Я думал, что Дмитрий Олегович поспешит «наказать» меня, как обещал, сразу после того, как меня сняли с забора. Но ничего такого не произошло. Меня даже не стали запирать, бить тоже не стали. Я просто продолжил шляться по участку, правда, теперь под пристальными взглядами охранников.

Не появился Дмитрий Олегович и к вечеру, я не увидел его даже краем глаза, пока изучал особняк, заглядывая во все подряд незапертые комнаты – кроме кабинета, конечно.

После ужина – естественно, в одиночестве, – я чувствовал себя как Неуловимый Джо. Тот самый, который хвастался, что его никто не может поймать, потому что он нахрен никому не сдался.

Даже как-то обидно.

Окончательно осатанев от безделья и тревоги, я решил пойти к себе в комнату, прихватив одну из найденных в гостиной книг. Но чем дальше, тем сильнее я нервничал, хотя с наступлением темноты в особняке стало совсем тихо и даже как-то мирно.

Некоторое время я судорожно метался из угла в угол, а затем решил попытать счастья еще раз. Спустился на первый этаж, без проблем выбрался из особняка, вдохнул свежий сосновый воздух и замер. Темнота – хоть глаз выколи, только цепочка фонариков вдоль дорожки и свет на крыльце, из звуков – только шум веток, комары и цикады.

Я подошел к калитке и, прищурившись, попытался ее осмотреть. Никаких шансов. Кодовый замок, сама калитка устойчивая настолько, что от моего пинка даже не пошатнулась. Эх, раздобыть бы фонарь! Наверняка на участке, если поискать, найдется много того, с помощью чего можно слинять отсюда. Да хоть бы доски, которые можно прислонить к забору и по ним взобраться.

Отойдя подальше, я попытался запрыгнуть на забор с разбегу – бесполезно. Паркуром надо было заниматься, а не футболом.

– Куда намылился? – раздался голос у меня над ухом, и я подпрыгнул.

Бета, приземистый и крепкий, с каким-то странным железным запахом. Не тем самым, особым, который можно уловить только рецепторами во рту, а самым обычным, как будто этот бета много возился с железом.

– Я тренируюсь, – буркнул я, глядя в скрытое темнотой лицо.

– Вот оно как, – хмыкнул бета. – Со шлангом днем – тоже? Занятные тренировки у тебя. А ну-ка пошли со мной.

Было в его голосе что-то знакомое, но я все никак не мог понять, что именно.

– Никуда я не пойду с вами, – отрезал я. Спасибо, находился за последнее время.

– Жить хочешь? – мрачно спросил бета, и в темноте раздался металлический щелчок. – Тогда пойдешь.

Да что им всем надо-то от меня?! Дмитрию Олеговичу поведет сдавать?

Привел меня этот бета в гостиную, где я наконец смог его разглядеть: лет сорока, с залысинами и зачесанными назад коричневыми волосами, с серыми глазами… Стоп.

– Садись, – буркнул он, падая в одно из кресел и указывая мне на стоящее рядом. – Ну, чего встал как хуй на именинах? Денег за тебя столько заплачено, живешь тут как сыр в масле на всем готовом, а ты еще и фокусы выкидываешь. Скажи еще спасибо, что я Дмитрию Олеговичу про твои выкрунтасы не рассказал. Пока. Не помнишь уже наверно…

– Что это вы меня купили? – перебил я, наконец сложив в голове приземистую фигуру, знакомый голос и серые глаза. – Помню, еще как. И вертел я то, сколько вы там за меня заплатили, я не блядь, чтобы быть за это благодарным.

Взгляд беты стал колючим.

– Рассказывай.

– Что?

– Кто ты, если не блядь. И сядь наконец, не стой над душой!

Рассказать? А пожалуйста! Что мне, жалко что ли?

Все то время, что я рассказывал, бета молчал. Барабанил пальцами по подлокотнику кресла, время от времени хмыкал.

– Вот тебе, бабушка, и дедов хрен, – выдал бета, когда я закончил и скрестил руки на груди.

– Скажите еще, что вам не все равно. Вашему хозяину, например, плевать. Где он, кстати? Еще где-то людей скупает?

– Дмитрий Олегович? – поднял глаза бета. – Уехал сегодня утром по делам, его дня два не будет. И нет, мне не все равно. Одно дело, когда добровольно, а другое… Да уж, – крякнул он. – Меня Львом зовут. Львом Викторовичем, но я так не люблю. Я начальник охраны.

– Вы мне поможете? – я подался вперед, как ребенок, который ждет от Деда Мороза подарка.

– С дуба рухнул? – рявкнул Лев. – Как я тебе помогу? Ты это… – на лице Льва появилось жалостливое выражение, с которым обычно смотрят на бездомных котят. – Не раскисай тут. В смысле…

– Что – в смысле?

Оглянувшись, Лев наклонился ко мне и тихо заговорил:

– Дмитрий Олегович человек такой. Только почует слабину, будет бить туда, пока не прикончит. Так что… – Он помолчал, как будто собираясь с мыслями. – Ты там давай без этого! В смысле… дураком не будь. – Лев вздохнул. – Вот же, профессиональные бляди, наверное, и так в курсе, а ты… Жесткий он. Слабость не любит, нюни все эти бабские. Была тут одна, еще до тебя. Фифа. Разводила все «Димочка то, Димочка се». Тьфу. Кончила плохо, он так, видать, в любовь поиграть решил, но надоело быстро. Так что… Ладно. Ты ж мужик все-таки, поумнее будешь. И давай, в оба смотри. Если что подозрительное заметишь или узнаешь – говори мне.

Лев встал, и я поспешил вскочить следом:

– Я заплачу, – выпалил я. – У меня есть деньги, я знаменитый футболист, Алексей Беляк, поищите в Интернете. И потом, когда все закончится… Я заплачу за вашего адвоката, следователю заплачу, показания дам, – горячечно обещал я. – Вам ничего не будет грозить.

– Тихо ты! – рявкнул Лев, а затем окинул меня странным взглядом и вышел.

Внутри боролись между собой две мысли: «Ура, Дмитрий Олегович уехал и сегодня ко мне точно не придет!» и «Вот блин. Дмитрий Олегович уехал и сегодня ко мне точно не придет».

Следующие два дня прошли как в тумане. Дворецкий исправно трижды в день находил меня, чтобы предложить позавтракать, отужинать или пообедать. Садовник шарахался и каждый раз, когда я проходил мимо, поближе к себе придвигал секатор. Думал, что я самоубиться попытаюсь? Не дождетесь. Охранники ненавязчиво маячили рядом – я видел их краем глаза, куда бы ни пошел.

Дмитрия Олеговича не было.

Я носился по участку, пытаясь снять тревогу тренировками. Прыжки, упражнения с собственным весом, бег на короткие расстояния… Стоило мне подойти к границе участка, рядом тут же материализовывался кто-то из охраны, и я предпочитал прикинуться, что просто решил сделать растяжку, упершись ногой в забор.

Одну ночь я провел, обшаривая особняк и пытаясь найти хоть что-то вроде ключей, карт доступа, записанного пароля от калитки или, на худой конец, забытого кем-то из прислуги телефона, – бесполезно.

А на вторую ночь решил попытать счастья еще раз. Тем более обстоятельства складывались как нельзя благоприятно. Вечером Лев в сопровождении одного из охранников куда-то уехал – второму, оставшемуся, явно будет сложнее уследить за территорией в одиночку. Но эта была не единственная удача: со двора на ночь забыли убрать стремянку. Бета в спецовке лазил к окну второго этажа, чтобы что-то там починить, а потом оставил ее, прислоненной к стене. И, видимо, забыл убрать в тот же сарай, куда садовник старательно прятал шланги, секаторы и другую хозяйственную утварь.

Сейчас я в темноте почти на ощупь крался по ровному, как ковер, газону, и перед собой на согнутых руках держал стремянку. Моя прелесть! Никому тебя не отдам.

Поставив ее подальше от калитки, я выдохнул. Собак здесь нет, кажется. Это значит – найти меня ночью будет сложно. Я, слава богу, не пахну на всю округу, как некоторые. Тишину разогнал шум автомобильного двигателя, и я вздрогнул. Наверняка это Лев с охранником. Надо торопиться!

Я рванул вверх по стремянке, перекинул ногу через забор, когда раздался лязг калитки, а следом рык:

– Стоять!

И все. Я остановился. Это я раньше думал, что запах альфы на меня давит? Раньше он меня ласково обнимал. Сейчас все кости звенели натянутыми струнами, мышцы выворачивало, горло перехватывало, а на глаза набежали слезы. Всего меня от головы до пят наполнил ужас, какой испытывали, наверное, только наши предки, прячась в пещерах от бродящих вокруг злых духов и хищников.