за этой приторной нежностью скрывалось нечто воистину страшное.

Забравшись в «Томкэт», они беззвучно скользили по лесу. Мертвую тишину нарушало лишь негромкое урчанье аккумуляторов. Ехали молча.

Бобби припарковала «Томкэт» возле навеса для инструментов. Они немного постояли, созерцая серебристый диск, выглядывающий из траншеи. Чистый свет утреннего солнца лился на него сквозь кроны широким клином.

«Что там внутри?» – крутилось в голове у Гарда.

– Ну что, ты готов? – в очередной раз поинтересовалась Бобби. – Не дрейфь, Роки, последний рывок, больно не будет.

– Да, отлично, – хрипло сказал Гард.

Бобби устремила на него непроницаемый взгляд своих изменчивых глаз. Казалось, цепкие пальцы ворошат его мысли, пытаясь найти слабину и раскрыть створки внутренней раковины.

– Ты ведь можешь умереть там, – молвила Бобби. – Насчет воздуха я спокойна, тут мы подстраховались. Знаешь, в чем заключается ирония? Любой пришелец извне через пять минут вырубится с непривычки, если дать ему подышать из баллона. Через час – считай, покойник. А в нас этот воздух поддерживает жизнь. Щекочет нервишки?

– Ага, еще как, – ответил Гард, задумчиво глядя на корабль и в сотый раз задаваясь одними и теми же вопросами: откуда вы прилетели и как долго скитались по вселенной, прежде чем попасть сюда?

– Наверняка все обойдется. Просто эта металлическая пластина у тебя в голове… – Бобби пожала плечами. – Она ведь как-то взаимодействует с…

– Я знаю, на что иду, – перебил ее Гард.

– Ну что ж, тебе виднее.

Развернувшись, Бобби направилась к траншее. Гарденер стоял и глядел ей вслед.

Что касается пластины, я знаю, чего от нее ждать, а вот чего мне ждать от тебя, Бобби? Надену я маску, и что там? Хейвенский воздух или какой-нибудь аналог «Рейда»?

Теперь уже не важно. Ставки сделаны, и никто меня не остановит – ни Дэвид Браун, ни целый мир. Я войду в корабль и посмотрю, что там внутри.

Бобби уже стояла у траншеи. Она обернулась; ее лицо – безжизненная маска под слоем грима – мелькнуло меж обрамляющих котлован сосен.

– Ты идешь?

– Иду, – ответил Гарденер и бодро зашагал к кораблю.

Как ни странно, спуститься оказалось сложнее, чем подняться. Все дело в том, что на дне котлована имелся свой переключатель, и достаточно было нажать цифру «0» на трубке радиотелефона, чтобы запустить лебедку. Наверху же кнопка переключателя находилась возле навеса для инструментов на одном из опорных столбов, в пятидесяти футах от края котлована. Это был обыкновенный бытовой выключатель с кнопками. До сих пор никому не приходило в голову, что если однажды кто-то захочет спуститься без посторонней помощи, ему придется отрастить пятидесятифутовые руки.

Лебедкой пользовались долго, и такой порядок вещей стал привычным. Теперь же, глядя вниз с края траншеи, они поняли, что до сих пор не было случая, чтобы в траншею отправлялись сразу двое. Можно было бы, конечно, спускаться по одному, но на этот раз между ними царило негласное соглашение: они сделают это вдвоем и только вдвоем, поставив ноги в общее стремя и обхватив друг друга руками, как двое влюбленных на качелях. По иронии судьбы таков был единственный возможный вариант.

Они молча переглянулись, и между ними пронеслись две мысли:

(ну вот, мы как парочка студентов)

(Бобби, у тебя, случаем, не завалялся вертолет с подвесной лестницей?)

Рот Бобби дрогнул в улыбке. Она обернулась и прыснула. Гарденер ощутил, как сердце окатило теплой волной. Он вновь увидел «старую и неулучшенную» Бобби Андерсон, теперь уже в последний раз.

– Слушай, а ты можешь подключить сюда какую-нибудь штучку для дистанционного управления?

– Жаль время терять. Есть тут одна мыслишка.

Ее взгляд задержался на лице Гарденера, словно она что-то взвешивала и просчитывала в уме. Тот терялся в догадках. Поразмыслив, Бобби направилась к навесу для инструментов.

Гарденер поплелся следом. Бобби подошла к столбу, к которому крепился здоровенный железный ящик, выкрашенный в зеленый цвет. Отворила дверцу и стала что-то искать среди инструментов и разного хлама. Наконец с победным видом извлекла свою находку: небольшой транзисторный приемник. По размеру он уступал тем, в которые помощники Гарда закладывали «новый и улучшенный» динамит, пока Бобби восстанавливала силы. Этот маленький радиоприемник прежде не попадался ему на глаза.

Видимо, кто-то принес его ночью.

Бобби вытащила коротенькую антенну, вставила штекер в пластмассовый корпус, а пуговку наушника – в ухо. Гарду вспомнился Фриман Мосс с его железными слонами.

– Надо немного подождать.

Бобби повернула антенну в сторону фермы, и Гарду показалось, что он слышит мощный гул. У него помутилось в голове от музыкального всплеска, заломило во лбу – так бывает, когда залпом выпьешь ледяной воды.

– И что дальше?

– Подождем, – ответила Бобби. – Это недолго.

Она вновь многозначительно посмотрела на Гарда, и тот понял, что означает этот взгляд. «Она хочет мне что-то показать».

Сев на корточки возле траншеи, он обнаружил в нагрудном кармане старую пачку с двумя сигаретами. Одна сломанная, другая – погнутая, но целая. Он прикурил и задумчиво затянулся, не слишком-то сожалея о вынужденной заминке. Представился случай еще раз все обдумать. Конечно, если он рухнет замертво, ступив на корабль, это несколько нарушит его планы.