— Как знаешь, — крикнул в ответ Симонс, но даже не обернулся. Он и не претендовал на звание командира всех и вся. Генрих его сразу предупредил, что оборотни подчиняются лично Айке. То, что он сказал Диего ранее, был не приказ, а больше совет. Он не хотел, чтобы святоша почувствовал свою власть здесь, а потому, по его мнению, было бы разумно продолжать работу в обычном режиме. Но за безопасность оборотней отвечал Диего, ему и принимать окончательное решение. Симонсу оставалось только отдать нужные приказы людям, чем он и занялся, громогласно подзывая к себе старших воинов.

— Да не нужно, у лекарей и так работы полно! А я льдом обложусь, как ра… ньше, — отказалась было Лина, но прикусила язык, делая шаг от Диего. Он ведь и правда мог, разрешения не просил. Просто закинет на плечо и потащит, сил ему хватит. Потерев шею, она опустила взгляд и как-то грустно вздохнула. — Я выгляжу такой побитой? Мне стоило дать отпор раньше, но орден… — «вся моя жизнь». Она вдруг в полной мере осознала, что натворила. Будто впервые вышла на дорогу и не знала, куда она ее поведет.

Диего все это время не сводил с неё пристального взгляда, а когда она закончила говорить, тяжело вздохнул, сделал один шаг по направлению к ней и просто взял на руки. Крепко. Так что любые её попытки спрыгнуть вызывали лишь отрезвляющую боль.

— У каждого своя роль в жизни, Лина, — тихо заговорил Диего, направляясь ко дворцу. Он потащил её именно к королевским лекарям. — Кого-то жизнь такая не утраивает, но он молчит, а кто-то со временем пытается найти то, что ему лучше. Ты сейчас не выглядишь побитой. Скорее сильной в моих глазах. Ты вырвалась из оков прошлого, а это уже первый шаг.

Говорил, будто знал её всю жизнь, но достаточно было услышать это «как раньше» и увидеть, как спокойно Хабэк бил её, а она принимала. Сначала. Если орден растил её с малых лет, то вполне нормально, что её усадили в рамки, где орден решал, что хорошо, а что плохо. Что ты терпишь, а когда имеешь право говорить. Из этих рамок трудно выбраться, кому, как не стайному существу об этом говорить. Но кто смог — тот счастливчик и по праву назывался сильным духом.

— Всё хорошо, — опустил Диего голову и улыбнулся Лине. — Теперь всё будет хорошо, так не считаешь?

— Да, ты прав, — тихо ответила она, завороженно наблюдая за его улыбкой. Ему хотелось верить, и она верила. Обняла бы его, если бы рука не болела, а второй не приходилось придерживать меч.

Даже в такой ситуации, когда, казалось бы, сейчас вообще не до этого, ему удалось ее смутить своей близостью. Когда он пришел и защитил ее, она испугалась за него, но в то же время почувствовала облегчение, что ей не нужно больше драться одной. Это ощущают все стайные? Что они не одни. Что рядом всегда есть верный друг и брат, который подставит плечо, если ты начнёшь падать. Он был первым мужчиной, который подставил спину, чтобы принять удар вместо нее. В ордене считалось, что, если наставники кого-то бьют, он это заслужил, и никто не имел права вмешаться, иначе тоже получал наказание. Орден спас ее от жизни попрошайки на вонючих улицах столицы, но был ли он ее домом на самом деле?

— Спасибо, Диего, за все, — улыбнулась Лина ему в ответ. Где-то вдалеке на воображаемой дороге появился он, и она сделала шаг ему навстречу. Конечно, он уже был не первым, но в этот раз осознанным. Она была очень рада, что не упала в его глазах ещё ниже, чем обычно, и все же обняла его одной рукой за шею, отпуская меч, который перестал быть цепью, тянущей ее назад. И положила голову ему на плечо, шумно вдыхая его запах, который в последнее время все больше ей нравился. — Подумать только, меня опять спас оборотень. Да я за всю жизнь с вами не расплачусь! Надо поспешить, а то жизнь-то короткая, учитывая, что для ордена я теперь враг номер один, — отшутилась она, прикрывая слезы, которые подступили к глазам. А то ещё расчувствуется, расплачется у него на глазах, хотя понять ее можно было — она одним поступком отрезала от себя огромный кусок своей жизни. Но ничуть не жалела об этом.

А он-то подумал, что слезы эти от пережитого; от того, что она распрощалась с теми, кто всё-таки считался семьей. И его улыбка пропала, только Лина уже этого не увидела, а он приложил щеку к её голове и ускорил свой шаг.

Видимо, придется отложить своё предложение. Из-за этого старика у него прибавилось проблем и дел, на которые он никак не рассчитывал. Несмотря на слепоту, старик его явно хорошо видел в толпе. Значит, он мог просматривать что-то более духовное — проследить за ним своими бойцами нормально не получится, но это сделать нужно будет. Пока Лина лечится, Диего планировал зайти к Симонсу и попросить у него о слежке за певчим. У Лины тоже должна быть охрана, а еще ни одно письмо не должно было уйти в Люций.

К вечеру только Диего смог более-менее разгрести дела. Обязанности его воинов пали на людей, но и их тоже нельзя было пустить отдыхать. Нужно было внимательно разобраться с патрулем, и ему удалось небольшую группу отправить на зачистку уже павшего города, ведь даже капля вампироубийства будет на руку.

И тогда, когда он закончил, Диего взял корзину, прошелся по улицам города весьма быстро и, накупив фруктов да быстрой еды, отправился в лазарет. Тамошние лекари были строги, потому что к ним была строга сама королева. И уже во второй раз они бились с Линой, чтобы та не мешала лечению. Мало того, что рана на боку открылась, так и еще одна трещина в запястье была обнаружена. Там обошлись лишь тугой повязкой, но охотнице было скучно, потому она порывалась даже банально чем-то помочь людям. А чем поможешь? Были больные, хворые, но пока не раненые.

В такой момент и пришел Диего. Когда Лина недовольно уперла руки в бока и смотрела, как королевская повитуха готовила чистое белье и складывала, отворачиваясь от Лины, мол, не даст себе помогать.

— Как я и ожидал, ты даже не в кровати, — сказал Диего, проходя внутрь. По запаху крови он сразу понял, где была койка Лины, потому направился туда, и на тумбу рядом с той койкой поставил корзину.

— Я не так сильно ранена, чтобы держать меня в кровати, — буркнула она недовольно, возвращаясь к той самой кровати. Она уже даже не удивлялась, как он безошибочно нашел это место. — А ещё генерал Симонс прислал тех двоих, — кивнула она на двух амбалов в дверях. — Да разве ж они справятся с главой ордена? Тут нужен десяток таких, а то и два.

Фыркнув, Лина села на кровать и недовольным взглядом осмотрела лазарет. На самом деле ей просто было страшно, что она скрывала за злостью. Страшно от того, что она предала орден, и за этим обязательно должны быть последствия. От того, что Хабэк все ещё был где-то в городе и мог навредить ей и оборотням. От того, что она не знала, что ей делать дальше. Но вот на Диего вымещать свое недовольство не хотела.

— Что там? Это для меня? — заглянула она в корзину. Чтобы ей кто-то принес подарки, такое случалось крайне редко. Их нужно было заслужить. Поэтому скромная улыбка все же появилась на ее лице. Выловив фрукт из корзины, она подняла голову и немного надкусила. — Обожаю яблоки. Спасибо, Диего.

— Там не только яблоки, но буду знать. — Там были еще и пирожки, два куска пирога… Всё такое, чем можно было насытить желудок, но при этом не считалось полноценным обедом. Диего лежал как-то в лазарете, знал, какая тут еда. Очень хорошая, но… Еда для больных есть еда для больных.

Он сел на кровать рядом с Линой и проследил за её взглядом. Усмехнулся. На языке так и вертелась фраза о том, что Серия пока не имеет возможности выделить ей пару десятков воинов для защиты. Да и Айка не так поймет, но зачем сейчас лишний раз напоминать певчей о её положении. Точнее о том, зачем нужна эта охрана. Он пришел сюда с иной целью.

— Лина, — позвал её Диего, но сам на неё так и не взглянул. Скрестив пальцы и уперевшись локтями в колени, он задумчиво смотрел куда-то в пол, подбирая слова, — я еще утром поговорить с тобой хотел. Думал, время неподходящее, но так как ты встала на перепутье, отрезав себе дорогу назад, думаю, всё-таки сейчас самое время. — Он выпрямился, повернулся к Лине вполоборота и всё-таки заглянул в глаза… Нет. На яблоко. А потом на её рот. Так и не знал, куда деть взгляд. Он волновался, но этого скрывать не хотел. Волновался, значит, ему было не всё равно, как она отреагирует на его слова. — Я тебя не просто так этой ночью позвал побыть с нами. Я хотел, чтобы ты узнала нас получше; узнала, что тебя может ждать впереди прежде, чем я задам тебе вопрос…