Все трое обернулись – это, конечно, оказался Алан. В каждой руке он держал по рожку мороженого.

– Боюсь, на всех тут не хватит, – ухмыльнулся Ленни.

– Боюсь, это только для девушек и ежиков, – невозмутимо ответил господин Иногда-И-Снобам-Хочется-Быть-Милыми.

Дана взвизгнула и захлопала в ладоши: «Ох, дорогой, спасибо, это то, о чем я мечтала». Ника одарила его хмурым взглядом и молча взяла второй рожок.

– Покажите красивую белку, – попросил Алан.

Даниза протянула ему телефон. Пока они расправлялись с мороженым, господин Сноб разглядывал фото.

– Действительно, очень красивая, – заявил он наконец. – Солнце удачно падает, она даже как будто светится. Данни, ты не против, если я перешлю себе фотку? Обрежу ее и поставлю на экран как обои.

– Серьезно, белочку поставишь? – удивилась Даниза.

– Ну, не ежика же, – пожал плечами Алан.

Ника сжала кулаки. Она, наверное, даже запустила бы в него своим рожком, если бы гадкое мороженое не было таким омерзительно вкусным.

– Я добегу до магазинчика, куплю воды, – пробормотала она, вскочив на ноги. – После сладкого пить хочется.

– Мы пойдем к качелям, возвращайся! – крикнула Даниза ей вдогонку.

***

Ника неслась по аллейке и кипела от злости. Белочку он поставит! А ежика обрежет! И этот человек всего час назад вроде как пытался извиниться? Врун несчастный!

– Маленькую бутылку минералки с газом, – попросила она в магазине. – Похолоднее.

– У нас очень холодная, только достал из холодильника, – предупредил продавец.

– Пойдет.

Она вышла наружу, приложила запотевший пластик ко лбу, тяжело вздохнула. Потом открыла бутылку, которая зашипела в ее руках, словно змея. Сделала большой глоток – вода действительно была очень холодной. Вот и хорошо, ей явно надо остыть.

Ника неспешно направилась по аллейке обратно, как вдруг кто-то подскочил к ней со спины, схватил, обнял так, что не вырваться. Она вскрикнула, но большая ладонь тут же зажала ей рот.

– Не верещи, – шепнул ей на ухо Алан. – Не будешь?

Она отрицательно помотала головой. Алан убрал ладонь и потянул ее куда-то, но уже через пару шагов отпустил, подтолкнул спиной к дереву, уперся руками в ствол на уровне ее плеч. Ника молчала, уставившись на него с яростью.

– Это всего лишь я, – негромко сказал он. – Не стоит так пугаться.

– Я тебя и не боюсь! – От возмущения у нее прорезался голос.

– Я знаю, – улыбнулся Алан.

Он стоял непозволительно близко, его глаза казались ей бездонными синими колодцами, его взгляд пронизывал насквозь. Нике никак не удавалось успокоить дыхание.

– Думаешь, я поверила… в твою искренность… когда ты предлагал перемирие? – запинаясь, проговорила она.

– Думаю, не поверила, – вздохнул он.

– Не надейся, что тебе удастся убить меня легко! Я… я сильная! Я буду сопротивляться!..

– Ни секунды не сомневался, что ты будешь сопротивляться, Ежик. Только я не собираюсь тебя убивать.

– Нет, собираешься! Ты уже пытался!

– Ну это же была… ох, дурацкая штука. Совершенно дурацкая. Признаю, я виноват.

Ника широко распахнула глаза.

– Ты это серьезно?

– Серьезно, – снова улыбнулся он, наклонив голову чуть ниже.

– Да ладно! – Ника задыхалась от переполнявших ее эмоций. – Так не бывает… Злодеи никогда не признают своих ошибок…

– Разве я злодей?

– Конечно! И сноб.

– А, еще и сноб?

– Да, сноб! Высокомерный, мстительный…

Сейчас она готова была говорить что угодно – лишь бы не молчать, лишь бы не вслушиваться в его тяжелое дыхание, лишь бы не замечать его пугающего взгляда.

– Я уверена, ты еще придумаешь, чем отплатить… Попытаешься облить меня кофе. Или чаем… Или…

Он резко наклонился к ней – теперь его лицо было рядом, совсем рядом, так, что уже слишком. Ника обреченно пискнула, почувствовав на своей коже его теплое дыхание, ощутив, как кончик его носа случайно скользнул по ее щеке. Из головы разом вылетели все мысли, у нее даже не осталось возможности подумать, правильно ли она поступает – Ника просто подалась ему навстречу. Обе его ладони тут же оказались у нее на талии, и Алан с силой прижал ее к себе.

Губы встретились с губами. Нику бросило в дрожь, по венам побежали легкомысленные и беспечные огоньки, которые пьянили голову и разжигали опасное пламя внизу живота. Поцелуй этот, неуверенный поначалу, становился по-настоящему голодным. Она не понимала, почему так громко бьется сердце, почему кровь стучит в висках, почему кажется, что в целом мире не осталось никого, кроме них двоих. Им обоим не хватало дыхания, но остановиться Ника была не в силах, и Алан, кажется, тоже. Всё было так хорошо, правильно, желанно – так сладко, что почти мучительно. Ей хотелось быть к нему ближе, еще ближе, еще. Она наконец сообразила: ей очень нужно обхватить его за шею, и удивилась, что делает это только сейчас, и одновременно ощутила странную неправильность, словно что-то мешало обнять его так, как хочется, словно…

Как следует обдумать эту мысль она не успела – Алан вдруг вскрикнул, отшатнулся. Бросил на нее совершенно дикий взгляд.

А Ника посмотрела на свои руки. Правой она по-прежнему крепко сжимала открытую пластиковую бутылку. С очень холодной минеральной водой. Недавно из холодильника.

– Только не говори, что я тебя облила, – хрипло сказала она.

Алан молчал, продолжая буравить ее взглядом.

– Я случайно. Я не хотела…

Ника осторожно сместилась вбок, на полшага, потом еще немного…

– Да что ж ты за человек-то такой, Ежик! – выплюнул Алан с яростью.

Выбравшись наконец на открытое пространство, Ника попятилась. Как бы ей улизнуть…

– Я правда не хотела, – потерянно повторила она.

– Верю. Конечно, верю.

Ника бросилась бежать, краем глаза успев заметить, что Алан бросился за ней. Она обежала лавочку и растущий поблизости куст, и уже сделала было резкий рывок в сторону, надеясь, что это собьет его с толку, но увы, сегодня удача подыгрывала сильному полу – Алан догнал ее, дернул за руку, развернул, одним движением прижал к себе.

– Когда ты рядом, – медленно заговорил он, сверкая глазами, – у меня напрочь срывает башку. Смотрю на тебя, и хочется только одного. Чего именно, догадываешься? Правильно: вот этого!

Алан наклонился, молниеносно вырвал у нее из рук злосчастную бутылку, которую она, оказывается, всё еще держала в руке, и вылил оставшуюся минералку ей за шиворот.

На мгновение она потеряла дыхание, громко охнула – вода-то холодная! Шарахнулась от него. И вдруг заплакала от обиды.

Господин Я-Просто-Конченый-Идиот выронил бутылку.

– Ника, послушай…

Он потянулся к ней, положил руку на плечо, но она дернулась всем корпусом, сбрасывая его ладонь.

– Отстань! – крикнула она, вытирая глупые слезы.

– Ежик, я…

– Отстань от меня и никогда больше не трогай, понял?! Не подходи, не прикасайся! Проваливай в свой дурацкий «Книжный дом»! Исчезни наконец из моей жизни! Ты уже сто раз отомстил, чего еще… тебе… надо…

Снова всхлипнув, она сделала шаг назад. Алан молчал, поджав губы, не пытаясь больше приблизиться.

– Оставь. Меня. В покое! – прорычала она для особо понятливых.

Топнула ногой и быстро зашагала прочь.

Ночью Юна долго возилась без сна, а утром проснулась и какое-то время просто лежала в постели, не имея желания вставать. В огромной королевской спальне, на огромной королевской кровати места было для десятерых. Однако в эту ночь, в отличие от всех предыдущих, проведенных во дворце, она спала одна, без Кейдена. Юна поймала себя на мысли, что, как бы она ни ненавидела его, ей гораздо спокойнее, когда он рядом. Вчера она вообще смогла уснуть, только когда Рыська прыгнула к ней, устроилась под бочок и принялась успокаивающе мурлыкать.

Вздохнув, Юна все-таки встала, оделась, сходила в ванную комнату, привела себя в порядок, прибрала волосы. Кошка сидела на одном из подоконников в гостиной. Юна подошла к ней и почесала за ухом.