Неделю отрабатывали финт Зидана, а, нет, «русскую мельницу». Вовка, хоть и понимал, что время сейчас такое, снова сходил и к завхозу, и к директору стадиона и три мяча ещё выцыганил. Один тоже убитый, но хоть на четырёх можно уже отрабатывать, а то игроки больше спорили, чья очередь владеть мячом, чем занимались. Директор Капитон Матвеевич, покрутил пальцем у виска и, поругавшись, пообещал прийти на тренировку проверить, это за каким, мать его, хером нужно шесть мячей, чтобы в футбол играть. И не обманул же, пришёл, посмотрел на чехарду на поле, и поманил Вовку к себе пальцем.

— Ты, уверен Фомин, что Якушин это бы одобрил? Он за тебя поручился и Чернышёв, и даже гол твой чехам в газетах прописали, только вот вернётся Михаил Иосифович, и я ему поведаю, что вы тут вместо того чтобы учиться в футбол играть дурака валяете, — не стал ждать ответа. Ушёл, гордо лысую голову неся. Немножко на Хрущёва похож. Может, под него и подстраивается. Стоп. Хрущёв ещё и не лысый совсем, есть ещё волосы, он сейчас на Украине — Первым секретарём ЦК КП(б). Недавно в «Правде» фотография была.

Фомин посмотрел вслед директору стадиона и пошёл, организовал на всякий случай двухсторонку. Но не просто мяч попинать, а постараться финт изученный применить. Получилась полная лажа. Никто толком не играл, все старались эту мельницу и крутить. Вот, заставь дурака богу молиться. Вовка игру остановил и, построив народ, спросил:

— Что происходит? Зачем? В футбол играют, чтобы голы забивать, а не для того, чтобы красивый приём показать. Если он нужен, то, конечно, нужно применять, только это не цель, а инструмент. Давайте начнём сначала, только без фанатизма, играем в футбол, а не красуемся друг перед другом.

Только начали снова, и даже командная игра начала вырисовываться, как пришёл Чернышёв с остатками «канадцев» и тут как по заказу Володя Ишин совершенно правомочно и главное красиво финт Зидана и провернул Вальку Жемчугова, игравшего сегодня на месте правого защитника, обыграв.

— Ох, твою налево, Фомин, твоя работа? — Чернышёв чуть сам на поле не выбежал, чтобы такое повторить.

— Ребята во дворе показали, давно, — что ещё можно сказать?

— Удивительный город Куйбышев. Ничего, скоро съезжу, посмотрю на него. У вас же игра с их Крыльями, прямо одна из первых. За свои деньги билет куплю, посмотрю, на эти чудеса.

— Нда. Там Серёгин может вполне достойную встречу организовать, — не заметил, как вслух сказал Вовка.

— Серёгин? Это тренер твой? — заинтересовался Аркадий Иванович.

— Ну, да, он сначала нас мальчишек тренировал, а потом его в «Крылья Советов» забрали. И, правда, скоро встретимся.

— Вовка, давай финт показывай, — тут же налетели и остальные хоккеисты. Всё же ещё год назад футболистами все были. Толком ещё и не разделились, кто станет окончательно хоккеистом, кто футболистом. По большому счёту, сейчас «Динамо» на чемпионат может и две команды выставить.

Пришлось показывать теперь и этим. Правда, увёл с поля на гаревую дорожку, чтобы не мешать молодёжке самозабвенно рубиться друг с другом.

На следующий день уже тренировались вместе. И Вовка решил ещё один из будущего финт показать. Этот был чуть сложнее. Финты — удел физически не самых сильных. Так, кажется, скажет через много лет Бесков. Именно Фёдору Челенкову скажет, смотря на его несерьёзные выкрутасы.

Есть просто замечательный финт, который мало кто может повторить. Сам Месхи как-то жаловался Фёдору, что его финт даже сын собственный не может повторить, как он его не учил. Вот сейчас нужно трём десяткам стоящим полукругом фанатам футбола показать. Не ударить бы в грязь лицом. Давненько Фёдор делал его в последний раз.

Сейчас он стоит лицом к защитнику. Резкий старт вправо с одновременным разворотом к сопернику боком. Мяч остаётся сзади у толчковой правой ноги — дальней от противника. При переносе центра тяжести на левую ногу, правая посылает мяч перпендикулярно движению тела, чуть подкрутив. На пути мяча ног нет — соперник рефлекторно рванулся за Вовкой. Далее взрывное ускорение — чтобы успеть «перебежать дорогу» перед соперником — и встреча с подкрученным мячом, который спешит навстречу Фомину. Если траектории мяча и игрока соединить — получится овал, посреди которого недоумевает бедняга-защитник. Фу, получилось.

— Да, ты Володя, уникум какой-то, говоришь, молния в голову прилетела. А ну-ка покажи, — Чернышев нагнул голову Вовке и ощупал всю, даже подул, чтобы волосы с темечка убрать. — Голова как голова. Ладно, чёрт с ней с молнией. Давай, ещё раз медленно показывай.

В этот день вторая тренировка растянулась на все четыре часа, пока обе команды попробовали.

Распуская всех, Чернышёв сказал, что с завтрашнего дня будут вместе тренироваться.

— А то так и отстать от жизни можно. Ты, небось, опять чего нового завтра придумаешь.

Мысль интересная. Есть ведь ещё один финт Месхи. Тот вообще за гранью. У самого Миши не часто получался. На скорости ведь делать надо. Тут и без рывка вперёд попробуй, сделай. Мяч захватывается двумя ногами и «брыкающим» движением пятки, как из пращи, посылается через собственную голову вперёд. Ну и рывок. Показать можно. Сейчас все фанатики, вдруг у кого и получится.

Вайлштейн Исаак Аронович — заместитель начальника Управления Промышленного Снабжения Всесоюзного комитета по Делам Физической Культуры и Спорта при Совете Министров СССР в рабочем кабинете смотрелся гораздо солиднее, чем когда бритвой собственноручно пытался в январе разрезать Вовкин нагрудник, чтобы посмотреть, а что там внутри. И стол солидный. Да в этом времени все столы такие. Большие, с двумя тумбами, обтянута столешница зелёным сукном и обязательно бронзово-малахитовый письменный прибор. И пресс-папье со следами чернил, тоже малахитово-бронзовое.

— Володенька, рад тебя видеть. Ох и задал ты нам задач своими новеллами. Канадцы патент выдавать долго отказывались, говорили, что у них уже есть это. Пришлось судом пригрозить, согласились только на условиях, что патент им будет продан в бессрочное пользование.

Фомин вздохнул и руками развёл, чего-то такого и ожидал. Маху дал. Он сразу постарался изготовить форму уже следующего тысячелетия, а ведь промежуточной было полно, можно было внедрять всё постепенно и быть всё время на шаг впереди главных конкурентов. А теперь что? Всё — форма идеальная, ну, потом дельта-древесину заменят на разные пластмассы, когда их изобретут, на углепластик всякий, но это очень далёкое будущее, до него и не дожить, а сейчас эту форму улучшить уже нельзя и потому продавать патент, как бессрочный, это нести огромные убытки.

Исаак Аронович вышел из-за стола эдак, по-отечески, пожал руку Вовке двумя руками и ленинским жестом предложил присесть за приставной столик.

— Мне Аркадий Николаевич сказал, что у тебя и по футбольной экипировке есть идеи. Там, что можно улучшить, трусы сделать в обтяжку, как у борцов вольников или классиков трико, ещё на пару грамм облегчить? — раздвинул дверцы шкафа и вытащил сахарницу с конфетами шоколадными. — Наденька сделайте нам с молодым дарованием чайку покрепче и послаще, мозг сахаром питать надо, — выглянул в приёмную.

Наденька на длинноногих высоко… грудых секретарш двадцать первого века не походила ни разу. Это была маленькая серая пожилая женщина с сером костюме, роговых очках и с чёрными пальцами, из-за того, что не ладилось, что-то с пишущей машинкой, и она всё время ленту пальцами поправляла. Но чай принесла, словно кулер стоял у неё в подсобке. Прямо через минуту.

Вовка, пока процесс приготовления чая длился, сунул главному спортивному промышленнику эскиз бутс и шестью шипами и рисуночек самих съёмных прямоугольных шипов разной длинны.