– Хотя я плохо считаю, – добавила Ула. – Возможно, меня никак еще не было.

– Меня – точно, – сказал Ваки.

– Сперматозоиды образуются не в простате, а в яичках, – повернувшись к Уле, просветил Ирвич.

– Да ладно? – поразилась та. – А тогда зачем…

Она показала что-то неприличное. Ваки фыркнул.

– Вот нельзя без этого, да? – спросил Снахт.

Ирвич пожал плечами.

– Ну да это все не суть, – подытожил Квуп. – А суть в том, что машина потеряла свой сервер данных. Это логично. Когда отключалось питание здания, сервер – а он требует больше мощности – отключился чуть раньше машины.

– Сервер, – осознал Ирвич. – Ну конечно, у нее не было своей встроенной памяти.

– Я думаю, это тот сервер, который в соседних комнатах, – махнул рукой Квуп. – Можно больше не гадать, зачем им столько общих каналов бозоноволоконки – через них обмен и шел.

– Сервер-то мертв, – напомнил Снахт.

– А сначала ты сказал, что она автономна от всего остального оборудования, которое в тех комнатах, – строго глянув на Квупа, напомнил Ирвич.

– А она и автономна, – подтвердил Квуп. – Она же заработала, когда мы переключили ее на свой источник и поправили в ней все, что сдохло за почти двадцать лет.

– Ты говорил, что не понимаешь, почему она работает, – опять напомнил Ирвич.

– Я понимаю суть, – пожал плечами Квуп. – Мы ее чинили. И вот – починилась.

– Ага, но выходит, у нас все равно нет другого способа опробовать ее, кроме как оживить тот гребаный огромный сервер? – огорчился Ирвич. – Ну, это работенка надолго… Зачем вообще тогда начинали?

Квуп мотнул головой.

– Не надо весь сервер, – возразил он. – Достаточно будет выдернуть из него один живой блок с записью и подключить его прямо к машине, к тем портам, которые на экран вывел Снахт.

Снахт чуть улыбнулся, ощутив, что ему сделали комплимент. Ирвич щелкнул пальцами.

– Идея, – согласился он. – Пошли искать живой блок.

Квуп встал.

– Нам нужен источник, – сказал он. – Что-нибудь небольшое.

Снахт за мотню проводов поднял с пола тройку зетареечных боксов. Квуп кивнул, и они двинулись в соседние комнаты.

– А если заработает с чем-нибудь одним, – на ходу продолжал Квуп, – то будет не жалко убиться и поднять какую-то часть сервера, собрав вместе все живые блоки. Только представь, Ирвич. К нам хоть по разу, но весь сквот зайдет, чтобы новую развлекуху попробовать.

– Там записи с мозгов кучи преступников и сумасшедших, – согласился Ваки. – Об этом мечтает каждый ребенок.

– Ха-ха-ха, – прокомментировала Ула.

– А разве нет? – обиделся Ваки.

Серверные анфиладой лишенных окон комнат уходили в кромешную темноту. Ребята включили карманные фонарики, и лучи света побежали по обросшим махровой пылью стальным стеллажам.

– Придется запачкать руки, – вслух подумал Ирвич.

– Давай я возьму эту линию, ты – ту, а Снахт – дальнюю, – предложил Квуп.

– Лады, – ответил Ирвич.

Они взяли у Снахта по зетареечному боксу.

– А нам что делать? – спросила Ула.

– Светить, – сказал Квуп.

Они разошлись. Ваки пошел с Ирвичем, а Ула – с Квупом. Теперь они двигались медленно – у каждого блока Квуп останавливался, отряхивал с рельсиков пыль и совал в разъем питания зетареечный штекер.

– Тут могут быть убийцы? – поинтересовался Ваки. – Или записи смерти людей?

– Откуда я знаю? – отозвался Квуп. – Пока надо найти хотя бы один работающий блок. Любой.

– Свети лучше, – обращаясь к Ваки, сказал Ирвич, – а то я сам стану убийцей. Убийцей бедного Ваки.

– Если догонишь, – уточнил Ваки. Но поднял фонарь выше.

– Я от него устала, – вздохнула Ула.

Некоторые блоки, когда Квуп давал им энергию, приветливо мигали зеленым огоньком, но потом показывали, что информация с них была стерта.

– Ничего нет, – через некоторое время пожаловался Ирвич.

– Я думаю, большую часть работоспособных блоков отсюда растащили еще в те времена, когда мы были карапузами, – сказал Квуп.

– Кому они тогда могли понадобиться? – удивилась Ула.

– Ну, нам вот они сейчас нужны, – рационально рассудил Ирвич. – Думаешь, за прошедшие двадцать лет мы первые умники, которые сюда залезли поживиться старой техникой?

– Скорее уж последние, – признала Ула.

– Я знаю нескольких парней, которые ходили сюда за бозоноволоконкой, – донесся из-за стеллажей голос Снахта. – Нарезали люктов двадцать, но мелкими кусками. Ничего не смогли с ней сделать. Даже продать.

– Тупые уроды, – прокомментировал Ирвич. – Просто испортили то, что могло бы пригодиться другим.

Стеллаж кончался. Квуп начал ощущать безнадежность. Если так же будет и в других комнатах, то Ирвич прав – весь их труд был проделан зря. И тут очередной блок мигнул ему сразу двумя лампочками.

– Есть, – громко сказал Квуп.

– Живой и с данными? – подходя, спросил Ирвич.

Вместо ответа Квуп пожал плечами и показал пальцем на огоньки.

– Нашли? – обрадовался Снахт.

– Да, возможно, – подтвердил Квуп.

Срывая ногти, они разжали старые защелки и вытянули блок наружу. Пыль полетела такая, что Ула закашлялась.

– Тяжелый, – крякнул Ирвич.

Подоспел Снахт.

– Вчетвером, – сказал Квуп.

Не у дел остался только Ваки – он шел позади остальных и светил им под ноги. Задыхаясь, подростки донесли блок до машины и бережно установили его на пол рядом с коммутационным щитком пульта. Ирвич сел на корточки, выцепил из-под коммутатора свободный штекер бозоноволоконки и сунул его в инфогнездо блока, а Квуп снова дал блоку питание с зоттера.

Все в ожидании уставились на экран машины. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом вдруг лавиной начали выскакивать и исчезать окна сообщений от заработавших даймонов – Квуп не успевал их читать. Пропали все графики и командные строки, развернутые ранее. На экране, вызвав у подростков восторженный вздох, появилась оживленная анимацией статуя с площади Правосудия: могучая фигура развернулась и опустила свой карающий меч. В какой-то миг угроза ее удара казалась столь реальной, что Ула вжала голову в плечи, а Ваки машинально шарахнулся на шаг назад. Наконец анимация красиво раскололась на тысячу осколков, и подростки увидели новый – перенастроившийся – интерфейс машины.

– Вот это да, – пробормотал Ирвич.

– Она нашла годную для воспроизведения запись умственной деятельности, – рассматривая новые меню, сказал Квуп, – и предлагает нам сеанс.

Ваки сглотнул.

– То есть у нас получилось? – спросил Снахт.

– Должно быть, да… – неуверенно подтвердил Квуп.

– И кому не стремно засунуть в это свои мозги? – поинтересовался Ирвич.

Подростки переглянулись.

– Ну, мне, – вызвался Ваки.

– Нет, только не ты, – запретил ему Ирвич. – Маленький еще на рожон лезть.

Ула поджала губы. Квуп, прищурив один глаз, оглянулся на кресла воспроизведения.

– Мне стремно, – наконец сказал он, – но я это сделаю.

– Почему ты? – удивился Снахт.

– Мои мозги решали, как ее чинить, – ответил Квуп, – так что, если она их пережжет, все будет честно. А если она пережжет мозги кому-нибудь из вас…

Он пожал плечами. Это означало «я не смогу с этим жить».

– Прощай, Квуп, – беспечно сказал Ваки.

Квуп усмехнулся и пошел к центральному креслу.

– Ваки, ты идиот, – упавшим голосом произнесла Ула. – Квуп, не надо. Вы должны как-то по-другому ее испытать.

– А как? – откидываясь в кресло, спросил Квуп. Он вздрогнул, когда под ним, принимая его тело в глубь конструкции, задвигались металлические пластины. На экран вылетела цепочка новых сообщений.

– Она нашла тебя, нашла человека, – сказал Снахт.

Пластины продолжали вращаться, обхватывая голову Квупа.

– Ирокез помнет, – предупредил Ирвич.

– Он у меня всегда мятый, – возразил Квуп. Затем он перевел взгляд на Снахта и попросил: – Поставь на одну минуту. Надеюсь, это меня не убьет.