— Мурсик не знала точной даты. Нам Флинт сообщил три дня назад, — Морган совсем не разделял пессимизма подруги. Он уже успокоился, принял на себя ответственность за излишнюю самовлюбленность и даже был благодарен Кларе, за честность и прямоту, какой ему давно не хватало. Слишком уж он заврался. И в первую очередь самому себе. Поэтому, в ответ, готов был выслушать великие страдания по моде от Дорн, сколько бы времени она в итоге не плакалась. — Ты бы всё равно ничего не успела купить. И потом, какая разница, как ты будешь выглядеть? Это же награждение за подвиг. Мы все были в отряде, который спас канцлера! На твой внешний вид никто и не взглянет.

— Вот именно! А вдруг я там встречу симпатичного мужчину? Вдруг судьба? Я же хочу ему понравиться, произвести хорошее первое впечатление. И вообще, знаешь, как приятно получать комплименты! От вас не дождешься. Разве что капитанша иногда говорит мне всякие приятные мелочи. Ну, она же женщина, знает, как нам важно слышать отзывы.

— Важно? — встрепенулся Морган.

— Конечно. Хочется же знать, что ты особенная. Что на тебя обращают внимание. Когда она говорит о моих глазах красивого синего цвета, становится ясно, что она эти глаза рассматривала. Понимаешь?

— Не очень, — помотал головой Морган. — То есть, должно быть приятно, когда тебя пристально рассматривают? Мне кажется наоборот, это немного «стрёмно». Правильное слово?

— Правильное. Я имею в виду, не так рассматриваешь, будто изучаешь анатомию по моему лицу и телу, — рассмеялась Клара. — А когда невзначай и про мелкие подробности. Ну там, родинка над губой, волосы, особенности… Значит, тот кто говорит тебе такое, не мог оторвать от тебя взгляда. А это в свою очередь значит, что он интересовался тобой. А это значит, что ты сама по себе интересная. Теперь понимаешь?

— Не очень, — вздохнул Морган. — У катар такое считается верх невежливостью. Если мы и говорим комплименты, то только по внутреннему содержанию. Например, ваша доброта не знает границ. Или — храбрость воина достойна быть воспетой в балладах.

— О да! Любимой кошечке так и скажешь? Офигеть!

— Разве не приятно узнать, что ты храбрая или добрая для своего избранника?

— П-ф, драброй и хроброй может быть всякий. А вот красивой — это ещё постараться надо.

— Чушь! Красота внутри! Внешняя не имеет значения. Зачем стараться, чтобы публика смотрела на тебя как на картинку?

— Чтобы вызвать в мужчинах подъем всех частей тела! Вот представь. Гипотетически. Я приду сегодня на награждение, вся такая сияющая, словно звезда. Хорошо бы капитанша, вообще, не пришла, чтобы не стянуть на себя внимание. Эх, мечты, мечты! Так, ладно! Я, вот, пришла, допустим, сияющая, как уже и говорила. И вот стою я на подиуме. У меня декольте в виде сердечка, верхняя часть груди отлично видна, и у присутствующих мужчин останавливается их сердечко! А мои ноги, пусть и полноватые, но ровные, в короткой юбке, заставляют трепетать не только это самое сердечко, но и кое-что ещё. И я спускаюсь, вся преисполненная благородством, а они наперебой ко мне бегут и говорят, какая я великолепная! Ну и я так окидываю их взглядом, подбородок гордо вверх, волосы назад по плечам, и пальчиком выбираю только тех, кто мне понравился. А потом…

— Ну и чушь! — расхохотался Морган. — Это какое-то кривое зазеркалье Листола.

— Зазеркалье чего?

— У катар в каждом городе есть такое место — Листол называется. Там собирается не обременённая связями молодежь как раз для подбора себе пары. Только обычно, если хотят поразить кого-то, то делают это нормально, по-катарски. Декламируют стихи, танцуют, показывают свои манеры, разные умения, или просто ведут разговоры, пытаясь продемонстрировать ум и эрудицию. И никому в голову не придет прийти в поисках избранника в Листол полуголой. Если бы хоть одна катарка так сделала, её бы с позором изгнали, и она бы ещё долго упрашивала старейшину впустить её обратно в Листоланное общество. Потому что никакого эффекта обнаженная грудь или короткая юбка не оказывает на нормального здравомыслящего катара.

— Я в шоке! — только и сказала Клара. — Какая же у вас нудная, холодная, расчетливая жизнь! И ты что, тоже пойдешь туда читать стихи и выбирать себе кошку в мешке?

— Конечно. Это как раз таки нормальная практика для подбора партнёра. Чтобы воспитывать котят нужно подходить к такому делу с умом. Это обеспечивает выживаемость катар, как вида. Вот, к примеру, у меня есть определённый список требований ко второй половине. Я буду искать такую, какая совпадёт по большинству пунктов.

— Фу, — скривилась Клара. — Это отвратительно! Как блюда на завтрак в меню дроида выбираешь. А как же любовь? А если избранница не состыкуется по пунктам?

— Любовь и есть комфортное сосуществование с близкой по духу персоной. Если она не состыкуется, я просто её не смогу полюбить. Разве не так это делается?

— Ой, фу, фу, фу! Много раз! Прости, но это, правда, слишком низменно. Ненастоящая какая-то любовь получается. По расчету. Но зато я придумала, что надену на праздник. Иди, осталось всего два часа, мне надо подготовиться.

— Ничуть не отвратительно! — уже в дверях попытался оправдаться Морган. — Зато разум твой чист в выборе, и ты не совершишь ошибку.

Но дверь за ним уже захлопнулась. Катар громко фыркнул, выражая одним звуком своё полное отношение к их разговору. Клара иногда такие глупости способна говорить, что даже Мурсик может ей проиграть. Скажет тоже, оголенные части тела способны заставить мужчин трепетать сердцем! Ломаной кредитки такие мужчины не стоят! Сегодня посмотрят на ножки одной и потрепетают, завтра другой. И где здесь настоящие чувства? У людей вечно всё перепутано.

В таких размышлениях Морган принял основательный душ, вытерся и поправил на голове шерсть. Возраст брал своё и стали появляться первые признаки прорастающей гривы. Раньше было просто — он сбривал всё под одну длину, но сейчас уже часть волос стала заметно толще. У его отца не было никогда гривы, и Морган надеялся, что генетически он унаследует гладкую равномерную масть. Но и в этом капрал пошёл в деда, и теперь становилось всё сложней скрывать пробивающиеся уплотненные волоски и на щеках, и на голове.

Морган вдруг представил себе, что отрастит по разные стороны от носа такие же пышные клоки как у канцлера Шнобби. Интересно, а он симпатично будет с ними выглядеть? Нет, пожалуй, ему не пойдет. У Моргана обычное лицо — не широкое, но и не узкое, а у канцлера оно продолговатое, поэтому такие бакенбарды и смотрятся на нём импозантно, добавляют изюминку в общий образ белого облака. Без них Шнобби выглядел бы как один сплошной розовый нос. Такое сравнение рассмешило Моргана. Ничего в этом канцлере Шнобби и нет интересного, кроме впечатления, которое он старательно поддерживает.

***

К положенному времени Морган вышел из каюты. Его новая легкая куртка была безвозвратно испорчена плазмой йонгея, поэтому пришлось надеть старенький короткий пиджак из кожи йятта. К сожалению, такая верхняя одежда не имела терморегулировку, но и сидела достаточно коротко, не прикрывая до конца поясницу. А если учесть, что на Зарексе сейчас только занималась весна, то по расчетам Моргана ему должно быть достаточно комфортно, будучи обдуваемым ещё холодным пронизывающим ветром.

В общей комнате собрались Джеймисон, Ваццлав и Боббьер. Малыш не стал наряжаться, он надел полную боевую экипировку. Ваццлав набросил только куртку из комплекта, штаны же его мало того, что были непонятного бурого цвета, но ещё и в районе ширинки сильно провисали, практически до колен. Они напомнили Моргану галифе — сильно широкие на бедрах, а сразу после колен узкие и обтягивающие так, что видны косточки на щиколотках. Спортивная обувь Иржи тоже носила сугубо декоративный характер. Высокие, с шипами и другими железками, заполонившими всё пустое пространство, эти кроссовки явно весили немало, и совершенно не подходили для занятия спортом.

А вот Джеймисон удивил. Красавчик облачился в практически строгий костюм. Практически — это только оттого, что из небрежно расстёгнутого до груди ворота голубой классической рубахи выпячивалась футболка, светлым тоном совсем не подходящая к общему стилю. Пиджак и лакированные туфли только добавляли какой-то пижонской холёности образу Джеймисона. Его хоть во что одень да дай десять минут — оперативник обязательно привнесет именную «фишечку». Во всём будет угадываться его особый вкус. Наверное, это и хорошо. Морган разочарованно осмотрел себя. Нет, он какой-то невероятно скучный. Ни тебе стиля, ни разнообразия. Ещё и зануда.