«Лечу к тебе. Ты на „Люцифере“, я в Паннонии, в секторе у пролов, поднимаюсь, скоро буду. Как ты себя чувствуешь?»
Что я ему скажу, когда увижу?
Я так соскучилась. Я чуть тебя не потеряла. Я не верила, что ты можешь умереть, но все-таки думала, что потеряла. Давай больше никогда не ссориться. Вот что я скажу.
Шаттл стремительно поднимался из гравитационного колодца, голубоватый круг Праматери словно бы подворачивал края, выпуская ее. Электра уже и забыла, что несколько дней назад для нее сесть за штурвал боевого шаттла было событием. Сейчас — обычная рутина, села и полетела. Несколько дней… как будто вечность.
«Почему корабль в боевом режиме?»
«Есть причина. Что последнее помнишь?»
«Вроде бы ты со мной говорила, я уже лежал в капсуле. Почему так долго?»
«Мне пришлось силой забирать тебя с Луны, ты пострадал при разгерметизации. Они тебя погрузили в криосон, ничего больше сделать не могли».
Жив, надо же, жив! Какое счастье.
Надо было сказать ему, как счастлива — но отчего-то не получалось. Хотелось, чтобы он сам увидел ее радость, увидел в ее глазах, улыбке, протянутых руках. Слова почему-то заранее казались фальшивыми. Почему, подумала Электра, заставляя шаттл описать широкую дугу и подлетая к адмиральской причальной палубе. «Светоносный» приветственно вспыхнул белыми огнями и очертил ей посадочный коридор в нужном секторе. Шаттл застыл перед пленкой эгиды, все, конечно, мог бы сделать и компьютер, но эти минуты покоя и сосредоточенности выдавались теперь так редко… Электра поняла, что медлит, сложив руки на штурвале и бессмысленно глядя в гостеприимно распахнутый тоннель силового шлюза.
Тем временем чат опять ожил. Электра вздрогнула и очнулась.
«Электра, почему я отключен от управления?»
«Анаклету необходимо проверить твои когнитивные функции, с осторожным оптимизмом можно будет говорить о возвращении к твоим обязанностям через неделю, не раньше. А права управления ты мне передал как depositum miserabile. Несколько недель назад. Не помнишь?»
«Что?!»
«У тебя была гипоксия, глубокая кома, мог серьезно пострадать мозг. Поэтому ты временно отключен от управления кораблем и командования. Многое произошло, тебе надо будет войти в курс дела. Я уже почти тут, швартуюсь, сейчас прибегу».
«Я в порядке, это же очевидно. Почему ты не можешь быстрее!»
Электра шкурой чувствовала, как ярость затапливает его, что-то быстро писала в чат, стараясь отвлечь разговором.
Нельзя произнести слово «война», не увидев его лицом к лицу. Нельзя. Впрочем, он бросил читать чат и потрошил информационные файлы, все, до которых мог добраться, с нечеловеческой быстротой разворачивая их многослойным веером. Временные файлы, камеры наблюдения, бортжурналы кораблей и записи карт последнего боя, список переговоров, записи с камер легионеров. Электра ясно представила себе, как хищно заострился его профиль, как сжались губы, сощурились глаза. Нельзя, чтобы он добрался до записей о последних минутах Фулька Аурелия. Она потянулась закрыть ему приоритетный доступ и ровно в эту секунду область ее зрения сузилась до кабины шаттла и панели управления перед ней. Огни посадочного коридора погасли, шлюз схлопнулся. Люций без всякого предупреждения отменил статус depositum miserabile, оторвав вместе с ним и ее полномочия. Теперь она никак не могла ему помешать. Она даже на корабль попасть больше не могла.
«Люц! Ты что творишь!»
Молчание.
«Люц, перестань! Верни мне доступ!»
Шаттл нелепо тыкался в эгиду перед причалом, как мотылек в стекло. Она несколько раз повторила запрос на швартовку. Ничего. Да что ж такое. Она столько сделала для этого корабля, для всего флота.
И лично для тебя, козел! Одной ногой еще в ладье Харона стоишь!
«Люц, поговори хотя бы с Анаклетом».
Ничего. Видимо, он в один миг заблокировал ее, чтоб не мешала делать, что в голову взбредет.
Шлюз не открывался, запросы не проходили, «Светоносный», к которому она за эти тяжкие дни привыкла как к дружелюбному, огромному, хоть и опасному зверю, тоже игнорировал ее присутствие, только стандартно перенаправлял вызов с низким приоритетом куда-то в бездны корабельной бюрократии.
Шаттл завис перед его мордой, крошечная светящаяся песчинка у бесконечной гряды бронированных плит. За секунду Электра потеряла всякую власть над флагманом. Мало того, спустя вечность безуспешных попыток вызвать Люца, она с отчаянием увидела, как корабль пошел куда-то в сторону и вверх. Исполинская бронзовая надпись «SPQR Lucifer invictus» проплыла перед ее глазами теперь уже в реальности, а не в виртуальном пространстве. Адмирал уводил флагманский звездолет куда-то в неизвестность. Электра проверила траектории остальных кораблей Второго — все они одновременно начали движение и уходили за орбиту Луны и дальше, производя сложные перестановки и маневрируя. Он просто бросил ее тут! Захлопнул дверь перед носом и занялся своим драгоценным флотом, спасибо огромное.
Вот теперь она затряслась от злости.
Она стремительно связалась с Анаклетом, но тот тоже ничем не помог — не захотел помочь.
«Отключите его, черт подери, он же не соображает. Может, у него мозг поврежден!»
«Извините, у меня нет такого права. Адмирал в порядке. Он пришел в себя раньше срока».
Возможно, Анаклет Траян решил ее подставить специально. Избавиться от нее. Легко его понять, между прочим. Врач Аурелиев, верный человек, приставленный Семьей, принадлежавший к погибшей Золотой когорте, не мог не заметить, как она последовательно переняла управление флотом, лишила Люция личной охраны, противилась его пробуждению. И, несомненно, ненавидит ее за гибель товарищей, там, внизу, на планете. Гибель, о которой она посмела умолчать.
Так. Ладно. Свяжемся с Кастором, хорошо, что есть его личный контакт, а то повторилось бы то же самое — алгоритмы утопили бы гражданский запрос в море низкого приоритета.
«Что происходит, почему мы начали маневр?» — Кастор тоже не выглядел обрадованным.
«Происходит то, что Люций Аурелий вернулся к командованию, с чем вас и поздравляю. Не за это ли мы все так бились!»
Судя по молчанию в чипе, Кастор проверил информацию, потом еще немного помолчал, наверное, ругался про себя.
«Подождите, я пришлю за вами легионерский шаттл, перестыкуетесь. Вашему, как я вижу, запрещены любые маневры вблизи «Светоносного».
Спасибо тебе еще раз, милый жених, спасибо вот такое растакое! Чтоб тебе пусто было. Электра убрала руки на подлокотники, прикрыла глаза, успокоилась, подумала пару секунд.
«Кастор, спасибо, не нужно. Я попрошу моего кузена вывести из ангара „Гестию“, проследите, пожалуйста, чтобы препятствий не чинили. Она не подлежит юрисдикции адмирала, и семья Флавиев вправе ее требовать назад. И вот еще что…»
«Милая кузина, а что это, зачем тебе „Гестия“?» — немедленно вклинился в их диалог Антоний. В чате стало тесно, и она перевела разговор в голосовой режим.
— Что ж, «Гестию» ему дарить, гаду этому? Или ты собираешься с ним тут зажить? И вообще, мне надо забрать свои вещи, например, тебя и Конрада Тарквиния. Не отдавать же добычу!
— Ты что это, бежать собралась? Переквалифицируешься в домохозяйки?
— А что мне на его флоте делать, снаружи любоваться? Или головой о броню побиться? Мозговая активность у него восстановилась! Как же! Боги, как я его ненавижу! — Электра приметила, что стучит по приборной панели, и расслабила руку. Ребро ладони ныло.
— Сестренка, стой, стой, погоди, — голос Антония похолодел. — Тут ведь люди еще, кроме «Гестии», Конрада и твоего покорного. Ты вроде как за них отвечаешь.
— Да, я от вас не ждал, — встрял Кастор, до этого мрачно молчавший в канале. — А вот от жениха вашего ожидал и еще как! Поведение его совершенно не изменилось, значит, и мозги в порядке. Но я думал, у вас есть какой-то инструмент, чтобы его контролировать.
— Какой инструмент? Красивые сиськи что ли?! Кастор, вы там разве не видите — этот сукин кот оторвал мне все полномочия, задраил шлюзы и заперся. Тащит куда-то весь флот.
