– Да я вообще не интересуюсь! – возмутилась она. – Я просто поддерживаю светскую беседу. И вообще, мне пора. Гости…

– Да-да, вижу. – Алан сделал широкий жест рукой. – Толпы гостей. И все ждут, когда ты их обслужишь.

– Гости скоро придут! – фыркнула она.

Словно в подтверждение ее слов мужской голос крикнул на весь зал:

– Ника, детка!

Алан резко обернулся, Ника помедлила, но тоже посмотрела в сторону входа – впрочем, она уже знала, кого увидит. Обходя столики и жизнерадостно улыбаясь, к ним спешил Леннард Олден.

– Какого черта он тут делает! – прошипел господин Как-Же-Вы-Все-Меня-Бесите.

Леннард подошел, протянул руку. Алан вяло пожал ее, продолжая сверкать глазами. Леннард приобнял Нику за плечи, потом придвинул стул и сел. Алан шумно втянул носом воздух.

– Привет, – улыбнулся Олден.

– Привет, – уныло ответила Ника. Едва не застонав из-за проклятого дежавю, добавила: – Разве ты не должен был уехать?

– Должен был, – радостно подтвердил главред. – Но я решил пожить еще немного на Побережье. Сто лет не был в отпуске.

Ника тихонько скрипнула зубами. Да они сговорились!

– Ты же вчера вечером повез всех своих в Фалесту? – уточнил Алан.

– Ну, в итоге я их отвез на вокзал – на ночной поезд. По дороге вдруг пришло в голову, что прямо сейчас мне нечего делать в столице. Я попрощался с ребятами, вернулся в Дакосту и переночевал в отеле. Ника, скажи, какой столик относится к твоей зоне обслуживания?

– Вон тот, например, восьмой… – помрачнела она.

– Отлично, сейчас пересяду. Принесешь меню? Кстати, в котором часу заканчивается твоя смена? Я дождусь тебя, а потом мы могли бы немного прогу…

– Я как раз тоже только что предложил Нике и Данизе, – быстро сказал Алан, – прогуляться после окончания их смены.

– Что? – обалдела Ника.

– И они уже согласились. Так что извини, Леннард, но дамы заняты.

– Я не… – начала было она, но Алан пихнул ее под столом ногой.

– Согласились, – с нажимом повторил он.

Ника беспомощно посмотрела на одного, потом на другого, пытаясь сообразить, что теперь делать. Если она не пойдет с Аланом и Данизой, Леннард от нее не отцепится – не так-то просто послать куда подальше начальника, от которого зависит окончание твоего испытательного срока. С другой стороны, если она пойдет с Аланом и Данизой… Господи, ну и выбор!

– Что ж, прекрасно, – тут же нашелся Леннард. – Значит, мы отправимся гулять все вместе, вчетвером. Возражения есть? Возражений нет.

Юна снова была с ним, такая трогательно спокойная, такая красивая.

Вчера, у могилы ее проклятой тетки, он воспользовался старым трюком – погрузил в сон, увез во дворец. Когда они вернулись, Кейден подхватил ее на руки – никогда в жизни бы он свою ношу никому не доверил – и сразу понес к себе. В спальне он положил Юну на кровать, разул, раздел до сорочки, потом сам скинул одежду и лег рядом.

Ночью Кейден спал плохо, постоянно просыпался от тревожных снов, в которых Юна раз за разом убегала от него, и он ничего не мог с этим поделать. Наконец утром, окончательно проснувшись, он сгреб ее в охапку и притянул к себе. Кейден прекрасно понимал, что скоро она очнется, и тогда идиллии конец. Ему хотелось хоть немного еще побыть с ней вот так – словно не было между ними никаких ошибок, никаких обид, никакой боли. Он крепче прижал ее к себе, обхватил руками и ногами. Потом вдруг не сдержался, уложил ее на спину, а сам склонился над ней, прикоснулся к ее губам. Черт, он так изголодался по ее любви.

Юна, конечно, не отвечала ему. Но и не отталкивала – она спала. Король воровал ее поцелуи, словно последний мошенник и плут, который понимает, что другим способом ему не получить желаемого. Эти мысли рвали сердце на части, но остановиться Кейден не мог. Он не будет заходить слишком далеко. Нет, не будет. Ему надо просто немного насладиться ее близостью и иллюзией, что всё хорошо.

– Я так сильно люблю тебя, – шептал он ей в губы в промежутках между поцелуями.

– Если бы ты только знала, как сильно… – повторял он снова и снова.

Юна вдруг приоткрыла рот, и на мгновение Кейден и правда поверил, что всё еще может быть хорошо – потому что она сонно ответила на его плутовские ласки, неуверенно коснулась его языка своим. Кейден застонал и удвоил усилия, уже зная, что счастье долго не продлится. Через пару мгновений она, конечно, распахнула глаза и тут же дернулась, чтобы выбраться из его объятий.

Он отпустил ее и со вздохом перекатился на спину. Юна отползла подальше, на самый край кровати, села, поджав под себя ноги, запахнула на груди сорочку и одарила его свирепым взглядом. Кейден тоже сел. Она первой разорвала зрительный контакт: закусив губу, отвернулась и принялась смотреть в окно.

– Злишься? – спросил он, но ответом ему было лишь молчание.

Кейден встал на ноги, взял штаны и сорочку со стула и не спеша оделся. Потом обошел кровать и остановился прямо перед своим разгневанным сокровищем. Она едва заметно вздрогнула, и у него сжалось сердце.

Так не хотелось ничего сейчас говорить, но отмалчиваться… неправильно.

– Я виноват перед тобой, – медленно начал он. – Если бы я мог исправить случившееся, даже не сомневайся, я бы тут же…

И запнулся, пытаясь подобрать убедительные слова. Черт, никогда он не был силен в извинениях.

– Я не хотел ее смерти. Это трагическая случайность. Прости меня.

– Нет, не могу. – Она покачала головой.

Он поджал губы, не зная, что еще добавить.

– Ты даже не рассказал мне всей правды, – тихо продолжила Юна. – Ты убийца и лжец. Я не могу тебя простить.

Кейден вздрогнул.

– Я солгал тебе только однажды, – выдавил он из себя. – Не знал, как рассказать про смерть твоей тетки. Больше я никогда…

– О, перестань! – резко перебила его Юна. – Я не могу слушать это вранье! Ты убил тетю, а потом соврал, что она жива!

– Юна, я готов признать, что…

– Ты соблазнил и бросил меня, не приходил всё лето, а потом врал, что потерял память!

– Я не врал!

– Врал! И сейчас врешь! Правильно тетушка говорила, что тебе нельзя верить!

– А, значит, тетушка говорила? Да ты хоть знаешь, что именно она и лишила меня памяти?

– Что? Неправда!

– И тем не менее это так! Она пришла ночью в хижину, когда я спал, и наложила на меня чары!

– Подлая ложь! Легко наговаривать на человека, которого ты убил и который уже не может тебе ответить!

– Юна, послушай! Твоя тетка не хотела отпускать тебя со мной! Она вообще ни с кем не хотела тебя отпускать!

– Ложь, ложь, ложь! Всё, что ты когда-либо говорил – ложь! Ты врал про тетю! Ты врал, что приедешь за мной, а сам не приехал, ты… Ты врал мне, что любишь, а на самом деле…

– Что на самом деле? – похолодел Кейден.

– На самом деле у тебя куча женщин, и ты по очереди зовешь их в свою спальню! То одну, то другую! Не понимаю, зачем я вообще тебе нужна!

Юна резко замолчала и опустила голову. Кейден тоже молчал, переваривая услышанное. Где она набралась этих глупостей?

– Где ты набралась этих глупостей? – спросил он наконец.

– Это не глупости! – фыркнула Юна. – Люди так говорят!

– Какие еще люди? Кто наболтал тебе?..

Отвечать она явно не собиралась. Кейден стиснул кулаки, в висках застучало. Значит, не желает говорить? Ну хорошо.

На то, чтобы вломиться в ее голову, много времени не ушло. Глаза Юны распахнулись от ужаса; хоть Кейден и знал наверняка, что не причиняет ей боли, он также вполне осознавал, насколько противно ей его вторжение – вряд ли это был хороший способ загладить свою вину. В то же время останавливаться он не собирался. Кто-то пытался очернить его в глазах этой доверчивой дурочки, и небезуспешно. Кто бы это ни был, он, король и сильнейший одаренный, узнает.

Не прошло и нескольких секунд, как он уже докопался до воспоминания, в котором его секретарь Олис сбивчиво объяснял: «Обычно женщины… Потом другие…». Что за идиот, надо же было такое ляпнуть! Кейден выскользнул из разума Юны, она упала на кровать, уткнулась лицом в подушку и затряслась в беззвучных рыданиях. Он вздохнул, сел рядом. Осторожно провел ладонью по ее кудряшкам, всем сердцем желая успокоить, утешить – однако она явно не желала его утешений, поэтому тряхнула головой, сбрасывая его руку.