И может не знать о том, какими проблемами для него это может обернуться.

Сейчас я нюхну чего-нибудь особенно сильно пахнущего, чтобы на время забить обонятельные рецепторы, спущусь в столовую и скажу: «Дмитрий Олегович! Ошибочка вышла. Вы случайно купили футболиста, а не шлюху. Не то чтобы я продавался на том аукционе добровольно, надетые на меня цепи и кляп во рту должны были намекнуть на это вашим шавкам. Понимаю, убытки, но по этому вопросу разбирайтесь, пожалуйста, с продавцом. А меня отпустите. Разойтись миром не обещаю, но на суде буду свидетельствовать в вашу пользу».

Да, так и скажу. Как бы еще уговорить член опасть. А то я даже джинсы не смогу надеть, если буду так возбужден. Куда там переговоры вести.

***

Говорят, когда-то люди жили по-другому. Бет вообще не было, только омеги и альфы. Омег было больше, альфы считались вожаками, как петухи в курятнике. Самый сильный альфа, обычно мужчина, становился вождем всего клана, он управлял омегами и более слабыми альфами. Для женщин, как омег, так и альф, было честью от него родить, мужчины не стыдились ему подчиниться.

Я не слишком разбирался в истории и биологии – всегда больше любил погонять мяч на стадионе. В любом случае, тогда было хуже, чем сейчас. У людей не было никакого соображения, только инстинкты, в том числе необходимость подчиниться более сильному. Течка и гон и вовсе начисто лишали наших предков мозгов. Например, омега в течке могла отдаться первому встречному альфе, если что-то внутри нее оценивало его как подходящего. Говорят, эволюционно это было оправдано: для продолжения рода и для того, чтобы потомство рождалось только от самых сильных. Так что раз в год течка или гон – получите, распишитесь, никакого стеснения, никакого стыда, только любовь.

По мне так ничего хорошего. Например, я бы не хотел детей от женщины-альфы, которая гнет пальцами рельсы или что-то в этом роде. Мне всегда нравились более нежные экземпляры, на фоне которых я сам выглядел сильным и мужественным.

Лет до семнадцати я вообще ужасно жалел, что я не альфа: в конце концов, мужик-омега – это всегда третий сорт. Потом смирился. Ну а что еще оставалось? Поменять-то я все равно ничего не мог.

Хотя я даже сейчас был с левой резьбой: мне нравились девушки-омеги, мягкие, нежные и вкусно пахнущие. То еще извращение: считалось, что омега и омега друг с другом не уживутся никогда, просто не смогут распознать в другом пару на инстинктивном, биологическом уровне. Наверное, это было верно: ни одной пары омега-омега я не знал, да и в личной жизни у меня был полный швах.

Девушки-омеги предпочитали альф, девушки-альфы были слишком агрессивными и напористыми, а потому мне не нравились, мужиков в этом смысле я вообще никогда не рассматривал. Еще чего не хватало! Омега, да еще и по мужикам – может, еще и в юбку обрядиться, и каблуки надеть? А дальше что? Варить борщи, сидеть дома и говорить: «Все будет, как ты скажешь, милый»?

Да уж… Но не будем о грустном.

Сейчас все изменилось по сравнению с тем, что было много-много лет назад. Во-первых, появились беты – люди, у которых гормональный фон просто ровный: ни генов альфы, ни генов омеги. Им плевать на феромоны, даже особые запахи они не чувствуют. Самый удобный вариант, я считаю. Ни тебе течек, когда больше всего хочется приласкаться к кому-нибудь сильному, свить гнездо и забраться на ручки, ни тебе гона, когда кровь из носу надо доказать, что ты тут первый парень на деревне, самый сильный и вообще сейчас любого нагнешь, хоть омегу, хоть другого альфу. Во-вторых, люди стали более рассудочными. Например, хоть я и был омегой, но в течку мог легко удержать себя в руках, разве что ужасно хотел обниматься и – вот стыдоба-то! – любил задержаться в раздевалке, пропитанной запахом разгоряченных альф. Но мне и в голову не приходило на кого-то из них запрыгнуть.

До сегодняшнего дня.

Говорят, люди постепенно вырождаются: скоро не будет ни альф, ни омег, все сгладится, и будут рождаться только беты.

Те, кто так считает, явно никогда не встречались с Дмитрием, будь он неладен, Олеговичем.

С ума сойти, я как будто попал в первобытно-общинный строй, где люди строили хижины из костей мамонтов и подчинялись самому сильному. Желание предложить себя, подставиться, подчиниться, было невыносимым даже сейчас, хотя Дмитрия Олеговича в ванной не было, и запаха его я не чувствовал.

От одного воспоминания об этом вставали дыбом волосы на теле, по спине бежали мурашки и ужасно хотелось сгорбиться и принять коленно-локтевую подчиненную позу, наклонить голову и замереть.

Желательно, чтобы это все закончилось страстным сексом.

Боже, неудивительно, что дворецкий у него бета! У остальных же просто крышу наверняка сносит, какая уж тут работа.

Даже тот мужик, который купил меня, был бетой, кажется – я плохо помню аукцион. Вернее, не так: не хочу вспоминать.

В тот вечер в клубе – вроде, с тех пор прошло два или три дня – был парень. Альфа, но не агрессивный, симпатичный. Мы выпивали вместе, смеялись, рассматривали девчонок-омег, чьим карамельным мягким запахом пропитался весь клуб. А потом случилось… что-то. Должно быть, этот мудак мне что-то подсыпал, потому что все вдруг поплыло перед глазами, пол и потолок закружились, девчонки-омеги пропали.

«Тебе нужно подышать», – сказал тот парень и вывел меня на воздух, закинув мою руку себе на плечо и обхватив меня за талию. «Садись, давай, эта машина отвезет тебя домой».

Да уж. Не ходите, дети, в Африку гулять, не берите конфеты у незнакомцев и не садитесь в чужие машины, даже когда станете взрослыми. На всякий пожарный, еще и не пейте.

Тогда мне казалось, ничего странного не происходит, я дрейфовал в каком-то приятном тумане, слушал приглушенные голоса, почти дремал, убаюканный поездкой. А потом был аукцион. Буквально. Я пришел в себя голым, на ногах – распорки, на запястьях – наручники, во рту – кляп. Вокруг полумрак, какие-то тени, разговоры, где слов не разобрать.

Дурь, которую мне подбросили, тогда еще не выветрилась до конца, и все вокруг казалось сном, чем-то нереальным. Я задергался, потому что мне казалось, что оковы мне только чудятся, и одна из теней тут же отвесила мне пощечину, а потом еще одну.

После этого тень с закрытым маской лицом объяснила мне, что я теперь товар и в моих интересах не рыпаться и быть милым: тогда меня купит «кто-то из толстосумов», а если нет, то попаду в бордель. То, что «я не такая, я жду трамвая», конечно, никого не интересовало.

Заикнуться о том, что я тот, чье лицо в последнее время мелькает на главных страницах всех спортивных порталов, я тоже не мог: как-то проблематично выпендриваться своими карьерными достижениями, когда ты голый, связанный, дрожишь, как осиновый лист, и во рту у тебя – кляп.

Нужно было выбраться оттуда, добраться до телефона, до Интернета, освободить руки, в конце концов, и я решил быть паинькой. Стоял, смотрел по сторонам, а внутри все холодело от страха и отвращения. Потому что это был аукцион, самый настоящий, только лотом был я.

«Омега, который исполнит любые ваши фантазии! Крепкий, выносливый, готовый ко всему! Абсолютно здоровый! Не имеющий родных и друзей!» – соловьем разливалась тень в черной маске, стоящая рядом со мной.

Другие тени в масках сидели в зале, и их тяжелые взгляды давили на меня, заставляли остро чувствовать свою уязвимость, обнаженность и скованность. Их запахи вызывали тошноту.

Не имеющий родных и друзей – вранье. Но несложно было догадаться, почему именно это считалось преимуществом: это значит, что купленный товар никто не будет искать, и делать с ним можно все, что угодно.

Началось все с пяти тысяч долларов, и я почти успел оскорбиться. Потому что, в конце концов, где это видано, чтобы футболиста уровня сборной страны покупали за такие смешные деньги?

Конечно, к тому моменту я уже понял, что мне предстоит не голы забивать, и все-таки! Каплю уважения к былым заслугам! В конце концов, благодаря регулярным занятиям спортом у меня вполне приличные мышцы и – как там тот мужик сказал? – я «крепкий и выносливый».