– Он же намеревался устроить бунт, – с уже явной усмешкой сказал король, – Не так ли?

Инна бросила на собеседника недолгий мрачный взгляд, думая о том, что, по сути, это они с Глебом «намеревались устроить бунт». Король смотрел на неё с интересом и улыбкой.

– У вас такой мученический вид, будто я хочу бросить в темницу не его, а вас, – сказал он.

Инна молчала.

– Ну что вот вы грустите? – проговорил её собеседник, – Разве есть у вас повод для печали?

Они давно были знакомы с Инной. Её родители работали в министерстве при дворе и раньше по субботам часто брали дочь с собой в резиденцию. А так как Инна лет до девяти имела удивительную способность всюду заблуждаться, то однажды она заплутала в Чёрном Дворце, где случайно встретилась с принцем, который год назад стал королём.

– А что, если при нём наше государство станет лучше? – спросила внезапно певица.

– Что? Нет, этого не может быть. Неужто, вы считаете, что он справится с королевскими обязанностями лучше меня?

– Вполне возможно.

– Знаете, что бывает за такие высказывания?

– Знаю.

– И не боитесь?

– Нет, – холодно проговорила Инна, посмотрев в лицо собеседнику. Он хитро улыбался. На его щеках играл лёгкий румянец, в глазах горел азарт.

– А если я велю отправить в темницу вас? – спросил король.

– В одной из записей на заборе во Дворе Предсказаний говорилось, что этот Захар или его мать взойдёт на престол и тогда будут проведены необходимые реформы. А после этого для Найтомнии наступит возрождение.

– Мне нравится, что вы говорите мне в лицо то, что другие остерегаются говорить даже у меня за спиной, – король тяжело вздохнул, – Но, боюсь, однажды я не выдержу, и вам придётся сильно поплатиться за это, – он грустно улыбнулся, – Ещё хочу сказать, что далеко не все предсказания с Забора сбываются и написать там можно всё что угодно. Мотивы для написания некоторыми тёмными личностями всякой ереси весьма недурно описываются в последних главах «Хроник Найтомских городов». Да и, полагаю, люди недовольны мной именно из-за того, что я несколько раз пытался отменить прежние законы. Например, я думал, что у меня наконец получится сделать из избыточных синоптиков настоящих военных. В итоге горожане устроили сначала мирные демонстрации, а потом погром, и поэтому до сих пор у нас вместо военских частей метеостанции. Или, я хотел, чтобы уроки у школьников все проходили в одном здании. Они опять вышли на бунт. А теперь я уже даже ничего не делаю, но они всё равно недовольны. Постоянно какие-то волнения! Если бы я их не пресекал (из-за чего меня, видимо, боятся), то везде бы уже царила полная разруха…

– Вероятно, нужно просто начать с малого. Допустим, отменить закон о стерильных мухах. Не думаю, что ради него кто-то выйдет на улицу.

– Гм… Может быть, вы и правы, – он сложил руки домиком и в задумчивости запрокинул голову, – Этот закон, а вернее, то, что он действует до сих пор – действительно, уж простите меня – полный нонсенс1. И таких бессмысленных правил, закреплённых в различных сводах очень много… – король тяжело вздохнул, опустил голову и несколько даже ссутулился, – Хочется спросить – для чего это всё? Но да зачем спрашивать в очередной раз, когда уже знаешь ответ – «Так принято, так по традиции»… – он вновь выпрямил спину, безнадёжно всплеснув руками.

– Людям сложно привыкнуть к переменам. А вы очень нетерпеливы, – заметила Инна с холодным безразличием.

– Да, пожалуй, я нетерпелив, – король скрестил руки на груди, – Но это совсем не значит, что Алик будет править лучше меня.

– Кто такой Алик? – Инна удивлённо посмотрела на собеседника.

– То есть, я хотел сказать, Захар… – король сконфуженно улыбнулся и отвёл взгляд.

– Вы от меня скрываете что-то.

– Ну что я могу от вас скрывать? – Пётр 12-ый отвернулся к окну.

– Кто такой Алик?

– Никто. Я просто оговорился. Хватит придираться к словам.

– Нет, вы не просто оговорились.

– Знаете, Инна, кем бы ни был Алик и кем бы ни был Захар, – король посмотрел на собеседницу вполне серьёзно, – Им обоим не быть на свободе. Также, как и вам, если вдруг что-то, что я сейчас говорю станет известно вашими стараниями ещё хотя бы одной живой или мёртвой душе, понятно?

– Понятно, – сказала певица с тяжёлым вздохом и снова отвернулась к окну.

Алику было довольно удобно ехать в карете, но поездка, тем не менее, нагоняла на него тоску. Его мучило плохое предчувствие. Почему этого человека все так боятся? Просто потому, что он король? Или есть другие причины? Алику он, по крайней мере, показался личностью вполне приятной. Приятнее, чем многие здесь…

Но вот, вскоре ребята доехали до очень высокого каменного забора. Тяжёлые ворота распахнулись, и дети оказались на большой территории. Там было так же мрачно, как и в городе. Ничего особо привлекательного (кроме, пожалуй, небольшого газона с тёмно-зелёной светящейся травой) там не находилось.

Ребята вышли из кареты.

– Идёмте, я проведу вас в банкетный зал, – проговорил король и в сопровождении своих новых знакомых пошёл по пустынному двору.

Алик вдруг понял, что ужасно устал… Но это была не та приятная сонливость, которую он испытывал в лесу Леденеющих Звёзд, это была настоящая утомлённость, в сочетании с болью в ногах, жуткой слабостью, лёгким ознобом и нервным перенапряжением.

Вскоре дети дошли до маленького с виду, невзрачного здания. Король провёл их внутрь, где помещение казалось намного больше, чем снаружи, но оставалось таким же блёклым. Оно представляло собой один большой холл, посередине которого стоял длинный овальный чёрный стол с какими-то кушаньями. Вокруг него находились белые стулья с тёмными бархатными спинками. Окон не было, а помещение освещалось холодными маленькими лампочками на чёрном потолке – жалкой пародией на звёзды.

– Присаживайтесь, – король указал на стулья.

Ребята сели, и Пётр 12-ый вместе с ними, заняв место рядом с Аликом.

– Угощайтесь, дорогие друзья, – проговорил король, разведя руками.

– Спасибо, – поблагодарил его Ветров и вдруг начал чихать, – Апчхи!.. Апчхи!.. Ой, прос… Апчхи!.. Что ж такое…

– Будьте здоровы, – сказал Пётр 12-ый, вежливо улыбаясь.

– Спасибо. Простите, – сконфуженно проговорил Алик, поправляя очки, оказавшиеся на самом кончике носа.

– Нет, нет, ничего. Кушайте, не смущайтесь.

Алик медленно начал есть салат, похожий на винегрет, запивая его фруктовым чаем. Напиток показался мальчику очень плохо заваренным (вкус фруктов еле чувствовался), но говорить об этом кому-либо Ветров, разумеется, не стал. Он и так был удивлён гостеприимством короля, а ещё тем, что все ели молча. Никто не проронил ни слова до того момента, пока Алик не сказал:

– Спасибо вам большое, было очень вкусно.

– Как так, вы уже наелись? – удивлённо спросил король, – А как же десерт?

– А что на десерт?

– Вот, мороженое, – он поднял крышку с одной из чёрных тарелок и на ней засверкало ослепительно белое мороженое.

– Спасибо, я с удовольствием поем, – проговорил Алик. Хоть есть ему уже не хотелось, он решил, что перечить королю будет нехорошо и небезопасно. Единственное, Ветрова сильно клонило в сон. Он не мог больше сопротивляться этому желанию. Глаза слипались.

– Ваше мороженое, – проговорил с какой-то напущенной важностью король, видя, что его гость уже практически уснул, – Хорошо вам выспаться, Алик, – сказал Пётр 12-ый через некоторое время с самодовольной улыбкой, – Спите долго и смотрите свои красочные сны о вашем мире, ибо навряд ли вы ещё раз побываете там… – он грустно улыбнулся, – Прислуга! – крикнул король после, – Заберите его!

В комнату вбежали долговязый юноша и девушка, чуть ниже него, с носилками и положили на них Алика.

– Куда его? – грустно спросил слуга, – К двойнику?

– Ни в коем случае – ответил король, – Несите туда, где он будет один.