Роб ослепительно улыбнулся, показывая, как своим очарованием сражал людей. Научился от отца. Ростовщик всегда должен уметь располагать к себе людей, выявлять их потребности и держать слово во всем, будь то заключение сделки или выбивание долгов — вот главные правила его дела. Скайфорд-старший называл это техникой продаж. В других сферах жизни она тоже прекрасно работает.

— Не вини их и не злись. — Он так и не назвал никого, потому что сдавать своих информаторов не собирался. А то, мало ли, Айка опять подпишется на какую-нибудь самоубийственную идею. — Это все мои манипуляции. Легко управлять людьми, когда знаешь, чего они хотят. Здесь с тобой я помогаю им. Значит, мельница, — перевел он тему. — Я не очень много знаю о храмах Грот. Надеюсь, эта Эйша тебе рассказала обо всех возможных препятствиях, которые нам могут встретиться? Ловушки, проклятия, надписи на древних языках?

Айка ответила не сразу, но все это время она долго сверлила в Роберте взглядом дырку. А всё потому, что она ведь его совсем не знала. Не знала, каким он стал за последние три года. И сейчас в этом убедилась. Это уже не тот скромный мальчик, который хотел стать настоящим жрецом и служителем храма. Он больше не стеснительный и тихий, а напротив. В меру болтлив, дай ему только волю. Пусть сейчас и в шуточной форме, но себе цену знает.

Это был уже совершенно другой человек. Это уже был мужчина.

— Разумеется, она мне всё рассказала, — фыркнула Айка своим мыслям и отвернулась. — Эйша, как и её мать, сменили веру, дабы попасть в мир светлого бога после смерти. Грот, конечно, не Тали, но к светлому лику она не принадлежит. Там в больших количествах будут голодальщики, потому что им в первую очередь давали подношения. А те, по словам Эйши, должны были передать дар Грот. А вот про ловушки она не знает — сама там не была. Но…

Айка остановила коня и опустила голову, вспоминая странные слова девушки. Над их смыслом она давно ломала голову, как только узнала, но даже близко не смогла подойти к разгадке.

— В её семье передавались такие слова: «Коль захочешь проведать свои истоки и дать подношения смертельной, но прекрасной, помни, что смерть спасёт тебе жизнь». — Айка подняла вопросительный взгляд на Роберта. — Наводит на какие-нибудь мысли?

— Жертвоприношение? — первым пришло в голову Робу, и он тоже нахмурился.

В древности темные боги славились этим. Они уже сталкивались с таким обрядом, тогда им чудом удалось спасти подругу. Жаль, жертв было все равно слишком много. Но это уже было, а впереди их ждала встреча с новой опасностью. Голодальщики сами по себе — уже плохо, на него, как служителя Индры, они первым обратят внимание. Ведь он способен дарить жизнь, которой они питались. Связаны ли те слова с ними? Или это предостережение имеет более глубокий смысл?

— На всякий случай стоит словить пару кроликов или куропаток, — размышлял Роб. Он подстегнул коня, чтобы тот продолжил путь, но медленно, и не мешал думать. — Возможно, потребуется жертва, чтобы войти или выйти. Надо быть готовыми к этому. Попробуем поискать на месте другие подсказки.

Также не стоило исключать, что жертв понадобится две или более крупные, но Роберту не хотелось думать об этом сейчас. На крайний случай у них были лошади, и, как он ранее говорил, в случае смертельной опасности он просто не даст Айке совершить самопожертвование. Даже если это спасет всю Серию.

— На этот счет я думала об олене. Благо в это время года как раз они особенно активны. Словить в лесу рядом не составит труда.

О лошади Айка думала, и хоть этого коня было жалко, но в её сердце навсегда будет конь из детства, который умер от старости. Все последующие и рядом не стояли с дерзким рыжим Босяком.

— Роберт, — вздохнула Айка, поворачивая голову к парню. — Неужели ты действительно считаешь, что я бы пожертвовала собой, если вдруг придётся принять решение? Признайся, я вижу в твоих глазах, как ты буквально кричишь о том, что не позволишь этому случиться.

Он знает, что она сильная. Айка знает, что и сильный Роберт. Они друг друга никогда не недооценивали. И причина, что он за неё переживает, одна из тех, которую озвучила королева. Потому что наставить на себя щит и спокойно пройтись мимо голодающих сможет любой третьекурсник. А продержать этот щит более, чем несколько суток, такие сильные жрецы как Роберт и Айка могли прекрасно. Потому больше ответа на своё предположение Айка не находила.

— Неужели я такая дура?

— Ты не дура, — ответил Роб и с самым серьезным видом посмотрел на нее. — Но ты слишком любишь свой народ. Я не слепой, Айка, и видел, с каким лицом ты снимала боли у людей. Ни одного не пропустила. Поэтому и переживаю.

Именно в этом была причина, почему Роб отправился с ней — чтобы она не натворила глупостей из-за любви к народу. Он не боялся, что она могла пострадать, в ее силы верил, но вот что касалось того, что если придется выбирать между своей жизнью и жизнями нескольких тысяч — он сомневался, что Айка сделает правильный выбор.

Да и если Генрих узнает, что он отпустил ее одну, шею намылит. А Роберт не хотел лишать ее шанса найти выход для своего королевства. Мог бы запереть ее, нашел бы управу, даже Диего был бы с ним согласен наверняка, отправил бы наемников проверить вместо нее, но не стал. Потому он здесь, рядом с ней.

— Есть идеи, что мы там можем найти? — спросил Роб, когда они въехали по тропе в лес.

— Зато ты дурак, — всё же вставила она своё слово прежде, чем перейти на другую тему разговора. — Вампиры — дети Тали. По легенде, Тали убивала в угоду своим желаниям. Ей нравятся страдания и боль. В то время как её сестра-близнец чтила равновесие между жизнью и смертью. Между богинями давнее противостояние, и Грот — её главный враг. Я надеюсь получить от богини смерти какое-то оружие против детей Тали.

Половину из этого Айка придумала на ходу. С какого перепугу у Грот будет оружие против вампиров? Но, может быть, в храме будут свитки или заклятия с тем, чем можно бороться с созданиями злой богини. В принципе, как жрица, Айка знает молитвы других богов, но ни одно святое слово не было так действенно на вампиров, как хотелось бы. Вечное отогнать, принести боль, но не уничтожить. Вампира можно убить, но не то количество, которое окружило Серию.

— В общем, Грот — одна из самых неизученных богинь, а жрецов её лика с каждым годом становится всё меньше, — подвела итог Айка. — Я рассчитываю на то, что у нас будет новое знание. Если оно будет направлено на смерть вампиров, а богиня Грот — именно богиня смерти, даже неубиваемые ей должны быть подвластны.

«Дурак?!» — Роб так и остановил коня, замерев на месте с открытым ртом. Давно его так никто не называл, кажется, с академии. Он ей признался, что переживает за нее, а она его дураком обозвала! Роб был оскорблен, поэтому даже пропустил ее экскурс в историю богов.

Все ещё возмущенный, Роберт направил коня дальше. Вторую часть ее слов он слышал, думал о том же, но, как жрецу Индры, ему было страшно использовать молитвы богини смерти, если они найдут что-то подходящее. Он не был уверен, что справится с этой задачей, но если встанет вопрос между ним и Айкой, то выбор очевиден.

— Ладно, сначала найдем вход, — вздохнул Роб. — Нам ещё оленя поймать надо. Кстати, на ночлег где остановимся? Или успеваем до мельницы добраться?

— Нет, ночлег нам будет нужен. Мельница почти у берегов океана, но дело не в том, что путь дальний, а что нам придется поднакопить силы из-за неизвестности. Да и не знаю, как тебе, но мне не хочется лезть в логово богини смерти ночью.

Айка взглянула вбок, а после удивленно повернулась назад — Роберт отстал по какой-то причине, и Айка усмехнулась, не успевая спрятать ухмылку, когда отворачивалась и переводила взгляд вперёд на дорогу.

— Оленя можно и с утра поймать. Я сейчас хочу для начала уйти вглубь леса, подальше от людных мест, а потом уже думать обо всем остальном. Или ты куда-то торопишься?

Роберт мог ясно понять, что теперь ему в каждый момент будет брошен намек на то, что, раз жалуешься, сам пошел, а что-то не нравится, иди домой. Не сказать, что Айка действительно хотела от него избавиться, но ведь без него она бы шла куда более спокойно, и сердце не стучало бы с каждым его словом как сумасшедшее.