На предпоследнем этаже лифт останавливается, Ваня желает нам удачи и выходит. Лифт поднимается еще на этаж выше. Вот только то, что случается дальше - совсем не по плану.

Двери открываются и прямо на нас оторопело смотрит Яковлев, который собирается войти в лифт. Едва осознав, что происходит я с тревогой перевожу взгляд на Макса. Он держится внешне спокойно, но гнев выдают желваки, резко обозначившиеся на его лице.

- Олад... э-эээ, Лада, рад тебя видеть.

Мы выходим из лифта и Яковлев как-то комично отскакивает на пару прыжков назад, пытаясь освободить на проход. До кабинета Смолина примерно пятьдесят метров и Яковлев бежит за нами, пытаясь зачем -то остановить нас.

- А к Сергею Викторовичу нельзя просто так, он принимает только руководство.

Меня неожиданно захлестывает ярость от того, что такое ничтожество как Яковлев пытается командовать в компании, которая от своего основания создавалась и мной тоже. Я резко останавливаюсь.

- Да? Нельзя мне, значит? А кому можно? Тебе? С каких пор?

- Лада, пойми, ты вот так неожиданно исчезла.

- Да, - зло перебиваю его я, - а ты так предсказуемо топишь компанию в первую же неделю своего руководства.

Макс все это время стоит чуть поодаль, но боковым зрением я вижу, что он с интересом наблюдает за нашей небольшой перепалкой. Да, такой он меня еще не видел. Но хорошо, что пока не вмешивается. Яковлев сейчас - не тот воробей, по которому надо стрелять из пушек. Впрочем, я явственно ощущаю, что все это напускное спокойствие Макса -обманчиво и Яковлев сейчас сильно рискует.

- Лада, ты многого не понимаешь. И сейчас у нас полностью меняются ключевые проекты. Кстати, отчет о твоей работе я так и не получил.

Что это? В голосе Яковлева откуда -то неуклюже прорезаются начальственные нотки или мне кажется?

- Отчет. Ты. Не получишь.

Я стараюсь вложить максимальную силу в каждое слово, в голосе звенит сталь, сквозит легкое презрение. Сама поражаюсь тому, как порой отчужденно воспринимаю собственные интонации. Как будто говорит кто -то другой - уверенная в себе женщина, руководящая какой -то крупной компанией.

Игорь Яковлев комично застывает от услышанного и совершенно потерянным голосом интересуется дальнейшей судьбой отчета.

- Смолин его заказывал - он его и получит. Прямо сейчас, - отрезаю я в ответ.

Конечно, пока не существует еще никакого отчета с презентацией и итоговыми результатами моей работы, да когда б я успела подготовиться к выступлению перед инвестором. Но сейчас немного блефа - очень кстати. Это должно чуток сбить спесь с Игоря, чья нездоровая нервозность уже начинает настораживать. Он явно, хотя и бестолково, ведет какую-то игру, вот только понять бы - какую именно.

- Уйди с дороги, - глухо рычит Макс, вставая между нами, и Яковлев моментально, безропотно повинуется. В глазах своего нового шефа я едва успеваю уловить слабо вспыхивающий огонек злобы.

Трус, думаю я, глядя на поспешно и угодливо ретирующегося Яковлева, и делаю шаг к массивной дубовой двери приемной в кабинет Смолина. Макс опережает меня на шаг, как бы принимая на себя возможные неожиданности в предстоящей беседе.

Из-за жесточайшего похмелья, Игорь Яковлев чувствовал себя совершенно разбитым с раннего утра. Однако страх того, что сегодня состоится очередная беседа с Германычем, сделал свое дело - уже с вечера Игорь не брал в рот ни капли спиртного, старательно пытаясь сбить алкогольное состояние лечебной минералкой и растворимым кофе. Все это помогало слабо и Яковлев клял себя за то, что слишком оторвался от реальной ситуации.

Поговорить с Германычем, набраться храбрости и наведаться в кабинет к Смолину - от такой перспективы Яковлева затошнило. Конечно, и сам четырехдневный запой так давал о себе знать, но мысль о том, что ему придется в один и тот же день пообщаться с людьми такого уровня, вызывала паническое состояние и давала противную тяжесть в животе.

Связаться с Германычем еще в начале рабочего дня не удалось и это окончательно испортило настроение мнительному Яковлеву. Самую неприятную работу он хотел закончить прежде всего, чтоб остаток дня провести спокойно. Хотя, кого он обманывает этим мнимым спокойствием? Смолин, при всей его напускной добродушности, вполне резонно казался Яковлеву не менее опасным, чем едкий, властный и всеведущий Германыч.

Думать да гадать, отчего вдруг Германыч не вышел на связь в условленное время, Яковлеву до одури не хотелось - тем более с тяжелой головой, раскалывающейся от боли. Вообще, все мысли о Владиславе Германовиче Ваганове, у новоиспеченного руководителя «Хроноса» вызывали удрученное состояние духа - липкое и назойливое, мешающее и работать, и отдыхать.

В задумчивости, Яковлев принялся за разбор папок на ноутбуке Василевского - благо он заранее разжился паролем у, отчего-то ставшего злобным, Нефедыча. Мысль о том, что надо бы лишить Нефедыча квартальной премии за такое пренебрежительное отношение к начальству, кое-как вернула Яковлева к жизни и он с тяжелым вздохом начал разгребать папки бывшего шефа с загадочными названиями и еще менее понятным содержимым.

Сходить бы к Смолину, - мелькнуло у Яковлева в голове, но он тут же отогнал эту мысль. Вот с чем он пойдет к ключевому инвестору «Хроноса»? Тот, ясное дело, ждет результатов от руководителя компании, которая по идее готовится к слиянию со смолинским холдингом.

Оплаченных им результатов, напомнил себе Яковлев и натужно вздохнул. Обставили его как волчонка флажками - все только и ждали от него этих результатов. Всем им подавай графики, выкладки и обязательно еще и сами протоколы работ. А что он сейчас может сделать? Еще эта Лада где-то пропадает со своим Климовым. Но как бы ни хотелось ему отложить этот неприятный разговор, а все же к Смолину лучше пойти прямо сейчас.

Потерпев одну неудачу утром, Яковлев совершенно не собирался и к концу дня терпеть повторное фиаско - нет уж, звонить Смолину и договариваться о встрече он не станет. В конце концов, почти соседи, работают в одном здании. Да и к тому же общаться по телефону с холодно-презрительной Тамарой Владимировной - секретаршей Смолина - у Игоря не было никакого желания.

Эта женщина, казалось, всегда и на всех смотрела сверху вниз, а по ее амимичному, как у бультерьера, лицу нельзя было догадаться, что она замышляет. По опыту общения с людьми, психолог Игорь Яковлев, старался держаться от таких людей подальше. Но уж лучше прямиком сходить к Смолину, чем объясняться по телефону с его секретаршей.

Два часа спустя, бледный как простыня, Яковлев стремглав влетел в свой кабинет и сразу навалился взмокшей спиной на входную дверь. Дрожащими руками проворачивая ключ в замочной скважине, Яковлев отчаянно желал только одного - чтоб эта парочка убралась поскорее из его компании. Но похоже, Лада совершенно забыла о том, кто здесь главный. Да еще и своего бандюгана зачем-то потащила прямиком к Смолину, совсем девка умом рехнулась.

Внезапно, на его ноутбуке раздался сигнал входящего видеозвонка. Машинально развернув к себе экран, Яковлев увидел аватар Г ерманыча. Что ж, сейчас он был отчаянно рад поделиться последними новостями с Вагановым. Все ж лучше, чем пустые оправдания в отсутствие результата.

- Да ты прямо герой, Игорек, - без формального приветствия Г ерманыч сразу приступил к своей привычной тактике унижения собеседника.

- В смысле?

- В смысле, тебе скомандовали «брысь», вот ты и побежал.

Усилием воли Яковлев постарался сделать вид, что не понимает о чем речь, но складывалось дурное и вполне обоснованное мнение, что Германыч следит за каждым шагом любого сотрудника «Хроноса». Камеры свои расставил, паскудник, повсюду, запоздало догадался Яковлев.

- Лада здесь. С Климовым, - показательно-бодро отчитался Игорь, прекрасно понимая, что эта информация уже известна Ваганову. Иначе зачем бы тот стал звонить?

Вместо ответа Ваганов хитро сощурился и едко взглянул на Игоря, буквально выжигая его изнутри. Отчего-то этот взгляд вызывал у Яковлева ассоциацию с каустической содой.