— Опасалась людской зависти!

— Что-то я не совсем понял вас, Шурочка! — От волнения Адаев переходит на «вы».-Растолкуйте!

— Вы, допускаю, можете и не знать…Капа рано замуж вышла. Слишком рано. Как теперь говорят, по залёту. Девочка её всё у Капиной матери воспитывалась.

— А муж?

— Мужчина исключительного благородства! — Последовавшая пауза призвана придать словам особый смысл. — Ребёнок не от него. Прикрыл, так сказать, чужой грех.

— Он жив?

— Разное про него говорили.

— Ну хоть что-то, Шурочка? Хоть намёк!

— Вроде как из интеллигентной семьи. По крайней мере, сестра подвизалась в мире искусства.

— А как ее имя?

— Ох, дай Бог памяти! — В трубке послышалось какая-то возня. Судя по всему, Шурочка меняла положение уже подъягодичных подушечек. — Такие имена нынче не в моде. А вот прежде. И ведь все его носительницы — женщины умные и с напором. Взять хотя бы ту же ведущую — Белову. Ну знаете, которая вместе с Норкиным…

— Ольга?

— Или с Поповым в «60 минутах».

— Премного благодарен, Шурочка!

Вилен набрал Сыропятову с намерением условиться о встрече. Но Зинаида твёрдо стояла на своём: в её служебном распорядке отсутствует даже самое маленькое окошко. При других обстоятельствах Вилен бы пустил в ход тяжёлую артиллерию в виде приглашения посидеть где-нибудь. Увы, все приятные местечки нынче на замке, так что приходится довольствоваться телефоном.

— Зиночка, дело не терпит отлагательств.

— Опять Грета Тунберг? Продолжение следует?

— Я всегда был уверен в высоте твоего «айкью».

— Не подлизывайся!

— От чистого сердца глаголют уста.

— Можно покороче? — взмолилась трубка.

— Если вкратце, то наметился истинный мотив этой цепи преступлений.

— И какой?

— Бабло!

— Ты не оригинален, Вильчик.

По тому, что Зиночка назвала его уменьшительным именем, Адаев заключил: абонент вот-вот положит конец их беседе, а потому прибавил темпа.

— Зиночка! — Здесь он едва удержался от искушения назвать её в отместку за «Вильчика» — «пупсиком», но сдержался. — Я не смею просить тебя лично вникать в детали. Но я настоятельно прошу тебя донести информацию до сведения несравненной Тамары Аркадьевны.

— А ещё короче? — женское терпение было явно на исходе.

— Всё строится на одной свае. Капиталы Капитолины Кузюткиной.

— Откуда у уборщицы средства, даже если у неё такое говорящее имя- Капитолина.

— Капитолина- это не от слова «Капитал», а от другого. Капитолий называется.

На том конце замечание проигнорировали, и Адаев продолжил:

— А правоохранительные органы даже не удосужились проверить её счета! — Он взял октавой выше. — Впрочем, замечу, что это мало что дало бы.

— Откуда такие выводы?

— Все свои накопления она завещала внучке. Вот почему та и оказалась под ударом. Последуй она за бабушкой, всё досталось бы мужу- этому пентюху Шульпякову.

— У неё что и законный супруг имелся?

— Представь себе! Капа по какой-то неясной лично мне причине с ним не разводилась.

— Постой — постой! Фамилия мужа — Шульпяков? И он скорее всего родом из Лопуховки. — Наконец-то в голосе собеседницы прорезались нотки заинтересованности. — А там сплошь Шульпяковы да Кузюткины. У меня матушка — родом оттуда. И кажется, я догадываюсь, почему эта самая Капитолина Капитоновна не спешила оформить развод. У неё ребёнок от ФУБХУХО.

— От моста что ли? — не удержался от смешка Адаев. Но Зиночка была настроена на серьёзный лад:

— Тебе напомнить? Мост носит имя Федерального управления безопасного хранения и утилизации химического оружия. А само предприятие находится в Лопуховке. И строили его служащие стройбата. Юная Капля и влюбилась в одного такого солдатика. Ну и понесла от него. А этот Шульпяков — то ли из любви к девушке, то ли по какой другой надобности — и женился на ней.

— Но мужик на поверку оказался не так прекраснодушен. Верно?

— А вот под это требуется доказательная база! — В Зиночке явно пробудился сотрудник управления внутренних дел.

— От тебя этого не требуется! — «Куриные твои мозги!» — Просто передай Затопец.

— Почему именно меня ты выбрал в качестве информатора?

— На меня можешь не ссылаться! — Продолжил газетчик, проигнорировав вопрос. — Скажешь, анонимный звонок. Я надеюсь на тебя. И вообще- свои люди-сочтёмся.

Здесь журналист отключился, решив про себя: «Баста!» Но справедливости ради, стоит заметить, в душе он ждал, что ему перезвонят. Или Зина, или сама капитан Затопец. Но время шло, а никто не звонил.

Дядя Коля черпает ковшиком воду из ведра и шумно заливает внутрь. Увидев в моих руках журнал, замечает:

— В каждой книжке сыщутся мыслишки!

А раскладывая привезённые из города продукты, бросает из-за плеча:

— А ты и без грима неотразима!

Что бы это значило?

— Дядя Коля, а почему вы расстались с моей бабушкой? — пытаюсь я завязать разговор. На лицо мужчины набегает тень:

— Мала причина, да нас разлучила! — С этими словами он уходит на свою половину.

Я ковыляю к окну. Вот так удача! За ним — знакомая морда. Кавалер Тильды! Со всеми предосторожностями отворяю рамы и втаскиваю упирающегося кота. Потом быстро засовываю записку за ошейник и едва успеваю спровадить оробевшего кавалера, как раздаётся голос:

— И думают юнцы, что все вокруг — слепцы.

А уже через минуту сооружение из плёнки водружается на мою голову.

Женщину разбудил шум на кухне. Это кот подавал сигнал о необходимости опорожнить кишечник. Подобное повторялось в любое время года, как в городе, так и в сельской местности. Ронять предметы и тем самым привлекать хозяйское внимание Лёва начал в период полового созревания и продолжал до сей поры.

Проигнорировать шум было бы опрометчиво: в конце концов животина перебудила бы всех! Румия спустила ноги с постели и нащупала тапочки. Халат лежал на табуретке в изножье кровати. Рука привычно потянулась в нужном направлении и в который раз ощутила его приятную пушистость. Подарок супруга во время их отдыха в Турции. При воспоминании о поездке теплота разлилась в груди, но вскоре к ней примешалась боль утраты. Стараясь на концентрироваться на ней, женщина двинулась на шум, на ходу завязывая кушак.

Слабый свет уже начал проникать через занавески, а на кухне он оказался даже сильнее, и хозяйка тот час отметила причину: кот порвал бечёвку, на которой держались куцые деревенские занавески. А где же он сам? Женщина подняла сброшенную со стола книжку Рауля, выполнявшего перед сном свою норму чтения, ручку и тетрадку Рауфа со вчерашним диктантом и подошла к оконной раме.

Бечёвка оказалась целой. Просто её правая петля была аккуратно снята с гвоздика. Если допустить, что… кот случайно поддел её когтём. Но как объяснить положение шпингалета на старой деревянной раме? Лёве явно было не по силам открыть его. Получается, что кто-то из сыновей успел выпустить питомца из дома. Она прошла в детскую. Оба мальчишки мирно спали, и ничего не говорило о том, что они поднимались с постели в последние десять минут. Может, это всё ей пригрезилось? Может, она пробудилась от шума, но опять задремала? И дети всё-таки выпустили кота?

Румия налила себе стакан воды. Медленно прихлёбывая, она старалась восстановить ход событий. Вот она просыпается. Спускает ноги на пол. Набрасывает халат. Стоп! Здесь её воображение рисует горящее табло электронных часов. Она отчётливо помнит, что на них высветили цифры: три и десять. А сколько времени сейчас? Она вернулась в спальню. Часы показывали три и пятнадцать! Нет, в минувшие пять минут она бы не успела погрузиться в сон. Получается, что кто-то выпустил кота извне! Но зачем постороннему человеку это делать? И ограничилось ли всё только этим?