– Ник, – почти прошептал Люк, – Ник, они мертвы. Они все мертвы.

Ник почувствовал, как его словно пронзили ножом.

– Они мертвы, – оцепенело повторил Люк. – И убил их я.

Кронал позволил своему сознанию ускользнуть прочь от угасавших угольков кукол – всё равно они отжили своё. Его разум вернулся к гармоничной кристаллической паутине, выращенной поверх нервной системы, чтобы Кронал вновь прикоснулся к плавлеитной структуре, выстлавшей всю внутреннюю часть вулканокупола, и внёс сумятицу в инородные пленённые разумы, контролировавшие горную породу. Кронал ощущал их сбитые с толку мысли, их разочарование и боль, когда они пытались расширить своё присутствие внутри сжиженного плавлеита в камере Скайуокера, а ещё он ощутил, как Скайуокер уравновешивает шансы, проводя при помощи Силы обратное воздействие.

Джедай каким-то образом научился управлять плавлеитом, используя одну только Силу!

Однако обнаруженное не вызвало страха. Напротив, Кронала охватил чистый восторг, смывая и отчаяние, и сомнения. Какой прекрасный талант! Он означал, что как только Кронал овладеет Люком Скайуокером, ему больше не потребуется Закатная корона. Физическая оболочка джедая и его выдающаяся связь с Силой дополнится исключительными знаниями о ситхской алхимии и об уникальных свойствах плавлеита, обеспечив Кроналу правление галактикой.

Если бы он только пожелал, он мог бы стать целой галактикой.

Каждое живое существо будет откликаться на его волю…

Оставалось только навсегда навязать волю Скайуокеру, хотя приходилось признавать, что мальчишка продемонстрировал умопомрачительную способность бросать вызов любым планам в отношении него самого – даже планам, которые приводились в действие всемогуществом тёмного провидения. Ох уж это раздражающее джедайское обучение!

Кронал потянулся сквозь время и пространство, ведомый тёмным провидением; его гнев всё нарастал, не находя выхода… и тогда Кронал обнаружил то, что никак не ожидал увидеть: присутствие кого-то ещё неподалёку. Очень мощное присутствие и совсем рядом. Да ещё, насколько он мог судить, присутствие кого-то относительно необученного.

Он нахмурился, кляня себя за этот просчёт. Как ему не пришло в голову, что у Скайуокера-старшего мог быть ещё один ребёнок?

Люк застыл, не в силах пошевелиться, не в силах думать, превратившись в памятник самому себе, окружённый множеством безжизненных кукол – мёртвых мужчин и женщин, павших от его руки. Его мысли кружились от одного воспоминания к другому, и все как один представляли собой тот разговор с Ником, проведённый в тронном зале.

«Они все – невинные?»

«Большинство. Некоторые похожи на меня. Прошло то время, когда я был невиновен хоть в чём-нибудь».

Ник опустился на колени рядом с одной из несчастных, женщиной средних лет, и кончиками пальцев попытался нащупать пульс на шее. Вздохнув, он потупил голову.

– Я помню… как в нас что-то росло… вернее, вросло. В наши черепа. В кукольные головы. Приспособление против «вскрытия» Короны и против вмешательства извне.

– «Смертоносный выключатель», – прошептал Люк.

Ник поднял глаза, задумчиво жуя губы. Он дотронулся до распухшего синяка, который украшал лоб над правой бровью.

– Этот твой удар…

Люк отстранённо кивнул.

– Должно быть, повредил «выключатель», иначе ты бы погиб прямо там, на троне.

Глаза Ника расширились.

– И останься я там остывать в виде трупа, как бы ты смог…

– Никак, – просто ответил Люк, – этот удар спас жизнь нам обоим.

– Выходит, нам обоим повезло, что ты такой славный малый.

– Нам – может быть, – пробормотал Люк. Он вновь посмотрел на мертвецов. – Но им это не помогло.

– Скайуокер… Люк… в случившемся нет твоей вины. Это не ты притащил их сюда. Не ты вскрывал им черепа, не ты засорял им мозги этим мусором… ты, напротив, выворачивался наизнанку, чтобы помочь им.

– Как скажешь. – Голос Люка был слабым, но сухим, как лунная пыль. – Обязательно вспомню об этом, когда буду объяснять произошедшее их семьям.

– Их прикончил Чёрная дыра. Их жизням пришёл конец уже тогда, когда он засунул в них кристаллы.

– И именно моё вмешательство завершило начатое.

– Это война, Люк. На войне гибнут невинные.

– Может, и так, – согласился Люк. – Но они не должны гибнуть из-за джедаев.

Ник встал.

– Давай, малыш, возьми себя в руки. Как говаривал один мой старый друг, вся разница между войной и разгребанием траводавского дерьма заключается в том, что на войне даже большие начальники пачкают руки.

Люк уставился на него, и Ник издал вздох.

– А, извини. Другой старый друг как-то сказал, что у меня язык тарахтит как гипердвигатель. Кстати, он тоже был джедаем.

– Ты знал джедаев Старой Республики?

– Встречал нескольких. По-настоящему знал только одного[39]. Теперь-то его, само собой, уже нет в живых.

– Само собой.

– Насколько я слышал, Вейдер лично расправился с ним.

Люк позволил отяжелевшим векам закрыться.

– Вейдер? Ты уверен?

– На то есть причины. Ни у кого, кроме Вейдера, не было бы и шанса.

Люку оставалось только кивнуть. Скорее всего, он попросту привык к подобным откровениям. Или, быть может, ему казалось, будто он так и не вылез из той каменной гробницы, а всё ещё продолжал погружаться в пучины небытия. Он не смог вырваться оттуда. Он вывернул всё наизнанку.

Этот мрак… эта Великая Тьма теперь засела глубоко в пучинах него самого, в центре его естества.

Пусть он пробился обратно к миру светлых грёз, отныне он был вынужден созерцать то, что натворил. Все эти смерти. Все жизни потрачены впустую. Не имело значения, кто виноват. Нисколько. Винить было некого. Всё живое рождалось, чтобы бороться и страдать в течение короткого промежутка времени, цепляясь за эту самую жизнь из страха потерять её и из-за боли, хотя падение обратно, в Великую Тьму, неизбежно настигало всякого.

И все эти страдания, эта борьба… всё было напрасным.

Лежавшие неподвижно куклы – не единственные, кто потратил жизни впустую. Всякая жизнь была пустой тратой времени.

Какое значение имело то, что ты преуспел в достижении своих целей, в осуществлении своих самых смелых надежд, или то, что твои мечтания не оправдались, не сбылись, пошли прахом? Независимо от победы или поражения твой триумф и ликование, твои сожаления, страх и разочарование – всему этому наступит конец, когда от тебя останется лишь эхо и мёртвый кусок остывающего мяса.

И во всём этом виновата Великая Сила.

Зачем вообще нужна была жизнь как таковая? Почему жизни нужно придавать большее значение, чем тонкому слою пены, покачивавшейся на волнах бескрайнего, но бездушного моря? Лучше уж тогда не жить, чем провести свой краткий миг борьбы и страданий в слепом поклонении иллюзорному свету.

Лучше не жить вообще никогда…

– Эй, Скайуокер! Ты ещё здесь? Есть кто-нибудь дома?

– Да-да, – отозвался Люк. Он легонько встрепенулся и поднял ладонь, чтобы протереть глаза. – Да, извини. Я просто вроде как… размышлял.

– Размышлял? Ты вроде как потерялся, малыш. Словно в окнах зажгли свет, но комнаты были пусты. Страшновато как-то.

– Да, – согласился Люк. – Мне тоже.

Царство теней погрузилось во мрак.

В центре системы поток астероидов спиралями приближался к фотосфере Таспана. Взаимодействие гравитационных установок и собственная гравитация солнца сформировало некий порядок из хаоса: когда каменные глыбы погружались внутрь, где сгорали в термоядерной печи, поток как бы удлинялся и изгибался, бессистемно перемешивая кучки астероидов как глянцевые узоры на мятных леденцах.