– Да, – подтвердила она, – вы назвали имя Жильбер.

– Жильбер? Я сказала: Жильбер?! – воскликнула Андре с таким ужасом, что граф встревожился еще сильнее, нежели тогда, когда застал жену без чувств.

– Да, – сказал он, – вы назвали это имя.

– Ах, право, как странно!

Постепенно прекрасное лицо молодой женщины, столь изменившееся при звуке этого рокового имени, вновь прояснилось, как небо после бури, и лишь редкие нервические волны еще пробегали по нему – так гаснут последние сполохи на горизонте.

– Жильбер, – повторила она, – не знаю…

– Да, да, Жильбер, – повторила королева. – Подумайте, вспомните, милая Андре.

– Но, ваше величество, – сказал граф, – быть может всему виной случайность и имя это незнакомо графине?

– Нет, – возразила Андре, – нет, я его слышала. Это имя ученого человека, искусного лекаря, он прибыл, кажется, из Америки, где сдружился с господином де Лафайетом.

– И что же? – спросил граф.

– Что же? – непринужденно повторила Андре, – я с ним не знакома, но говорят, что это человек весьма почтенный.

– В таком случае, – снова вмещалась королева, – откуда такое волнение, дорогая графиня?

– Волнение! Разве я была взволнована?

– Да, похоже, вам было мучительно больно произносить это имя.

– Вероятно, вот что произошло: в кабинете короля я увидела человека в черном, с суровым лицом, который говорил о мрачных и ужасных вещах; он с устрашающими подробностями рассказывал об убийствах господ де Лоне и де Флесселя. Я испугалась и, как вы видели, лишилась чувств. Наверно, поэтому, очнувшись, я и произнесла имя этого господина: Жильбер.

– Вероятно, – согласился граф де Шарни, явно желая прекратить допрос. – Но теперь вы успокоились, не правда ли?

– Совершенно успокоилась.

– Тогда я попрошу вас об одной услуге, граф, – сказала королева.

– Я в распоряжении вашего величества, – Подите к господам де Безанвалю, де Б рою и де Ламбеску и передайте им, чтобы их войска оставались на прежних позициях. Завтра король решит в совете, как быть дальше.

Граф поклонился, но уходя бросил взгляд на Андре.

Этот взгляд был полон участливого беспокойства.

Он не ускользнул от королевы.

– Графиня, – спросила она, – вы не вернетесь со мной к королю?

– Нет, нет, государыня, – горячо ответила Андре.

– Отчего же?

– Я прошу позволения вашего величества пойти к себе: после давешних волнений мне нужен отдых.

– Послушайте, графиня, будьте откровенны, между вами и его величеством что-то произошло?

– О, ничего, ваше величество, решительно ничего, – И все же, скажите мне… Король ведь не всегда щадит моих друзей.

– Король, как всегда, весьма милостив ко мне, но…

– Но вы предпочитаете с ним не видеться, не так ли? Без сомнения, граф, здесь что-то кроется, – заметила королева с притворной шутливостью.

В это мгновение Андре метнула на королеву такой выразительный, такой умоляющий, такой недвусмысленный взгляд, что та поняла: пора прекратить пикировку.

– Хорошо, графиня, – сказала она, – пусть господин де Шарни выполняет мое поручение, а вы ступайте к себе или оставайтесь здесь, как вам будет угодно.

– Благодарю вас, ваше величество, – обрадовалась Андре.

– Ступайте же, господин де Шарни, – сказала Мария-Антуанетта и увидела, как по лицу Андре разливается выражение признательности.

Граф не заметил или не захотел заметить этого выражения; он взял жену за руку и поздравил с тем, что к ней вернулись силы и на щеках заиграл румянец.

Затем, с глубоким почтением поклонившись королеве, вышел. Но на пороге он встретился глазами с Марией-Антуанеттой.

Взгляд королевы говорил: «Возвращайтесь скорее».

Взгляд графа отвечал: «Вернусь сразу, как только смогу».

Что до Андре, она со стеснением в груди, с замирающим дыханием следила за каждым шагом мужа.

Граф де Шарни медленно и чинно шел к дверям. Казалось, Андре безмолвно подгоняет его; вся воля ее сосредоточилась на одной мысли: вытолкнуть графа прочь.

Поэтому, как только двери за ним затворились, как только он скрылся из виду, силы оставили Андре; лицо ее побледнело, ноги подкосились и она упала в ближайшее кресло, бормоча извинения за грубое нарушение этикета.

Королева подбежала к камину, взяла флакончик с нюхательной солью и поднесла к лицу Андре, но на сей раз та пришла в себя не столько благодаря заботам королевы, сколько благодаря силе воли.

В самом деле, в отношениях между двумя женщинами было нечто странное. Казалось, королева расположена к Андре, а Андре питает к королеве глубокое уважение, и все же в иные мгновения они казались не благосклонной госпожой и преданной служанкой, но врагами.

Поэтому мощная воля Андре, как мы уже говорили, быстро вернула ей силы. Она встала, почтительно отвела руку королевы и, склонив перед ней голову, спросила:

– Ваше величество, вы позволите мне удалиться?..

– Да, конечно, вы вольны поступать, как вам угодно, дорогая графиня; вы же прекрасно знаете, я не требую от вас соблюдения этикета. Но вы ничего не хотите мне сказать перед уходом?

– Я, ваше величество? – удивилась Андре.

– Вы, конечно, кто же еще.

– Нет, ваше величество; о чем мне говорить?

– Об этом господине Жильбере, чей вид вас так испугал.

Андре вздрогнула, но только молча покачала головой.

– Коли так, я вас более не задерживаю, дорогая Андре.

И королева сделала шаг к двери, ведущей в будуар, смежный с опочивальней.

Андре, сделав королеве безукоризненный реверанс, пошла к другой двери.

Но в то мгновение, когда она собиралась ее открыть, в коридоре раздались шаги и чья-то рука легла на ручку двери с внешней стороны. Послышался голос Людовика XVI, отдающего приказания камердинеру перед отходом ко сну.

– Это король! Ваше величество! – воскликнула Андре, отступив на несколько шагов назад. – Это король!

– Ну и что? Да, это король, – сказала Мария-Антуанетта. – Вы так его боитесь?

– Ваше величество, ради Бога! – взмолилась Андре. – Я бы не хотела столкнуться с королем, я бы не хотела предстать перед ним, по крайней мере, сегодня вечером; я умру со стыда!

– Но вы мне откроете наконец…

– Все, все, что ваше величество прикажет. Только спрячьте меня.

– Пройдите в мой будуар, – сказала Мария-Антуанетта, – и подождите там, покуда король уйдет. Не беспокойтесь, заключение ваше будет недолгим; король никогда здесь не задерживается.

– О, благодарю вас! Благодарю вас! – воскликнула графиня.

Она бросилась в будуар и исчезла в то самое мгновение, когда король открыл дверь и показался на пороге.

Королева выслушала приветствие мужа и дружески поздоровалась с ним.

Король протянул ей руку.

– Какой счастливый случай, – спросила Мария-Антуанетта, – привел вас ко мне в этот час?

– Чистая случайность, как вы совершенно верно изволили заметить, сударыня; я встретил Шарни, который сообщил мне, что идет передать от вашего имени всем нашим воякам, чтобы они сидели смирно. Я так обрадовался вашему мудрому решению, что не мог пройти мимо ваших покоев, не поблагодарив вас.

– Да, – сказал королева, – я действительно подумала и решила, что лучше вам оставить войска в покое и не подавать повода к междоусобным войнам.

– Ну что ж! В добрый час, – ответил король, – я рад, что вы придерживаетесь такого мнения. Впрочем, я знал, что сумею вас убедить.

– Ваше величество видит, что вам нетрудно было бы добиться цели, ибо я пришла к такому решению и сама.

– Прекрасно! Это доказывает, что вы не лишены благоразумия, а когда я выскажу вам некоторые свои соображения, вы станете еще благоразумнее.

– Но если мы и так одного мнения, ваше величество, то стоит ли их высказывать?

– Будьте покойны, сударыня, я вовсе не хочу вступать с вами в спор; вы хорошо знаете, что я так же не люблю спорить, как и вы; давайте просто побеседуем. Послушайте, разве вам не приятно, когда мы время от времени беседуем о делах Франции, как добрые супруги о семейных делах?