Внезапно за дверью раздается какой -то шум и Игорь опасливо начинает коситься в сторону, явно не желая, чтоб ему помешали довести начатое до конца. Но хватка ослабевает и я могу откашляться.

- Яковлев? - рявкает уже знакомый мне голос Дамира и я холодею от ужаса. Значит вернулся и он, и те, с кем он уехал. И значит, людей в другой комнате и перед входом в дом - еще больше.

Игорь отбрасывает меня на пол и выходит из комнаты. Какая -то перепалка у них там, но разобрать ничего не могу, дверь заперта, до меня доносятся только обрывки отдельных фраз «хватит развлекаться» и «найди файлы до конца этих суток». От бессилия я опускаюсь на пол и начинаю тихонько плакать. Все, чего я сейчас хочу - чтоб меня убили тихо, быстро и желательно без воплощения гнусных фантазий Яковлева.

План блефовать и тянуть время был хорош, но почти провалился.

Мои глаза уже привыкли к полумраку в этой странной и почти неосвещенной комнате без окон, с одной только дверью. Не укрылось от меня и то, что входная дверь изнутри была обита металлом и не имела дверной ручки. Сколько я так просидела и проплакала в углу, не знаю, но мне кажется, что не меньше получаса.

Дверь открывается и входит Яковлев. В долю секунды успеваю заметить за ним ступеньки ведущие вверх. Значит я в подвале и сигнал с часов мог попросту не выйти из помещения. Я не сильна в технических штуках, но сейчас меня очень пугает эта мысль -единственный шанс на спасение тает на глазах.

- Соскучилась, кошечка? - плотоядно усмехается Яковлев, сверля меня своими мутными и пьяными глазами.

Я сижу в самом углу на старом матрасе и понимаю, что никуда рвануть я просто физически не смогу. Яковлев пинает меня на пол и наваливается всей массой сверху, противно дыша прямо в лицо.

- С оружием любишь, значит? - внезапно в его правой руке появляется тот самый складной нож, которым он перерезал мне веревки. Кожей на шее я ощущаю ледяное лезвие. Чувствую, как мне в живот упирается стояк и одновременно, вдавливая меня в пол, Игорь суетливо пытается расстегнуть на себе брюки. Не получается, он матерится себе под нос и велит мне не дергаться.

Я в ужасе закрываю глаза и очень хочу просто потерять сознание. Сопротивляться уже бесполезно, захлестывает чувство омерзения.

Внезапно за дверью начинается какая-то потасовка, раздаются чьи -то крики и отрывистые звуки очереди выстрелов. В следующие секунды металлическая дверь с грохотом вылетает, я слышу резкий, оглушительный хлопок и Яковлев бессильно обмякает прямо на мне.

Игорь сваливается в сторону и в следующую секунду его окончательно отбрасывают от меня. Я вижу перед собой Макса.

- Порядок, - доносится до меня чей -то мужской голос из соседней комнаты с лестницей. Я выдыхаю, понимая, что сейчас я в полной безопасности. Макс успел.

- Маленькая, не бойся, теперь я тебя не отпущу ни на шаг, - хрипло шепчет мне Макс на ухо и, слыша его голос, я начинаю потихоньку отходить от того ужаса, который был еще минуту назад. Меня колотит от запоздалого «прихода» осознания того, что Макс мог и не успеть и вообще это я, я подставилась. Не замечаю, как заливаюсь слезами.

Обхватываю Макса, пытаясь его обнять и чувствую на руке ощущение чего -то теплого и мокрого. Отшатываюсь, понимая, что это может быть. По левому плечу у него стекает струйка алой крови, футболка чуть порвана.

- Г осподи, ты ранен? - в ужасе вскрикиваю я и как завороженная смотрю на стекающую кровь.

- Ерунда, так, задело по касательной, не страшно, - отмахивается Макс и пытается улыбнуться. Только вот получается не очень - губы улыбаются, а глаза серьезные и полные боли из-за меня.

- Нужно обработать и перевязать, - предлагаю я, но понимаю, что здесь в подвале мы явно не найдем ничего, что смогло бы ему помочь. Надо отсюда выбираться поскорее.

- Идти можешь? - он смотрит мне прямо в глаза и я немного прихожу в себя от только что пережитого ужаса. Неуверенно киваю и мы поднимаемся вверх по ступенькам.

Наверху три незнакомых мне человека и ... Смолин, которого я меньше всего ожидала тут увидеть. Выходит, что слухи, ходившие о нем вот уже третье десятилетие подряд - не так уж и оторваны от реальности. Вокруг лежит несколько мертвых тел - я насчитываю семерых. Сергей Викторович внимательно осматривает каждого, удостоверяясь, что в живых не осталось никого.

Увидев нас с Максом, он улыбается и чуть рассеянно разводит руками.

- Ну вот тебе, Лада и то, что я говорил при нашей последней встрече. Мы предполагаем, а случай располагает. И вот тебе еще этого человеческого фактора - хоть отбавляй.

С этими словами Смолин так выразительно показывает головой на лежащего на полу Дамира, что я не удерживаюсь и начинаю улыбаться сквозь слезы, текущие в три ручья.

Смолин усмехается и прибавляет:

- И ты еще все волновалась, что мы Яковлева не сможем сместить. Конечно, не так я думал тебя поставить во главе «Хроноса», но все в итоге разрешилось в нужном направлении, не находишь, Лада?

- Да уж, - всхлипываю я, - в офисных интригах я не особо сильна.

От сказанного мной, Смолин прыскает со смеху, но тут же его лицо приобретает серьезное выражение.

- Так, значит поступим вот как. Тебе сейчас надо отдохнуть, прийти в себя, выслушать в свой адрес массу ... заслуженного. А через пару -тройку дней жду у себя. Надо обсудить и твое вхождение в должность и новые полномочия. У меня будут новые проекты, которые я хотел поручить Василевскому, но теперь ими будешь заниматься ты. Так даже лучше.

- Я может уже и завтра смогла бы..., - неуверенно начинаю я, но Смолин решительно против. Да и Макс явно не рад такому энтузиазму с моей стороны, хмурое выражение его лица подсказывает мне, что нам с ним предстоит еще долгий разговор.

- Нет, Лада, давай уж с человеческим фактором будем до конца считаться, Тебе отдохнуть надо, а не геройствовать. И к тому же, - он хитро сощуривается в сторону Макса, -поговорить вам точно будет о чем. Уж явно не о работе.

Сергей Викторович протягивает Максу какой -то ключ и советует увезти меня побыстрее. От волнения я не соображаю, что надо говорить, а что - нет и спрашиваю, поедет ли он с нами.

Смолин качает головой и хитро сощурившись ссылается на какие-то дела, которые надо сделать прямо сейчас. До меня доходит, что под «делами» он имел ввиду тела тех, кто в течение нескольких часов удерживал меня в этом подвале. Люди Смолина тоже остаются с ним.

Как бы я не была напугана, от меня не укрывается то, что Макс очень напряжен и все это время практически молчит. Я догадываюсь, что творится у него в душе, но мне было бы легче, если бы он сказал хоть слово, ну хоть бы уже кричал на меня, ругался. Имеет ведь право. Молчание убивает.

- Не злись, пожалуйста, - тихонько всхлипываю я Максу в футболку. От пережитого у меня кружится голова и походка получается неуверенной и шаткой. Надо спешить и поскорее выбираться из этого места. Слабость накатывает неожиданно и я слегка пошатываюсь - Макс, несмотря на ранение, мгновенно подхватывает меня на руки и несет к машине.

Успокаиваюсь я только оказавшись на переднем сиденье черного внедорожника Макса. В автомобильном бардачке находятся бинты, перекись и порошковые антибиотики - для обработки и перевязки раны вполне достаточно и я принимаюсь за дело.

- Мы уже не знали, где тебя искать, а тут еще этот мудак Яковлев исчез одновременно с тобой, мы по камерам просматривали - вы ехали в лифте с разнице в несколько минут и оба завернули за угол здания. Туда, где камеры не достают. Если б не твой сигнал с часов. - Макс не договаривает и, едва дождавшись, когда я закончу с перевязкой раны, заводит машину и резко вдавливает педаль газа.

Я понимаю, о чем сейчас он только что подумал и не решаюсь ничего ответить.

Большую часть дороги мы едем молча. Макс напряжен, это чувствуется по тому, какими рывками он ведет машину. После нескольких часов пережитого ужаса, я безучастно наблюдаю за дорогой, понимая, что у Макса есть все причины беситься и изводить меня молчанием. Но скорее всего он будет злиться не на меня, а на самого себя - не удержал, отпустил. Об этом мы еще будем говорить дома, а за свои глупейшие действия я готова отвечать. Страх постепенно отступает и на его место приходит чувство стыда от осознания дурости собственного поступка.