Бэль открыла рот, что-то сказать, но я опередил:

— Сиби, за что ты так свою подругу ненавидишь?

Нахмуренные брови сестрёнки под улыбку Изабеллы, сообразившей, о чём я.

— Я говорю, за что ты её так? — продолжил я, разъясняя не только для вытянутой мордашки сестрёнки, но и для самой Долорес. — Новое лицо… Симпатичное лицо! В окружении средней принцессы, вокруг которой непонятно какое движение происходит. — Это я на себя намекл, и что меня многие считают будущим консортом старшей, которая наследница. Капец мексиканский сериал! — Знаешь, сколько разведок и клановых СБ одновременно примутся копытами бить, копая все маломальские нюансы её досье? А после её начнут под микроскопом изучать, можно ли использовать в различных раскладах и играх на высшем уровне? Пожалей подругу, Сибилл?

— Э-э, не подумала. Прости. — Чудовище тем и нравится, умеет признавать ошибки. — Значит, меняем планы, — тут же переиграла она — обожаю залихватскую торопыжную молодость. — Завтра идём по магазинам втроём. Ты, я и Эмма. У Бэль ведь будут дела во дворце, да?

Сидя втроём на диване на кухне (там диван мягче всего в «норке», и хавч всегда под рукой) мы смотрели вечерний, девятичасовой итоговый выпуск новостей. На восемьдесят процентов посвящённый захвату неизвестными боевиками детского сада имени Кандиды Марии де Хезус. Я обнимал своих женщин, жавшихся ко мне, как котята в подсознательном желании получить защиту, понимая, что все мы смертны, и мои объятия в масштабах вселенной так себе зонт. Итак, резюме.

Это были спецы. Боевики с опытом, причём опытом… Не то, что спецуры, но по крайней мере их активно готовили.

Это — фанатики, покрасившие бороды в красный цвет очищения. А значит все, не придерживающиеся догматов их секты (это скорее секта в рамках церкви Благоденствия, хотя очень распространённая) — грешники, подлежащие уничтожению.

Ворвавшись в здание, они уничтожили охрану и застрелили нескольких взрослых воспитателей — чтоб остальные слушались. Возможно, под выстрелы попало несколько детей. После чего эти твари зачистили все этажи, согнав заложников в отобранные ими для этого заранее(!!!) помещение. Откуда такие подробности у журналистов — без понятия.

Затем, скорее всего, антитеррор предпринял быстрый штурм. Но быстрый потому так и называется, что он — не подготовленный. Иногда скорость важнее подготовки, сразу можно взять высоты, какие после, планомерной осадой, без жертв не получить. Но не в этот раз. Камеры показали тела троих сотрудников в броне антитеррора, которых медики тащили к машинам скорых. Сколько их погибло, сколько ранено — тот ещё вопрос, в новостях не скажут.

Ещё что скажу… На вид начальная школа — реально крепость. Но не существует крепостей, которые нельзя было бы взять тайной операцией/подкопом/обрушением стен. Мнения о том, что сейчас в штабе идёт работа инженеров и сапёров, вкупе с аналитиками антитеррора, не изменил.

Ну и наконец, ближе к девяти вечера на связь вышел собственно глава боевиков. Причём информация об этом появилась где-то в блогосфере и мнговенно разлетелась по официальным каналам, что говорит о серьёзном прикрытии операции «снаружи». Говорила эта сволочь на чистейшем испанском, практически без акцента:

— Меня зовут Мухариб! Я представляю братьев по оружию… — далее шло перечисление зубодробительных названий подразделений и боевых крыльев фанатиков секты Благоденствия. — Мы захватили ваших детей, но не хотим причинять им боль и страдания. Мы отпустим всех, без условий. Но сначала Венера должна отпустить наших братьев, взятых в плен за их борьбу за свободу и веру…

Угу, за свободу следуя своей вере убивать тех, кого вера оценивает, как «зло». Вот за какую свободу они борются.

Пересказывать дословно слова этого Мухариба не хочу — только пачкаться. Сто два человека — столько членов их братства (различных его подразделений) сейчас томится в тюрьмах Венерианского королевства. Причём часть на собственно Венере, часть на Земле. Они требуют свободы для своих братьев, и космическую яхту, на которой улетят на Землю, где освободят последнюю часть детей — большинство детей обещают начать поэтапно отпускать по мере освобождения «своих парней». В сетях оказались даже списки с именами пленных террористов. А они, разумеется, были террористы. Фанатики. И от рук большинства уже погибли люди — за то и сидят. В основном венериане (ибо как иначе попасть в венерианскую тюрьму?). В основном наши рабочие и военные на Земле. Но и здесь, на Венере, оказывается, сектой велась подрывная деятельность. Но, конечно, большинство «братьев» было привезено с Земли — там их взяли за преступления, но содержать захваченных, не имея юридически обоснованной базы в Европе, получается плохо.

— Как банально! — произнесла Изабелла, выключив звук на картинке — журнашлюхи начали обсасывать одно и то же по третьему разу. — Заложники, чтобы отпустили их «братьев по оружию». Как будто на дворе средние века.

— Проходят столетия, но люди не меняются, — расфилософствовался я. — Луки и стрелы сменились на винтовки и пулемёты, те — на лазеры и пушки Гаусса, но мы всё те же обезьяны с дубинами, что и раньше.

— Хуан, что будет дальше? Поёжилась Сибилла. — Мне страшно.

— Что могу сказать… — Я задумался и дал беглую оценку. — Эти парни только строят из себя ярых фанатиков. Ярые фанатики воспитываются в гетто в Европе. Только из таких, тёмных, с промытыми мозгами, не видевших ничего за пределами гетто, можно сваять реальное мясо. Эти парни хорошо говорят по-испански, они прожили здесь долго. И не могли не впитать в себя нашей культуры. Не скажу, что они начали её любить, но они отнюдь не похожи на собратьев из западного закоулка Евразии или Ирана. А значит, они не оголтелые, не будут переть на доты, и этим можно воспользоваться.

— Например? — напряглась Изабелла.

— Например, можно взять в заложники их семьи, — расплылся в коварной улыбке я. — В качестве ответной превентивной меры. Чтобы не чувствовали превосходство. И в отличие Земных цветочков секты Благоденствия, местные дрогнут.

Раздался тяжёлый вздох.

— Хуан, к сожалению, наши на такое не пойдут, — констатировала её высочество.

— Да, не пойдут. Да и… Это… Бесчеловечно, — поддержало её чудовище. — Они — звери и выродки. Мы же должны оставаться людьми. Всегда. Даже вот так, когда плохо.

— Спорный тезис, — усмехнулся я, но развивать дискуссию не стал. У каждого своя правда.

— Так что же будет? — снова спросила Изабелла.

— Не знаю, — пожал я плечами. — Мне никто не докладывается, если ты не заметила. А даже если и будут докладываться — кто я такой, чтобы чем-то им помочь? Там мастодонты антитеррора. Больше них о террореистах и способах борьбы с ними не знает никто. Я ничем не смогу им помочь. Наверное, начнут переговоры, а потом замутят штурм. Так всегда делают.

— Наверное, — согласилась Изабелла и опала, задумавшись о своём.

— Хуан, в древности было такое государство, Израиль, — повернула посветлевшее личико Сибилла. — Я читала, что они не вступали в переговоры с террористами. И это работало.

— Когда надо было — ещё как вступали! — парировал я и усмехнулся. — Хотя да, ставили себе такую цель, имели доктрину. А ещё они плохо кончили.

— Ай, — отмахнулась она. — Они всегда плохо кончали. Каждый раз, когда им вновь удавалось создать в этом месте своё очередное государство. Мне бы хотелось изучить побольше материалов по той стране и эпохе.

— Так изучай, какие проблемы? Я буду биологию повторять, а ты учи историю. Для себя, «навырост»…

На следующий день Бэль, действительно, забрали во дворец. Увезли прям с утра, даже душ принять не дали. Мы с Сиби повалялись на диване и решили ехать в Школу, но Карен, которому позвонил, огорошил:

— А ты что, не знаешь? Школу временно закрыли.

— Но ведь пока каникулы, она…

— Брат, СОВСЕМ закрыли. Шлюз закрыт золотой створкой. Дон Бернардо сказал, всё в городе, где могут собираться дети, и где это не требуется для экзаменов и получения грантов, будет закрыто. Нам пока негде репетировать, брат. Ах да, рок-концерт перенесли на неопределённое время. Старик сказал, не до концертов сейчас.