— Постой, постой, — Эристор удержал нетерпеливого влюбленного. — За это ты мне кое-что будешь должен.

— Все что угодно!

Эристор стал непривычно серьезен, когда заговорил:

— Уговори Тир остаться здесь хотя бы до вашей свадьбы, Кэлибор. Кажется, это важно для меня…

***

Тир опоздала к ужину. Сидение перед зеркалом привело к тому, что она решила сделать себе прическу посложнее привычных кос… Получалось плохо, и она начинала сердиться. Через час мучений ей все же удалось уложить свою, отвыкшую от подобных ухищрений гриву, в аккуратную «ракушку» на затылке, позволявшую видеть ее длинную изящную шею и изящные островерхие уши. Она удовлетворенно осмотрела себя и вдруг смутилась. Что это с ней? Ради чего она прокрутилась битый час перед зеркалом? Или ради кого?

Тир метнула на свое отражение быстрый сердитый взгляд и уже подняла руки, чтобы распустить волосы, как вдруг дверь распахнулась, и влетела раскрасневшаяся Куиниэ, а за ней, сразу загородив собой дверной проем, неуклюже втиснулся Эрик.

— Госпожа, — пробасил бородач извиняющимся тоном. — Сигурдиль напился…

Три ничего уже не надо было объяснять — вместе с посетителями в открытую дверь ворвался снизу рев, грохот и лязг стали. Она вскочила и бросилась вон, за ней с пыхтением затопал рулевой.

Картина, открывшаяся Тир, была ей до боли знакома. Когда вилобородый здоровяк напивался, разум оставлял его голову, а в сердце поселялась жажда крови и разрушений. Зная это, Тир обычно следила за ним, но сегодня после сражения позволила себе расслабиться… Сигурдиль стоял посреди зала, рыча и размахивая боевым топором. Его взяли в кольцо из щитов и сверкающей стали мечей, но никто не рисковал приблизиться и усмирить.

— Принеси ведро воды, да похолоднее. Живо! — рявкнула Тир на застывшую с выпученными глазами служанку, и та, подпрыгнув от неожиданности, опрометью бросилась выполнять приказание, поступившее в столь категоричной форме.

Через пять минут она вернулась и, недоуменно глядя на незнакомую молодую эльфийку явно из снежных, передала ей ведро с колодезной водой.

— О Тир! — воскликнула Куиниэ. — Может, лучше позвать Эристора?

— Не в первый раз, — проворчала та и принялась прокладывать себе дорогу в центр зала.

— О боже, — выдохнула Киуниэ и все-таки помчалась искать брата.

А Тир тем временем, раздвинув плечом галдящих лесных эльфов, вступила в образованный ими круг, раскачала тяжелое деревянное ведро и выплеснула его ледяное содержимое в лицо повернувшегося было к ней Сигурдиля. После чего, пользуясь его замешательством, шагнула вперед и со всей силы врезала опустевшей посудиной ему по голове. Сигурдиль взвыл и, дико вращая глазами, двинулся на нее. В толпе ахнули. Тир размахнулась еще раз, и этот новый удар получился таким сильным, что ведро разлетелось на куски, а Сигурдиль выпустил топор и, тряся головой, грохнулся на колени. Тир подошла к нему и схватила буяна за заплетенную в косы бороду.

Сигурдиль разлепил залитые потом и водой веки и увидел перед собой лицо своей госпожи с побелевшими от ярости губами и глазами, в которых сверкала ледяная кинжальная сталь.

— Разве я не предупреждала тебя, свинья бородатая, что убью, если ты посмеешь еще раз выкинуть подобное? Отвечай! — и Тир дернула Сигурдиля за косы на подбородке так, что тот скривился.

— Пере-ду-перждала, — еле ворочая языком, пролепетал тот.

— И что теперь прикажешь делать?

— Я больше не буду, Тир, — взмолился трезвеющий на глазах здоровяк.

— Убирайся! Благодари Духов, что мы здесь, а не на Белом архипелаге, и твою судьбу решать не мне, а главе Дома Красного дуба. А он добрее меня.

Отдуваясь, бородач поднялся, подобрал свое грозное оружие и, шатаясь, побрел из зала. Перед ним расступились.

— Никто не пострадал? — Тир осмотрела восхищенных зрителей.

— Только этот несчастный табурет, — выступивший вперед молодой эльф небрежно ткнул пальцем в половинки разрубленной боевым топором громоздкой мебели. — Кто ты, о прекрасная укротительница бородатых свиней?

— Да по всему видать — жена его, — встрял кто-то другой. — Только это племя может так обработать человека.

— Я не замужем, — отрубила Тир и направилась вон из круга, ища глазами Куиниэ.

Ей было не по себе под оценивающими взглядами незнакомых эльфов без привычной кольчуги и мечей за спиной. Как справиться с этими наглецами, не втыкая им нож между глаз? Среди своих ей служило защитой то уважение, даже страх, который они испытывали к ней. Эти же просто ее не знали… Худшие опасения подтвердились — настойчивый лесной эльф преградил ей дорогу.

— Не покидайте нас. Право, это будет кощунством, если вы не расскажете, как справляться с этими северными свиньями.

Глаза Тир сузились:

— Я сама из их числа.

— Очень аппетитная свинка, смею заметить, — чуть не мурлыкая промолвил лесной, пытаясь завладеть рукой Тир.

Она беспомощно оглянулась — так не хотелось устраивать еще одну драку в чужом доме. И тут с облегчением увидела Куиниэ, Эристора и Кэлибора. На лицах мужчин был написан неподдельный интерес к происходящему, и Тир разозлилась. Завтра же ее ноги не будет здесь! Она попыталась оттолкнуть с дороги приставалу, но тот, усмехаясь, не уступал. Тир опять взглянула на Эристора — его глаза смеялись, а рот расплылся в довольной улыбке. Он и не думал вмешиваться.

— Эль-до, уберите этого вашего… сердцееда от греха подальше, — устало попросила она.

— Я думал, вы сами умеете решать все свои проблемы, госпожа Тир.

Серебристая бровь взлетела в притворном изумлении.

— Значит, вы разрешаете мне убить его?

— Нет, пожалуй, не стоит, — Эристор сбежал по лестнице и, протолкавшись в центр зала, положил руку на плечо молодому нахалу.

— Мэглин, мальчик мой, ты играешь в опасные игры.

— О! Эль-до, я не знал, что эта красавица ваша. Мне следовало бы догадаться…

— Почему вы хмуритесь, Тир, — улыбаясь, спросил Эристор. — Вам не нравится считаться моей?

— Мне не нравится быть чьей-то собственностью. Я предпочитаю быть…

— Сама по себе, — закончил Эристор. — Я помню. Жаль… — последнее слово он произнес почти беззвучно, но Тир услышала его, и ей тоже стало жаль…

Но чего? Она не сумела разобраться в нахлынувших чувствах и поспешила выбраться из толпы. Но ее опять удержали. На сей раз сам Эристор. Он мягко взял ее руку и притянул Тир к себе поближе.

— Тебе очень идет эта прическа, — шепнул он, нежно глядя ей в зарумянившееся лицо.

— Не надо, они все еще смотрят…

— Это приглашение? Ты хочешь побыть со мной наедине? — Тир собралась резко возразить, но выражение лица Эристора было столь комично, что она не выдержала и тоже улыбнулась ему.

— Хочу, но не буду.

— Ну и не надо… пока. Пойдем, у меня есть новости, интересные для всех.

Он провел ее на помост, где стоял господский стол и, поискав глазами, позвал:

— Кэлибор, Куиниэ, прошу тоже сюда.

— Что, уже выпорол? — шепнула Тир.

Эристор покрутил в воздухе пальцами и так же тихо ответил:

— Фигурально. Это совершенно новый метод.

Тир негромко рассмеялась:

— Похоже, я только что опробовала его.

Эристор покосился опасливо:

— По-твоему, ведром по голове — это фигурально?

— Для перепившего Сигурдиля Вилобородого — да, — качая головой и смеясь, подтвердила Тир.

Эристор рассмеялся в ответ, а у Тир вдруг сжалось сердце. Давно ей не было так легко и тепло рядом с другим эльфом! Никогда она столько не смеялась, как в этот день… Она порывисто вздохнула и отвернулась.

— Что случилось?

Тир не выдержала и вновь взглянула в участливые глаза Эристора. Рядом с ним она впервые поняла, что по-настоящему сильные — эльфы ли, гномы, наги или даже люди — всегда добрые. Злоба и жестокость идут от слабости, внешней или внутренней.

«Наверно, он будет невероятно нежен со своей женой», — вдруг подумала Тир и вздрогнула, потому что не ей суждено узнать это…

— Почему ты так смотришь? — настаивал уже встревоженный Эристор.