Правда, научившись видеть разноцветную дымку магической энергии, я был вынужден учиться не обращать на оную дымку внимания, ибо она порой застилала реальность… но это лирика и, думаю, дело привычки.

Впрочем, на этом мои достижения не закончились: приснопамятный сюрикен по желанию возвращался в руку, а также летал и крутился, словно циркулярная пила. Тратилось, конечно, что на первое, что на второе непозволительно много внимания, а на второе ещё и энергии «хапало» порядочно, но сам факт!

Вот только потом… я впервые получил ожог от собственного огня, что, по идее, было невозможно. Экспериментатор недоделанный, блин…

Да, идея добавить сюрикену «огонька» была хорошей, а вот реализация подкачала: чуть не лишившись глаз от «вспыхнувшего» метательного железа, я потратил добрые полчаса на регенерацию повреждений, а следующие полчаса на сдавленный скулёж, слёзы и маты, ибо было БОЛЬНО!

Как не свихнулся от боли, честно — понятия не имею… но некую боязнь огня заработал. И эту боязнь я самолично позже и пытался вылечить сеансом «медитаций и самогипноза»: сидел, смотрел и играл с Огоньком на своих ладонях и медленно-медленно восстанавливал веру в свои силы.

— Балда… — охарактеризовала меня тогда Моририн.

И я был с ней, в принципе, солидарен. Разве что назвал бы себя более… более, в общем.

После ошибки единственное, пожалуй, утешение, заключалось в том, что свои эксперименты проводил я вдалеке от возможного входа к бандитам, а найденный камень величиной с голову, оружие прошило насквозь и оплавило края отверстия — то есть мои действия имели свои плюсы.

Это всё к тому, что группу людей, подошедшую на третий день моего «стрёма», я встречал с откровенной радостью! Может, с собственными силами я и нашёл общих язык, вот только здраво опасался того, до чего мог вновь додуматься, а после не собрать мозгов, разлетевшихся по миру!..

Так что поморщившись от фантомных болей, но проворно заняв высоту, я принялся наблюдать за новоприбывшими.

Поморщившись от фантомных болей после неудачного эксперимента, я всё же успел проворно забраться на дерево и обратиться в слух, стараясь не отрывать взгляда от новоприбывших.

На поляну верхом на лошадях выехало четверо людей. И, не шибко всматриваясь, троих можно было сразу же приписывать к бандитам, а последнего причислять к богатой прослойке общества — уж больно характерные одежды носили люди.

Вот только… троица мужчин бандитской наружности вызвала сомнения, ведь, несмотря на первое впечатление и желание всё-таки записать их в бандиты, окончательно сделать это помешала «почесавшаяся» интуиция.

Да и, ко всему прочему, чем больше я смотрел на смущающую меня троицу, тем чаще глаз натыкался на детали, которые имели рыцари, виденные мной ещё перед встречей с каннибалами. Это и добротная, даром что поношенная, кожаная броня — пять сотен золотом так точно — и сапоги, подозрительно схожие с поделками той же стоимости; и мечи, и… единообразие!

Оное как раз и намекало на рыцарство… или армию! Хотя, дороговато для обычных солдат…

Так что или передо мной рыцари… или слаженная группа наёмников, что, наверное, всё же гораздо ближе к правде. М-да, быть может, от задуманного плана стоит отказаться? Уверенности в успехе и выживании у меня изрядно уменьшилось…

Тем не менее, пока я предавался мрачным думам и занимался решением свалившихся проблем, внезапные гости остановились метрах в десяти от того места, где терялись следы телеги, а затем спешились и потянули лошадей за собой, несколько раз бросив взгляд по сторонам.

Подойдя же к холму, богато одетый человек средних лет слегка качнул головой, кивая на какой-то неприметный камень, после чего на оный камень наступил один из троицы. И буквально через десяток секунд перед четвёркой людей пласт земли отошёл в сторону, открывая вид на небольшое помещение и лестницу, которая уходила куда-то вниз.

«Аристократ» заметно передёрнул плечами то ли от страха, то ли от тухлого запаха, долетевшего даже до меня; то ли и вовсе от презрения к происходящему, но всё же направился внутрь логова, а за ним по пятам отправились и остальные, привязав лошадей к ближайшему дереву.

— Подождём, пока они выйдут, а затем проберёмся внутрь? — предложил я.

— И тебе даже не интересно, зачем столь неординарная личность пришла в чащу леса? — поразилась Моририн.

— Моя шкурка мне дорога, знаешь ли… А наёмники вызывают здравые опасения в её будущей целостности… и как человека, и как девушки… — припомнил я свою проблему «четвертого размера».

— Значит, тебе нужно её беречь, когда будешь проникать внутрь, — беззаботно хмыкнула кицунэ, после чего добавила. — Двояко как-то прозвучало… Тем не менее, давай, Ал, не трясись! Внутри нет никого, кто находился бы на одном уровне с тобой — чутьё ведь молчит! Сложности же всегда случаются, и нужно их учитывать!..

— Знаешь, сложности сложностями, но меня изрядно смущает тот факт, что к и без того неизвестному количеству бандитов с неизвестными возможностями, прибавилась ещё четвёрка неизвестных людей! Как-то слишком много неизвестного для одного меня, да ещё и первой попытки, не находишь!? — огрызнулся я.

— Ну, мы ведь для этого здесь и сидели, чтобы научиться! — уже откровенно веселясь и дублируя настроения хвостами, фыркнула лиса. — Давай-давай, лисёнок, люди сами себя не убьют! Им нужно в этом помочь, параллельно используя их в качестве наглядного пособия по ведению боя в условиях замкнутого пространства и превосходящих сил противника! И, кста-а-ати… — задумчиво протянула Мор, после чего ехидно прищурилась, — …когда ты лезла за моей дочкой против всего города, тебя это не смущало!

На щеках вспыхнул румянец, словно меня застукали за чем-то постыдным.

Нет, лиса, вроде, и правду говорит, а ты поди же как её выворачивает! Огрызнуться на её шпильку вышло, я бы сказал, как-то даже по-женски. Тут не слова — интонации и мимика! Никогда так не умел и не учился… но, блин, теперь, похоже, умею!

— Там у меня выбор был невелик: либо помочь и обзавестись относительно правдивым источником информации и, возможно, могущественным товарищем, который поможет адаптироваться в новом мире и теле; либо помереть в ближайшей подворотне насильственной смертью! Возможно даже с раздвинутыми ногами!.. — продолжал порыкивать я, смотря на закрывающейся проход. — Риск был оправдан!

— Хорошо-хорошо, лисёнок, не надо кукситься. Может, с заметной долей везения, но у тебя получилось, — покивала Мор, а после ухмыльнулась. — Вот только потом ты чуть не померла, когда на тебя напали на большой дороге обычные крестьяне, подавшиеся в разбойники. Вдумайся! Тебя чуть не подняли на вилы обыватели! Они, на мой взгляд конечно, недалеко ушли от тех же каннибалов… но тебе хватило и их! — воскликнула лиса.

— С каннибалами я, по большому счёту, магией разобралась… эффект неожиданности… поддержка, какая-никакая… и вообще, они были голыми и, по факту, безоружными! — насупился. — А в караване? Три человека на двадцать мечей! Заметь!.. — раздухарился я, но был перебит.

— И замечу! По самому краю прошла, хотя должна была одна вынести их всех вперед ногами, лисёнок! Навыки уже позволяли! — рявкнула Моририн. — Так не лучше ли было бы научиться грамотно противостоять группе противникам, а не ходить каждый раз по лезвию клинка? Разница лишь в том, чтобы сейчас сознательно подвергнуть себя риску, а не потом, когда «риск» застанет тебя со спущенными штанами… и поставит в позу, кою ты, между прочим, терпеть не можешь! Хоть и вспоминаешь постоянно…

Прикрыв на мгновение глаза, я… всё же был вынужден согласиться с лисой, и что здравая мысль в её словах имеется. Да только мне действительно было страшновато соваться под землю к бандитам!

Хотя, чёрт подери, подобного я не испытывал, когда лез в церковь за Дайной! Вроде, и ситуации в чём-то похожи, а поди же ты… И кицунэ, похоже, понимала моё состояние, иначе политесы бы не разводила — как «учитель» приказала бы, и не колышет! Рычаги давления на меня у неё имеются…