— Да. Но мы не…

— Успейте.

— Домина.

— Если поймете, что не успеваете ничего починить, уводите людей до того, как мы войдем в гравитационное поле Медеи. Но лучше бы вам успеть, Кастор, честное слово. Лучше бы вам успеть!

Электра заново оглядела рубку — тела, кровь, обломки. Люди и ксеносы. Халифатцев на волчице не было — римляне дрались с римлянами, произошло самое страшное. И римляне убивали римлян.

Она перевела взгляд на обзорный экран. Небо горело от края до края, и космос уже не был черным, хаотические всполохи делали его алым, розовым, жемчужно белым, густо-лиловым. Какие праздничные цвета.

Она прикрыла глаза и связалась с капитаном «Немезиды».

«Выведите меня на общий канал, я знаю, что вы можете сделать так, чтобы меня слышал весь флот. И корабли Третьего, блокировку я сняла. Халифатские корабли тоже».

— Антоний.

— М?

— Дай им картинку.

Антоний кивнул, подозвал кого-то из своих, через минуту камеры окружили ее роем, транслируя изображение на весь флот. Электра отстегнула и сняла шлем, посмотрела в объективы. Что они видят — бледную светловолосую женщину в чужой тяжелой броне, обгоревшей, закопченной, с запекшимися потеками лазурной крови. Игрушечного диктатора. Ненастоящую невесту блистательного адмирала Аурелия, который сейчас надрывался в ее аудиоканале, требуя немедленно покинуть корабль.

Нет, Люций, мне наконец нужно немного места. Своего. Дай мне вздохнуть. Дай. Мне. Вздохнуть.

Она заблокировала досаждавший контакт, сосредоточилась.

— Говорит диктатор Электра Флавия. Флагман Третьего флота «Lupa Magna». Сограждане. Я нахожусь на борту «Волчицы». У меня за спиной рубка, видевшая многих славных квиритов. Я до сих пор не знаю, что с нами случилось. Почему «Волчица» восстала против Рима и брат пошел на брата. Я знаю одно — римляне не должны убивать римлян. Мы уже шагнули за порог катастрофы. Война, которая сейчас идёт — это не война за власть или за влияние. Удар направлен на сам Рим. В сердце Рима. Это война за уничтожение наших ценностей.

Хотя, вдруг подумала она, зло и безуспешно пытаясь стереть едкую гарь с лица, это и есть наша главная ценность. Ромул всегда убивает Рема. Всегда. Раз за разом.

— Мы не должны на это поддаться. Не имеем права. Римляне не должны убивать римлян. «Волчица» падает в Медею. И лучше ей упасть, чем растерзывать своих детей. Я лишаю этот корабль титула invicta. Навечно.

Она договорила и снова коснулась перчаткой лица. Кожа горела. Голова кружилась. Казалось, что все ее слова бессмысленно падают в бесконечный космос и уносятся куда-то к окраинам обозримой Вселенной. Где никто их не услышит.

«Сестра, Кастор докладывает, что с реакторами ничего сделать не удалось. Мы тонем или эвакуируемся? Я бы сказал, что часики тикают».

«Сейчас. Мне нужна еще пара минут».

— Я лишаю Анну Ариадну Лицинию звания и должности адмирала Третьего флота.

«Хорошо бы и гражданства заодно!»

«Нет. Она римлянка и ответит за свои деяния, как римлянка».

— Также я предлагаю амнистию всем офицерам, поддерживавшим ее согласно букве алгоритмов, а не по собственному желанию. Сдайтесь и заглушите оружейные реакторы. Повторяю — сдайтесь, лягте в дрейф и заглушите оружейные реакторы. Электра Диана Флавия связь закончила.

В рубке было очень тихо. Антоний по своему обыкновению стоял слева от нее и чему-то улыбался. Еле слышно гудели гравитационные подвесы круглых белых камер. В обзорном окне вишнево светился и умирал «Озимандия», километровые секторы его брони были вскрыты и катастрофически перегреты. На глазах в него врезался какой-то мелкий корвет, рассыпавшись бесшумным фейерверком. Бой продолжался. Ее никто не послушал. Римляне убивали римлян и халифатцы убивали римлян, римляне — халифатцев и страшные синие твари по неведомой причине убивали людей. Подошел Кастор и встал по правую руку от нее, невозмутимый и спокойный, как статуя. Шлем он где-то потерял, и видно было злой закопченый профиль, уродливые шрамы. Он сощурился, глядя на лиминальное сияние боя, как на врата в царство Аида. Медея плыла под ними, извихренный колоссальными штормами газовый гигант, готовый поглотить и укрыть «Волчицу» навеки, так же, как и многие корабли до нее.

— Хорошая попытка. Жалко зря.

— Вы почему не улетели? — ее голос в тишине прозвучал странно, глухо, будто уровень кислорода в рубке все еще был низким. — Мы падаем, скоро пройдем точку невозврата.

— Смеетесь. Никто не улетел. Чинили до последнего. Впрочем, не думаю, что мы упадем. Смотрите, — легат указал рукой. — «Харон», «Стероп» и «Телемак», идут к нам прямым курсом, оружейные порты открыты. Соединенной мощи их орудий хватит, чтобы полностью разрушить «Волчицу» еще до того, как нас раздавит тяготение Медеи.

— Что ж. Никогда не была сильна в публичных выступлениях, — пожала плечами Электра.

В рубку один за другим входили легионеры, негромко переговаривались, смотрели на приближающиеся корабли. В огромной рубке стало очень тесно, и постепенно наступила совсем уж оглушительная тишина.

Наверное, она должна связаться с капитанами. Попробовать снова. Объяснить им.

Накатила усталость, гигантская, невыносимая, должно быть, так выглядит смертный сон. Антоний молча взял ее за руку.

— Бесполезно, — сказал Кастор, не отрывая взгляда от пустоты за стеклом. — Если люди хотят убивать — они убивают. Им не нужны для этого ни приказы адмирала, ни подсчеты алгоритмов. И тогда все бесполезно.

Какой красивый корабль — «Харон», отстраненно думала Электра. Обводы, обсчет эгиды, сама конструкция корпуса, разумное и точное расположение орудийных точек. Совершенное произведение человеческого гения. Наверное, им недостаточно, чтобы мы сгорели в атмосфере. Им надо сжечь нас самим. Должно быть, Кастор прав. И Махайрод был прав. И Люций — высеченная в огне и золоте римская безжалостность — тоже был прав. А они с Антонием…

— …тан «Телемака» вызывает «Волчицу», — вдруг послышался с пульта связи голос, искаженный статикой и помехами. — …даете. Повторяю, вы…аете. Капитаны «Телемака», «Стеропа», «Харона»…ают «Волчицу». Мы идем к вам на помощь.

31 августа, год от основания Рима 587

Было очень тихо. В висках пульсировала кровь. Голова кружилась и подплывала, но Электра заставила себя сосредоточиться на происходящем. Три корабля, подойдя опасно близко к Медее, совместными усилиями выволокли обездвиженный флагман, бросив на двигатели всю энергию, даже с оружейных палуб, и сцепившись эгидами. Вытащили тем же способом, каким в свое время капитан «Гефеста» затащил своего противника в фотосферу звезды. Не убивали, а спасали.

Связь все еще была затруднена, но Электра подумала, что узнает математически выверенный почерк команды Ливия. Неужели он тоже участвовал в этом опасном спасении. «Волчица» хоть и с натугой, но все более набирала скорость, оставляя позади себя сине-фиолетовые щупальца Медеи и по правую руку — ало-песочный шар Форпоста. Невооруженным взглядом было видно, что там горит атмосфера.

Флот привычно сходился в гравитационный монолит. Сейчас, наверное, капитаны обращаются к уцелевшим членам экипажа и осознают ущерб. А ущерб велик, это видно даже по грубым прикидкам. Что ж, раз мы тут не умерли, надо продолжать заниматься делом.

— Кастор, свяжитесь с Семпер Фиделисом и закончите эвакуацию, когда это станет технически возможно.

— А что делать с пленными?

— Где они?

— В тюремном блоке. Их очень мало. Взяли двоих эриниев, они изранены, но живы. И что делать с клетками с чудовищами? Уничтожить?

— Клетки оставьте. Потом разберемся. Пленников пусть Квинт допрашивает. Вражеские корабли?

— У халифатцев наша тактика. Сцепились в гравиконгломерат и ушли. Два уцелевших корабля эриниев выпали из видимого спектра, их присутствие в системе также не фиксируется. Отступая, забрали всех, кроме остатков «Озимандии», его Елена с Ливием так раскурочили, что противник даже подобраться не смог. Однако с Озимандии кто-то вел артиллерийский огонь, прикрывая отход «Марида» и прочих. «Марид» до последнего собирал спасательные капсулы с уничтоженных кораблей, мы не препятствовали. Некоторые халифатские капитаны спасательный протокол проигнорировали, сразу начали стыковаться.