Но, когда Холлоранн упомянул Говарда Коттрелла и показал Дэркину ярлычок, пришитый с изнанки синей перчатки, владелец бензоколонки смягчился.

– Стало быть, он вас сюда наладил, – спросил Дэркин, отпирая один из гаражей и заводя Холлоранна внутрь. – Приятно узнать, что у старого греховодника осталась хоть капля мозгов. Я уж думал, бедняга совсем того. – Он щелкнул выключателем. Оживая, слабо загудели несколько старых и очень грязных флюоресцентных ламп. – И что ж, едрена вошь, вам там надобно, приятель?

У Холлоранна начали сдавать нервы. Последние несколько миль до Сайдвиндера дались с большим трудом. Один раз налетел резкий порыв ветра (его скорость была никак не меньше шестидесяти миль в час) и развернул «бьюик» вокруг оси. А ведь Дику еще ехать и ехать, и одному Богу известно, что ждет его в конце пути. Он не просто боялся за мальчугана, он был в ужасе. Уже почти без десяти семь, а ему снова надо заводить все те же песни и пляски.

– Там, наверху, дело неладно, – очень осторожно проговорил он. – С сынишкой сторожа.

– Чего? С Торрансовым пацаном? Да чего с ним может быть неладно?

– Черт его знает, – пробурчал Холлоранн. При мысли о том, сколько времени он теряет на объяснения, ему сделалось тошно. Он разговаривал с провинциалом, а ведь известно, что провинциала хлебом не корми – дай сперва обнюхать дельце, походить вокруг да около, а уж потом он полезет в сделку. Но время поджимало – Дик превратился просто в перепуганного негра и, затянись все это еще немного, мог бы плюнуть и сбежать.

– Слушай, – сказал он. – Будь человеком. Мне надо туда подняться, а без снегохода ничего не выйдет. Заплачу, сколько скажешь, только, ради Бога, не лезь в мои дела.

– Ладно, – ответил невозмутимый Дэркин. – Если тебя послал Говард, это уже кое-что. Бери-ка «Арктическую кошку». Я залью в бак пяток галлонов бензина. Думаю, она тебя свозит и туда, и обратно.

– Спасибо, – не очень уверенно ответил Холлоранн.

– Дашь двадцать долларов. Это будет вместе со спиртом.

Холлоранн нащупал в бумажнике двадцатку, вытащил и протянул Дэркину. Тот запихал ее в карман рубашки, даже не поглядев.

– По-моему, нам, наверное, лучше махнуться одежонкой, – сказал Дэркин, стаскивая парку. – От твоего пальтеца нынче вечером толку ни хрена не будет. Придешь возвращать машинку, тогда махнемся обратно.

– Эй, да я не могу…

– Давай-ка не шуми, – перебил Дэркин, все еще мягко, – я тебя замерзать не пошлю. Я-то пройду пару домов – и готово, вот он мой стол, а на столе – ужин. Давай.

С легким изумлением Холлоранн обменял пальто на отделанную мехом парку Дэркина. Над головой тихонько гудели лампы дневного света, и это напоминало ему про светильники в кухне «Оверлука».

– Торрансов пацан, – проговорил Дэркин и покачал головой. – Хорошенький щенок, верно? Пока снег взаправду не пошел, они с папашей частенько тут бывали. По большей части – на грузовичке из отеля. Мне показалось, эта парочка так друг за дружку держится, что крепче некуда. Вот мальчишка, который и вправду любит папку. Надеюсь, с ним все в норме.

– Я тоже надеюсь. – Холлоранн застегнул «молнию» парки и завязал капюшон.

– Дай-кась помогу тебе выпихнуть эту штуку наружу, – сказал Дэркин. Они прокатили снегоход по заляпанному бензином цементному полу к воротам гаража. – Ты раньше-то на таком ездил?

– Нет.

– Ну, тут невелика хитрость. Руководство приклеено к приборной доске, но на самом деле требуется только знать, где стоп, где ход. Тут ручка навроде мотоциклетной. С другой стороны – тормоз. На поворотах наклоняй машинку. По твердой корке эта детка шпарит на семидесяти, но по такой каше больше пятидесяти не выжмешь, да и то с напрягом.

Теперь они очутились на заснеженном дворе станции обслуживания. Дэркин повысил голос, чтобы его не заглушали порывы ветра.

– С дороги не съезжай! – кричал он в ухо Холлоранну. – Смотри за бордюром и указателями, и все будет о’кей. Ежели свалишь с дороги, ты покойник. Понял?

Холлоранн кивнул.

– Погоди минутку! – велел Дэркин и побежал обратно в гараж. Пока его не было, Холлоранн повернул ключ зажигания и немного поддал газу. Снегоход чихнул и ожил, нахально и беспокойно затарахтев.

Дэркин вернулся с черно-красной лыжной маской.

– Поддень под капюшон! – прокричал он.

Холлоранн натянул маску. Она была тесновата, но мигом отсекла ветер, от которого коченели лоб, щеки и подбородок.

Дэркин нагнулся поближе, чтоб его было слышно.

– По-моему, ты кой-чего просекаешь, вот как иной раз Гови, – сказал он. – Это ладно, только вот у отеля тут слава фиговая. Хочешь, дам тебе карабин.

– Думаю, толку от него не будет, – закричал в ответ Дик.

– Хозяин – барин. Но ежели заберешь мальчишку, привози его на шестнадцатую Пич-лейн. Жена супу подогреет.

– О’кей. Спасибо за все.

– Осторожней там! – завопил Дэркин. – Держись дороги!

Холлоранн кивнул и медленно потянул ручку. Снегоход замурлыкал и двинулся вперед, фара рассекла густо падающий снег конусом яркого света. В зеркальце заднего вида мелькнула поднятая рука Дэркина. Дик помахал в ответ, потом слегка толкнул руль влево и оказался на Главной улице. В белом свете уличных фонарей снегоход шел как по маслу. Спидометр показывал тридцать миль в час. Было десять минут восьмого. В «Оверлуке» Венди и Дэнни спали, а Джек Торранс обсуждал вопросы жизни и смерти со своим предшественником.

Через пять кварталов фонари на Главной улице кончились. Полмили тянулись маленькие домики, наглухо задраенные от бурана, а потом осталась только тьма, в которой выл ветер. Стоило Дику вновь очутиться в темноте, которую рассеивал лишь тонкий лучик от фары снегохода, как навалился прежний ужас – такими гнетущими и опустошающими бывают детские страхи. Он никогда еще не чувствовал себя таким одиноким. В те несколько минут, пока летели прочь отражающиеся в зеркальце редкие огни Сайдвиндера, стремление развернуться и поехать обратно было просто непреодолимым. Холлоранн подумал, что, несмотря на всю озабоченность Дэркина судьбой сынишки Джека Торранса, он не предложил взять второй снегоход и поехать вместе с ним.

(Тут, в городе, слава у отеля фиговая.)

Сжав зубы, Дик подвинул рукоятку повыше и посмотрел, как стрелка спидометра вскарабкалась вверх, минуя отметку «40», и остановилась на сорока пяти. Ему казалось, что снегоход несется ужасающе быстро, и все же опасался, что этого недостаточно. При такой скорости он будет добираться до «Оверлука» почти час. А если поедет быстрее, то может вообще туда не добраться.

Дик приклеился взглядом к проносящемуся мимо защитному ограждению. Каждый столбик венчал рефлектор размером с десятицентовик. Многие занесло снегом. Дважды Холлоранн с опасным опозданием заметил знак поворота и почувствовал, что снегоход сперва заехал на сугроб и только потом вернулся туда, где летом проходит дорога. Счетчик расстояния отсчитывал мили так медленно, что можно было взбеситься, – пять, десять, наконец, пятнадцать. Лицо одеревенело даже под вязаной лыжной маской, а ноги закоченели.

(Ей-богу, не пожалел бы стольник за пару лыжных штанов.)

Ужас Холлоранна рос с каждой следующей милей. Можно было подумать, что отель окутывает некая ядовитая атмосфера, сгущающаяся по мере приближения к нему. Было ли так и раньше? «Оверлук», по сути дела, никогда не нравился Холлоранну, и не ему одному, однако такого еще не бывало.

Он чувствовал, что голос, чуть не угробивший его за Сайдвиндером, пытается пробить защиту, добраться до мягкой сердцевины. Голос этот был силен и за двадцать пять миль отсюда – насколько же он окреп теперь? Полностью отгородиться от него не удавалось. Кое-что проскальзывало в мозг Холлоранна, затопляя его зловещими образами из подсознания. Ему все чаще и чаще представлялась сильно израненная женщина в ванной, она подняла руки, тщетно пытаясь отвести удар, и у Дика крепла уверенность, что эта женщина, должно быть…

(Иисусе, осторожнее!)