Таким образом, почти четыреста лет сидящий на коне святой следил с луны[37] за беспокойной судьбой Сан-Жоржи-дус-Ильеус. Он видел, как индейцы зверски убивали первых поселенцев и как, в свою очередь, те истребляли и порабощали индейцев, видел, как возникали сахарные заводы и кофейные плантации, одни маленькие, другие побольше. Он видел, как эта земля в течение столетий влачила жалкое существование без всяких надежд на будущее. Потом он наблюдал, как появились первые саженцы какао, и приказал кинкажу[38] позаботиться о размножении этих деревьев.

Возможно, он сделал это без определённой цели, только для того, чтобы изменить немного пейзаж, который, должно быть, надоел ему за столько лет. Он и не представлял, что вместе с какао придёт богатство и для земель, которым он покровительствовал, наступит новая эра. Он видел жуткие вещи: люди предавали и убивали друг друга, чтобы завладеть долинами и холмами, реками и горами, выжигали леса и лихорадочно сажали всё новые и новые плантации какао. Он видел, как регион вдруг стал развиваться, как рождались города и посёлки; видел, как в Ильеус пришёл прогресс, а с ним появился епископ, как создавались новые муниципалитеты – Итабуна, Итапира, как строилась монастырская школа для девочек, как пароходы привозили всё новых людей. Он видел такое, что думал: его уже ничем нельзя удивить. Тем не менее он был поражён неожиданным и пылким религиозным рвением полковников, мужланов, не склонных к законности и благочестию, а также безрассудным обетом падре Базилиу Серкейры, человека по натуре невоздержанного и сладострастного, такого сладострастного и невоздержанного, что Святой сомневался, сможет ли он продержаться до конца срока.

Когда процессия вышла на площадь Сан-Себастьян и остановилась перед маленькой белой церковью, когда Глория с улыбкой перекрестилась в своём окне, к которому летели проклятия, когда араб Насиб вышел из своего опустевшего бара, чтобы насладиться зрелищем, тогда-то и свершилось пресловутое чудо. Нет, голубое небо не затянулось чёрными тучами, и дождь не пошёл – наверняка потому, что Святой не хотел срывать шествие. Но на небе, среди бела дня, появилась бледная луна, прекрасно видная, несмотря на ослепительно-яркое солнце. Первым разглядел луну негритёнок Туиска и привлёк к ней внимание своих хозяек – сестёр Дус Рейс, которые шли вместе с другими старыми девами, одетыми во всё чёрное. Экзальтированные старые девы завопили, что свершилось чудо, весть была подхвачена толпой и вскоре распространилась по всему городу. В течение двух дней ни о чём ином не говорили. Сан-Жоржи услышал их молитвы: скоро начнутся дожди.

Действительно, через несколько дней после молебна на небе собрались тучи, и вечером пошёл дождь. Вот только Сан-Жоржи, которого, безусловно, впечатлили бесчисленные мольбы и клятвы, босые ноги сеньор и беспрецедентный обет воздержания, данный отцом Базилиу, перестарался с чудом, теперь дождь и не думал кончаться: сезон дождей длился уже на две недели дольше обычного.

Едва завязавшиеся плоды какао, которые могли погибнуть из-за палящего солнца, прекрасно выросли под дождём в невиданном количестве и теперь снова нуждались в солнце, чтобы окончательно созреть. Если эти непрерывные проливные дожди не прекратятся, плоды сгниют ещё до начала сбора урожая. Теперь полковники опять с ужасом вглядывались в небо, затянутое свинцовыми тучами, из которых не переставая лил дождь, в надежде увидеть спрятавшееся солнце. На алтарях Сан-Жоржи, Сан-Себастьяна, Марии Магдалины и даже в кладбищенской часовне Богородицы-Победительницы жгли свечи. Ещё неделя, ещё десять дней дождей, и весь урожай погибнет – ужасное будущее.

Вот почему в то утро, когда началась эта история, старый помещик, полковник Мануэл Ягуар (прозванный так потому, что его плантации находились у чёрта на куличках, где, как говорили люди и подтверждал он сам, даже бродили ягуары) вышел из дома ещё в потёмках, в четыре часа утра, и увидел чистое, необыкновенно синее небо, каким оно бывает на занимающейся заре, и солнце, радостно поднимавшееся из-за моря. Он воздел руки кверху и воскликнул с огромным облегчением:

– Наконец-то!.. Урожай спасён!

Полковник Мануэл Ягуар поспешил в рыбные ряды по соседству с портом, где ежедневно рано утром вокруг мисок с мингау[39], которым торговали байянки[40], собирались старые друзья. Он знал, что ещё никого там не встретит, ведь он всегда приходит первым, но шёл быстро, будто все его уже ждали, чтобы услышать новость. Благую весть об окончании сезона дождей. Лицо фазендейро сияло счастливой улыбкой.

В этом году урожай обеспечен, он будет больше обычного, рекордный урожай при стабильно высоких ценах на какао. В этом году произойдёт столько социальных и политических событий, очень многое изменится в жизни Ильеуса, очень многие назовут его переломным для региона. Для одних это был год, когда углубили гавань, для других – год политической борьбы между Мундинью Фалканом, экспортёром какао, и полковником Рамиру Бастусом, старым местным царьком. Третьи помнят его как год сенсационного процесса над полковником Жезуину Мендонсой, а кое-кто – как год прибытия первого шведского судна, положившего начало прямому экспорту какао из Ильеуса. Никто, однако, не считает то время невиданного урожая годом любви Насиба и Габриэлы, и даже когда вспоминают перипетии их романа, не осознают, что история этой безумной страсти более, чем какое-либо другое событие, повлияла на жизнь Ильеуса, когда бурный прогресс и новшества цивилизации преображали его облик.

Затянувшиеся дожди превратили дороги и улицы в лужи, которые изо дня в день месили копыта ослов и верховых лошадей. Даже шоссе, недавно проложенное между Ильеусом и Итабуной, где курсировали грузовики и автобусы, в какой-то момент стало почти непроходимым, мосты были снесены потоками воды, а отдельные участки так размыло, что шофёры не могли проехать. Русский Яков и его компаньон, молодой парень Моасир Эстрела, хозяин гаража, серьёзно забеспокоились. Перед началом дождей они создали транспортную компанию для пассажирского сообщения между двумя столицами зоны какао и заказали на юге четыре небольших автобуса. Путь по железной дороге занимал три часа без учёта опозданий, а по шоссе его можно было преодолеть за полтора часа.

У этого русского Якова были грузовики для перевозки какао из Итабуны в Ильеус. Моасир Эстрела оборудовал гараж в центре города, он также занимался грузовиками. Они объединили усилия, взяли под большой процент кредит в банке и заказали автобусы. Компаньоны потирали руки, предвкушая доходы от выгодного дела. Вернее, потирал руки русский, а Моасир только насвистывал. Весёлый свист не переставая звучал в гараже, объявления на городских рекламных щитах извещали об открытии автобусной линии, которая сделает поездки быстрее и дешевле, чем по железной дороге.

Вот только прибытие автобусов задержалось, а когда наконец они были доставлены в город небольшим грузовым судном компании «Ллойд Бразилейру» и встречены всеобщим ликованием, дожди достигли максимума, а дорога – критического состояния. Потоки воды угрожали деревянному мосту через реку Кашуэйру, без которого сообщение невозможно, и компаньоны решили отложить открытие линии. Новые автобусы почти два месяца простояли в гараже, и всё это время русский сыпал проклятиями на своём непонятном языке, а Моасир с яростью насвистывал. Они не могли погасить кредит, и, если бы Мундинью Фалкан не помог им в этом затруднительном положении, предприятие потерпело бы крах, даже не успев открыться. Мундинью Фалкан сам послал за русским, пригласил его к себе в контору и предложил дать в долг нужную сумму без всяких процентов. Мундинью Фалкан верил в прогресс Ильеуса и поощрял его.