— Она… — голос Куиниэ дрогнул.

— Уже на пути домой, — Кэлибор стукнул кулаком в раскрытую ладонь. — И ведь я знал, что она собирается сделать это!

— Мы все ждали чего-то подобного, если…

— Если что? — мрачный голос от порога заставил всех вздрогнуть.

Эристор, уже переодетый в сухое, но босой и с распущенными волосами, стоял в дверях.

— Если ты, эль-до, не попросишь ее стать твоей женой, — с резкой прямотой ответил за всех Лэндир.

Эристор замер, словно громом пораженный. Потом засмеялся, недоверчиво качая головой:

— Вы не понимаете. Она сама не хотела…

— С чего ты это взял? — Куиниэ даже привстала на цыпочки от возмущения.

— Я спрашивал.

— Ты опустился на колено и сказал: «Госпожа Тир, выходи за меня замуж, потому что я люблю тебя»? Так было дело? — стала недоверчиво уточнять сестра.

— Нет, но…

— Тогда ты ничего не спрашивал! А она не могла ответить «Нет!», потому что любит тебя, и всем сердцем мечтала быть с тобой. Только сегодня мы говорили об этом.

— Ты что-то путаешь, Куиниэ. Зачем так мучить меня?

— Это было при мне, — спокойно, даже строго проговорила Линиэль. — Но когда мы предложили ей подтолкнуть вас к действиям, она отказалась.

— Почему? — почти шепотом спросил Эристор.

Линиэль пожала плечами и отвернулась:

— По-моему, она была убеждена, что никто и никогда не захочет взять ее в жены. Из-за ее прошлого и из-за настоящего… И вы, эль-до, своим молчанием лишь подтвердили ей это.

— Но я…

— Ты сделал ее свой любовницей и позволил всем тем, что сейчас набивают себе животы внизу, унижать ее. Ее! С ее-то гордостью и ранимостью, — Куиниэ уже плакала. — Патринэль назвала ее сегодня шлюхой. При всех.

— Она сама… — пролепетал Эристор и, смешавшись, замолчал.

«Что я несу? Она сама пришла ко мне, и сама сделала себя моей любовницей? Ты это хотел сказать, болван безмозглый? Это? Трус!»

Эристор зажмурился и сжал кулаки так, что ногти впились в мякоть ладоней, оставляя на них синие полумесяцы.

— Это все неправда! — вскричал он. — Неправда! Скажите, что неправда!

Все отвели глаза перед его умоляющим взором. В дверь робко заглянул Питер:

— Похоже, это вам, хозяин.

Он протянул какой-то бумажный сверток. Эристор дрожащими руками развернул его, и ему в ладонь выскользнула серебряная цепочка, с висящим на ней маленьким амулетом — кристаллом снежного хрусталя, приносящего удачу. Как часто Эристор видел его между точеными грудями любимой…

Еще была короткая записка.

«Будь счастлив. Не поминай лихом. А лучше забудь».

Подпись не стояла, да она была и не нужна. Дочитав, Эристор развернулся и медленно побрел прочь, бесшумно ступая босыми ногами.

— Куда ты? — Куиниэ кинулась наперерез, но он мягко отстранил ее со своего пути.

— Я бездарно испакостил собственную жизнь и теперь хочу побыть один, чтобы понять, что мне с ней делать дальше.

Эристор вышел, а Куиниэ осталась стоять, прижав стиснутые кулачки к губам.

— Да-а, вот как все это кончилось… — со вздохом пробормотал Инглэон.

— Не думаю, что это конец, — качая головой, ответил отцу Кэлибор.

— Самое обидное, что причина в какой-то смешной ерунде!

— А он мог в самом деле жениться на ней? Вся эта история с сегодняшней свадьбой… — Инглэон деликатно кашлянул.

— Мог, — внезапно сказала Куиниэ, отрывая руки от губ. — Король Ангрод еще этого похода, в котором Эристор сопровождал его, даровал ему право взять себе в жены любую, кого брат захочет.

— Но, может, все-таки не до такой степени…

Тут все хором накинулись на Инглэона, так что он, защищаясь, выставил перед собой руки:

— Я лишь хотел знать точно…

— Есть ли теперь разница? — Линиэль всплеснула руками.

— Быть может, она вернется? — робко предположила Куиниэ. — Особенно, если наши подозрения верны…

— Какие это? — спросил Кэлибор.

Его молодая жена переглянулась с остальными родственниками.

— Видишь ли, сынок, — заговорил Инглэон. — Мы подумали… Этот обморок…

— А сегодня утром ее явно тошнило, но она сдерживалась, — добавила Линиэль.

— Ей стало легче лишь после завтрака…

— Ну и что?

— Это может быть беременность.

Кэлибор помолчал, переваривая:

— Эристор знает?

— Нет. Это точно, — заверил Инглэон. — И я не решился его просветить, хотя случай был. Лесной дух! Мы все проявили себя до отвращения деликатными идиотами. Молчали, не хотели вмешиваться, и вот к чему все привело.

Лэндир, кряхтя, поднялся:

— Пойду. Он должен узнать, а мне, старику, будет легче говорить с ним об этом. Вам же, дорогие мои, придется вернуться к гостям.

— Ты прав, папа, — Линиэль тоже поднялась.

Старик тепло улыбнулся ей. Это простое слово — «папа» — все еще было внове, словно солнышком согревая его. В коридоре Лэндир свернул к хозяйским покоям, а остальные стали спускаться в главный зал.

Тэргон встретил их с явным нетерпением.

— Ну что?

— Снежные ушли.

— И… она?

— Да.

— Эристор?

— У себя.

— Да что я тяну из тебя, словно клещами, Куиниэ? — свистящим шепотом взорвался Тэргон.

— Нечего шипеть и булькать, словно чайник на огне! — так же тихо и не менее разъяренно ответила ему сестра. — Что, ты сам не можешь догадаться, как он сейчас себя чувствует? Тем более что во многом именно он виноват в том, что все так получилось.

— Но она ведь вернется? Не может быть, чтобы она ушла совсем. Как же мои уроки фехтования? Она обещала…

— О боже, о чем ты, Тэргон?

— Сам не знаю… Они были так счастливы… Почему она убежала, даже не простившись?

— Так легче, — ответил ему Кэлибор. — Думаешь, просто рубить по живому?

— О ком это вы толкуете? И где же, наконец, Эристор? — капризный голос Патринэль отчетливо прозвучал в напряженной тишине, повисшей после слов Кэлибора.

Куиниэ стиснула зубы и даже зажмурилась, чтобы не выпустить все то, что так хотелось высказать «доброй» соседке.

— Он занят, — слишком уж спокойным голосом ответил Кэлибор. — Беседует с моим дедом.

— Что еще можно обсуждать с Лэндиром эль-до? — Патринэль пожала плечами. — Ведь брачный договор уже подписан.

— То, что в нем не оговоришь. То, что не подвластно законам и правилам, — пожалуй, даже торжественно заговорил Кэлибор.

— И то, что тебе не доступно, как луна лягушке, — не выдержала Куиниэ.

— Да уж не глупей твоего! Что это, понятное тебе, может быть так недостижимо для меня?

Молодые муж и жена переглянулись и почти хором ответили:

— Любовь.

***

Лэндир постучал, а потом вошел, так и не дождавшись отклика. Эристор сидел за столом, поставив локти на его край и запустив пальцы обеих рук в густую черную шевелюру надо лбом. Прямо перед ним на столешнице была аккуратно разложена цепочка с маленьким хрустальным амулетом. Последнее «прости» Тир.

— Эль-до, — негромко окликнул Лэндир.

Эристор вздрогнул и поднял на него погасшие глаза:

— Есть еще что-то, что вы все не успели мне высказать?

— Да, — старик подошел и опустился в кресло напротив. — Линиэль почти убеждена, что госпожа Тир беременна, хотя сама, похоже, еще и не догадывается об этом…

— Великий лес, правду говорят, если Духи хотят кого-то наказать, то лишают его разума. Ее сегодняшний обморок?..

— Да. Он один из признаков, которые подтверждают догадку моей дочери, — Лэндир помялся. — Быть может, то, что она понесла от вас, заставит ее вернуться?

— Нет, — Эристор качнул головой. — Она как-то сказала, что если ребенок родится, он будет принадлежать только ей…

— Вы обсуждали это? — изумился Лэндир.

— Мы ссорились, — уточнил Эристор.

— Тогда понятно…

— А мне вот нет.

— Наверно, вы не знаете того, что знаю я. Мне рассказал Кэлибор, а ему Куиниэ. Для госпожи Тир это, похоже, принципиальный вопрос. У снежных эльфов отец ребенка — полный властелин его судьбы. Может разрешить жить, а может и нет.