Вместо этого она повернулась к ней спиной. Придется им с Дэнни отправиться в примыкающую к спальне ванную и запереться – на случай, если Джек действительно сумеет вломиться в комнату. У нее в голове промелькнула дикая мысль о побеге через шахту лифта для доставки пищи, но Венди отказалась от нее. Дэнни достаточно мал, чтобы пролезть туда, но управлять веревками она не сумеет. Мальчик может слететь вниз и разбиться. Нет, придется в ванную. А если Джек вломится и туда…

Но думать об этом она себе не позволила.

– Дэнни, милый, ну-ка просыпай…

Но кроватка была пуста.

Когда мальчик уснул покрепче, она накинула на него простыню и одеяло. Теперь они были отброшены.

– Я до тебя доберусь! – выл Джек. – Я до вас обоих доберусь!

Каждое слово подкреплялось ударом молотка, но Венди игнорировала и то, и другое. Все ее внимание сосредоточилось на пустой кроватке.

– А ну выходи! Открывай эту проклятую дверь!

– Дэнни? – прошептала она.

Конечно… когда Джек напал на нее, малыш почувствовал это – ведь он всегда чувствовал сильные недобрые эмоции. Возможно, все это даже приснилось ему в кошмаре. Дэнни спрятался.

Венди неуклюже упала на колени, перетерпев еще одну волну боли, накатившую от распухшей кровоточащей ноги. Она заглянула под кровать. Ничего – катышки пыли да тапочки Джека.

Джек визгливо выкрикнул ее имя, саданул молотком в дверь, и о паркет стукнула отскочившая длинная щепка. От следующего удара дверь отвратительно крякнула, раскалываясь; с таким звуком отлетают лучинки от сухого полена. Сквозь новую дыру в филенке влетел окровавленный молоток – теперь он и сам треснул, справа на головке была вмятина, – затем молоток убрали, а потом вновь обрушили на дверь, отчего по всей комнате разлетелась деревянная шрапнель.

Венди, хватаясь за изножье кровати, поднялась на ноги и захромала на другой конец комнаты к шкафу. Сломанные ребра вонзились в нее, заставив застонать.

– Дэнни?

Венди в неистовстве смахнула в сторону вешалки с одеждой. Кое-что соскользнуло и неизящно спланировало на пол. В шкафу Дэнни не оказалось.

Она захромала в сторону ванной и, добравшись до двери, оглянулась. Молоток снова пробил дверь насквозь, расширив брешь, а потом появилась рука – она ощупывала засов. Венди с ужасом поняла, что забыла в замке всю связку ключей Джека.

Рука рывком отодвинула засов и тут наткнулась на ключи. Они весело зазвенели. Рука победоносно сжала их.

Венди со всхлипом проковыляла в ванную и захлопнула дверь в тот момент, когда в распахнувшуюся настежь дверь спальни ввалился орущий Джек.

Она задвинула щеколду и повернула пружинный замок. И отчаянно огляделась. Ванная была пуста. Дэнни не оказалось и здесь. Но, мельком увидев в зеркальце аптечки свое измазанное кровью, перепуганное лицо, Венди обрадовалась. Она всегда считала, что детям не следует присутствовать даже при мелких родительских стычках. Существо же, которое сейчас бесчинствовало в спальне, круша и переворачивая мебель, могло в конце концов обессилеть прежде, чем сумеет отправиться за ее сыном. «Может быть, – подумала Венди, – я могу навредить этой твари еще сильнее… может, убить ее».

Она быстро скользнула взглядом по гладким фарфоровым поверхностям ванны, отыскивая то, что могло бы послужить оружием. Кусок мыла… но, даже если завернуть его в полотенце, им вряд ли убьешь, подумала она. Все прочее было привинчено к полу. Господи, неужели она ничего не может сделать?

За дверью под аккомпанемент непрекращающихся животных звуков разрушения Джек хрипло выкрикивал, что «они свое получат», «заплатят за то, что с ним сделали». Он «покажет, кто тут хозяин». Они оба «никчемные щенки».

С глухим стуком перевернулся проигрыватель. Гулко разлетелся кинескоп подержанного телевизора. Зазвенело оконное стекло. Под дверь ванной потянуло холодным сквозняком. Ровный глухой удар – со сдвинутых вместе кроватей, где они спали бок о бок, сорвали матрасы. Джек безостановочно лупил по стенам молотком – бум, бум, бум.

Однако в завывающем, невнятно бормочущем, раздраженном и обиженном голосе не было ничего от настоящего Джека. Голос то скулил, полный жалости к себе, то поднимался в страшном, трагическом вопле. Это напоминало Венди крики, которые иногда начинались в гериатрическом отделении больницы, где она подрабатывала летом, оканчивая школу, и у нее мороз пошел по коже. Старческое слабоумие. Джека больше не было. Она слышала безумный, неистовый голос самого «Оверлука».

Молоток с треском влепился в дверь ванной, выбив большой кусок тонкой филенки. На Венди уставилась половина сосредоточенного безумного лица. Рот, щеки, горло покрывала кровавая пена. Единственный глаз, видневшийся в дыре, был крошечным, как у поросенка, и поблескивал.

– А бежать-то тут некуда, шлюха, – тяжело пропыхтело это существо растянутыми в ухмылке губами. Молоток снова опустился, щепки брызнули в ванну и в зеркало на дверце аптечки…

(!!!Аптечка!!!)

Венди, заскулив в отчаянии, забыла на время про боль, обернулась и распахнула дверцу аптечки. Она принялась рыться в содержимом шкафчика, позади хриплый голос орал:

– Иду, иду! Вот я иду, свинья!

Существо уничтожало дверь, словно взбесившийся автомат.

Пальцы Венди в сумасшедшем темпе перебирали баночки и бутылочки – сироп от кашля, вазелин, шампунь на травяной эссенции «Клэрол», перекись водорода, бензокаин… те падали в раковину, разлетаясь вдребезги.

В тот самый миг, когда Венди услышала, как рука Джека снова зашарила в поисках замка и щеколды, ее пальцы сжали коробочку с опасными лезвиями.

Хрипло, часто дыша, Венди вынула бритву. Она порезала кончик большого пальца. Круто повернувшись назад, она вспорола руку, которая уже открыла замок и теперь нащупывала щеколду.

Джек закричал и отдернул руку.

Тяжело дыша, зажав лезвие большим и указательным пальцами, Венди ждала, чтобы Джек сделал еще одну попытку. Дождавшись, она полоснула еще раз. Джек с криком попробовал ухватить ее за руку, и она ответила очередным ударом. Бритва повернулась в пальцах, снова порезав Венди, и упала на кафельный пол возле унитаза.

Она вытащила из коробочки следующую и стала ждать.

Движение в комнате за стеной…

(?? уходит??)

и долетевший через окно спальни шум. Мотор. Тонкое жужжание, будто летит крупное насекомое. Джек яростно взревел, а потом – да, да, Венди была в этом уверена, – расчищая себе дорогу среди обломков, пошел прочь из квартиры смотрителя в коридор.

(??Кто-то едет спасатель Дик Холлоранн?)

– О Боже! – судорожно пробормотала она. Рот словно забился щепками и лежалыми опилками. – О Боже, пожалуйста!

Теперь надо было уходить, надо было отправляться на поиски сына, чтобы остаток кошмара они смогли встретить плечом к плечу. Венди потянулась и нащупала щеколду. Рука, казалось, преодолела не одну милю. Наконец Венди отодвинула задвижку. Толкнув дверь, Венди вышла, пошатываясь, и вдруг исполнилась ужасной уверенности: Джек только притворился, что уходит, а сам залег, поджидая ее.

Она огляделась. В спальне пусто, в гостиной тоже. Повсюду – перевернутые, разломанные вещи.

В шкафу? Пусто.

Потом Венди окутали мягкие серые тени, и она в полуобмороке упала на матрас, который Джек стащил с кровати.

Холлоранн добрался до перевернутого снегохода в тот момент, когда за полторы мили от него Венди втащилась за угол в ведущий к их комнатам короткий коридорчик.

Дику нужен был не снегоход, а прикрепленная к нему сзади двумя эластичными веревками канистра с бензином. Пальцы в синих перчатках Говарда Коттрелла ухватились за верхнюю веревку и отвязали ее, и тут позади зарычал древесный лев – похоже, звук раздавался не столько снаружи, сколько в голове Дика. По левой ноге что-то сильно шлепнуло – ни дать ни взять ветка ежевики, – и колено заныло от боли: создавая суставы, Господь не рассчитывал на то, что их будут сгибать под таким углом, под каким сейчас вывернулась нога Дика. У Холлоранна сквозь сжатые зубы вырвался стон. Теперь льву в любой момент может надоесть игра, и он нападет, чтобы убить.