Мать твою, налево, да он извращенец! Ну, нет, так дело не пойдёт! Тут вам не толерантная Америка! Вовка подобрал правую ногу и со всей силы вдарил голой пяткой в нос извращенцу. Хрясь. И нос товарища вдавился в голову, а из того места, где он был до этого, прямо хлынула кровь, не как у Тарантины фонтаном, а пузырями и ручейком. Фиксатый хрюкнул и завалился на бок. А пятка почему голая? Где дорогущие казачки, что ему в сапожной мастерской сшили? Половину зарплаты отдал за них.

Вовка попытался подняться. Пусть и со второго раза, но удалось сесть. Фиксатый лежал на боку и заливал кровью его штаны от наградного костюма. Блин блинский, кровь же не отмывается толком. Фомин попытался вытащить брюки из-под извращенца, но острая боль в затылке как даст, словно раскалённую иглу в голову воткнули. Тогда попытался тянуть медленно. Фиксатый застонал и заворочался. Не пойдёт так. Вовка с трудом отполз чутка, опять подобрал ногу, и врезал снова по тому месту, что кровь исторгала. Нос, наверное, там раньше был. Опять извращенец хрюкнул и дёргаться перестал.

Это напряжение опять иглой голову прострелило. Вовка даже лёг назад на травку и прошлогоднюю листву. Полежал пару минут. И понял, что пора подниматься, а то извращенец опять очухается и на третий удар сил не хватит. Снова сел. Пальто и пиджак с него фиксатый успел снять. Лежали они рядом и были аккуратно сложены. Странный извращенец?! Фетишист. Ого, и часов на руке нет. Да и фуражку забрал. Да, твою же налево, это просто грабитель! И они с поваром этим банда какая-то, должно быть. Выбирают прилично одетого пассажира и заманивают вкусным и не сильно дорогим пловом. А потом вот сюда в аллейку эту заманивают и по голове, чем металлическим. Точно, вон арматурина лежит. Повезло, что не насмерть. А должно быть на это и был расчёт. Нет, повезло то, что решил выпендриться и эту фуражку восьмиклинку в ателье себе заказал. Нужно же весной в чём-то было ходить, в цигейковой шапке красиво, конечно, но в мае могут люди не оценить. Ещё пальцем начнут показывать, как на дурачка, вот и решил себе сначала кепку купить. Но в магазине чёрных под цвет пальто не было и тут вспомнил фуражку, в которой Жириновский ходил. Ходит? А нет, будет ходить. Вот себе такую и надо заказать. Пошёл в ателье. А там говорят, что вон почти такая готовая есть. Посмотрел. Ну, не такая, у того круглая, а тут восьмиклинка и она в виде кепки.

— А можно тулью стоячую сделать? И чтобы околыш виден был. — Спросил у мастера.

— Сложно. Это как фуражку? — руку к голове приставил, как бы честь отдава.

— Нет, — Вовка попросил карандаш и нарисовал фуражку Жириновского.

— Хорошо, молодой человек. Картонную вставку, как на фуражке придётся делать.

— А нельзя по-другому? — Ну не может быть, чтобы у Владимира Вольфовича была там картонка вставлена.

— Можно кожаную вставку изнутри сделать. Так может вам и тулью кожей усилить, тогда форму точно держать будет. — Предложил мастер еврейской наружности.

Согласился. И вот теперь не пожалел, довольно толстая кожа смягчила удар. Не насмерть извращенец завалил.

Вовка посидел и попытался встать, получалось через боль. Что же это так в новой жизни не везёт, всё время по голове огребает. Раз до крови пробили, то опять пару месяцев играть нельзя будет. Пошатываясь, надел штаны, ботинки и пиджак, перекинул через руку пальто и склонился над бандитом, забрать кепку. И тут опят иголку раскалённую в мозг сунули. Свалился на колени. Забрал через минуту отдышавшись, фуражку спасшую жизнь и вспомнил о часах. Залез фиксатому в карман пиджака, а там и часы его, и билет, и деньги. Блин, и забыл об этом. Выгреб всё и проверил второй карман. Там ещё немного денег было и узелок из носового платка. Не стал развязывать, боль победила любопытство. Нужно идти в аэропорт и обратиться к милиционеру и медпункт может у них есть, хотя, вон, темнеет уже, могли, если тут медики и есть, домой уехать. В Ташкенте в отличие от остальных городов СССР аэропорт прямо в городе. Значит, должна быть недалеко больница.

Вовка встал и, пошатываясь, побрёл к аэропорту.

Кутузка была замечательная. Не воняли бомжи, не хохотали проститутки. Братва местная понты не колотила. Вовка, получивший первую медицинскую помощь, которая заключалась в отмывание крови с его головы и в перебинтовывание оной, был помещён в одиночную камеру ИВС какого-то ташкентского отделения милиции, вплоть до выяснения. Нар не было. Не понятно, как эта штука называется, но это был помост размерами почти во всю камеру. На нём сейчас Фомин и лежал, пытаясь заснуть. Рейс самолёта всё одно уже пропустил. Так что спешить до утра, когда его потянут на допрос было некуда. Чего бы не поспать? Не спалось. Вот, блин, как он умудряется всё время влипать в ненужные неприятности.

А неприятности были. В платочке, что он на автомате сунул в карман, оказались женские золотые украшения.

— Твои, — скривился милиционер, дежуривший ночью в аэропорту, к которому ноги Вовку и принесли.

Этому предшествовало задержание фиксатого и попытка найти повара. Но узбека не нашли, а «извращенца» без сознания отвезли в больницу. После чего старлей и занялся Фоминым.

Вовку мутило. Однозначно сотрясение. Крепко ему арматуриной перепало. Фиксатый бил, с такой силой, чтобы потерпевший в живых не остался. Фуражка жизнь спасла. Нужно будет потом выпить сто грамм за здоровье Владимира Вольфовича. Он уже родился ведь?

— Нет. У бандита взял.

— Ограбил? — как-то хищно прицелился в него сощуриным глазом милиционер.

— Нет. Взял, чтобы сдать. Там ещё немного денег было. Я, наверное, не единственная жертва, можно опознать по украшениям. В розыск, может, подали.

— Не получается. Ты, вон, жив, а «бандит», как ты его называешь, в больнице. У него пустые карманы, а у тебя чужие деньги и рыжьё. Никакого повара нет. Как и казана с пловом. Не получается.

— А вот это?! — Вовка показал на забинтованную голову.

— Тот, второй, защищался.

— Это у вас не получается. Удар по затылку. Я сам к вам пришёл. Зачем? Чтобы вам было легче меня, эдакого преступника, поймать. Кроме того, я случайно в Ташкенте. Еду с игры домой. Я динамовец. И более того, я чемпион страны по хоккею. Канадскому.

— Канадскому. Да, ты ещё и шпион. Замечательно. Отвезу я тебя, шпион, в ИВС, там следователь утром разберётся, просто грабитель ты или шпион. Диверсант, мать твою.

— Вы это серьёзно?! У меня в полночь самолёт на Москву, а там дальше до Ленинграда, где меня ждёт бывший заместитель министра МВД, а теперь председатель Всесоюзного Спорткомитета при Совете Министров СССР генерал-полковник Аполлонов Аркадий Николаевич.

— Вот ты, канадец, выдумывать горазд! Ничего, органы разберутся, как ты связан с бывшим генералом. Всё, пошли. Отвезу тебя в ИВС. Шнурки вынимай и ремень снимай. Живо, — прикрикнул, видя, что Вовка смотрит на него оторопело.

Так вот и оказался в камере. Ну, теперь точно до утра делать нечего. Вовка снова прикрыл глаза и постарался удобнее разместиться на пальто. Воротник в крови. Наверное, не отстирается. Брюки в крови, фуражка в крови. У него из одежды-то ничего не останется, даже если удастся выпутаться из этой передряги. Как дальше жить? И на что? С «Динамо» могут и турнуть. Он теперь играть долго не сможет, да и тренировать Молодёжку только сидя на скамеечке.

— Тьфу. Какие нахрен тренировки, для начала надо в тюрьму не сесть, — прошептал Фомин. Нет, не спалось. Мысли дурную и больную голову распаляли.