14 декабря Фридрих был уже в кроссенском лагере. Суеверные солдаты были не на шутку встревожены тем, что приезд короля совпал с падением колокола в местной церкви. Они посчитали это дурным предзнаменованием. Но Фридрих успокоил их, придав происшествию совершенно другой оборот.

– Высокое, да будет унижено. – так растолковал находчивый король падение колокола, подразумевая под «высоким» австрийскую монархию.

Княжество Силезия с его 1,5-миллионным населением, славившееся своими обширными пастбищами и плодородными землями, строевым лесом и полезными ископаемыми, было совершенно открыто для вторжения.

Силезские крепости, главными из которых были Глогау (Глогув), Бреслау (Вроцлав), Бриг (Бжег) и Нейссе (Ныса), находились в крайне запущенном состоянии. Все они нуждались в серьезном ремонте и модернизации, на что у правительства не было ни денег, ни времени.

Такое пренебрежение к обороне столь важной для Австрии провинции, по праву считавшейся одним из ценнейших бриллиантов в короне Габсбургов, объяснялось тем, что на протяжении последних десятилетий все внимание венского двора было приковано к Балканам, Италии и Нидерландам. Саксония и Польша, с которыми граничила Силезия, были старыми союзниками Габсбургов, а Пруссия не считалась серьезным противником. Прежний прусский король Фридрих Вильгельм «много петушился, но в драку не лез». Никто в Вене не ожидал, что его преемник будет вести себя враждебно.

Во время турецкой войны в Силезии оставался лишь один батальон пехотного полка Венцеля Валлиса – генерал-губернатора провинции. (4 его роты стояли в Глогау – штаб-квартире Валлиса; 1 рота – в Намслау (Намыслув), на правом берегу Одера; 1 рота – в Яблунке (Яблунков), на границе с Венгрией).

К лету 1740 года из Венгрии вернулись 2 других батальона этого полка, весьма поредевших от понесенных потерь. Они были оставлены в Нейссе.

В ноябре, когда запахло войной, в Силезию были переведены еще три пехотных полка (Гарраха, Ботты и Брауна ) а также 4 эскадрона лихтенштейнских драгун (остальные 2 эскадрона с конногренадерской ротой остались в Моравии).

В результате общее количество австрийских войск в Силезии достигло 6300 человек пехоты и 480 всадников. Командование над ними Мария Терезия возложила на фельдмаршал-лейтенанта4 графа Максимилиана фон Брауна, 35-летнего ирландского якобинца, отлично проявившего себя в итальянских и турецких кампаниях. Венцель Валлис, сложивший с себя губернаторские полномочия, остался комендантом Глогау.

7 декабря фельдмаршал-лейтенант Браун прибыл в Бриг, где собрались главные силы его корпуса. Отправив батальон Гарраха с гренадерской ротой на усиление гарнизона Глогау, Браун с большей частью своих войск хотел запереться в Бреслау, вольном имперском городе, являвшемся, по его мнению, ключом всей Силезии. В Бреслау с его надежными укреплениями генерал надеялся продержаться до весны, пока не будет сформирована мощная полевая армия, которая выбьет пруссаков из провинции.

Однако магистрат Бреслау под воздействием возмущенных горожан, науськиваемых прусскими агентами, отказался впустить австрийские войска, вознамерившись, если потребуется, защищать город собственными силами.

Рано утром 16 декабря прусские войска, собранные в Кроссене, с развернутыми знаменами и барабанным боем пересекли австрийскую границу и двумя неудержимыми потоками устремились вглубь Силезии.

«Рубикон перейден, – писал Фридрих в тот день Подевильсу. – Мои войска полны энтузиазма, офицеры воодушевлены открывающимися возможностями, а наши генералы ищут славы».

Впереди каждой из колонн шли гусары. Они были одеты на манер знаменитых венгерских гусар: в отороченные мехом ментики, доломаны, расшитые шнуром, кожаные брюки, короткие сапожки и шапки из волчих шкур. Вооруженные карабинами и саблями, а также двумя пистолетами, гусары использовались, как и в австрийской армии, главным образом для ведения разведки. Они разъезжали по деревням и фермам, добывая информацию о противнике и узнавая лучшие маршруты, проверяли мосты, искали броды на реках и выбирали места для ночлегов.

За гусарами двигались авангарды обеих колонн. И только за ними шли главные силы армии – пехотные и кавалерийские подразделения с артиллерией и обозом…

17 декабря в Вену приехал граф Готтер, чрезвычайный посол прусского короля. Он нарочно задержался в пути, чтобы оказаться в австрийской столице в одно время с приходом туда новости о вступлении пруссаков в Силезию. Желая оказать психологическое воздействие на венский двор, Готтер потребовал немедленной аудиенции у королевы. Но Мария Терезия, будучи на шестом месяце беременности, отказалась принять его, и послу пришлось довольствоваться встречей с великим герцогом Францем-Стефаном, назначенным королевой своим соправителем.

«Я прибыл, – начал высокопарно Готтер заготовленную заранее речь, – с гарантией безопасности австрийского дома в одной руке и императорской короной для вас в другой».

Далее он изложил герцогу предложения Фридриха, которые сводились к следующему. Прусский король готов был предоставить Марии Терезии свои войска для защиты ее владений от любого посягательства извне. Он предлагал ей деньги в количестве 2 миллионов гульденов, в которых она тогда весьма нуждалась. Кроме того, Фридрих обещал отдать свой голос на имперских выборах за Франца Стефана и побудить к этому других курфюрстов. Наконец, Фридрих готов был даже отказаться от своих прав на Юлих и Берг. За все это прусский король просил Марию Терезию уступить ему Силезию.

«В случае непринятия этих условий, – закончил Готтер, – его величество предоставит свои услуги баварскому курфюрсту, который, конечно же, не пренебрежет ими».

Выслушав посла, Франц Стефан поинтересовался, действительно ли прусские войска вошли в Силезию. Он все никак не хотел в это поверить, ведь Фридрих еще совсем недавно заверял его в своей дружбе. Получив утвердительный ответ, великий герцог сказал с достоинством, зная, что его супруга стоит за дверью и слушает их разговор:

«Возвращайтесь к королю и скажите ему, что, пока в Силезии находится хоть один прусский солдат, мы отказываемся вести с ним какие-либо переговоры».

На этом аудиенция закончилась. Условия Фридриха приняты не были. Граф Готтер, много лет проживший в австрийской столице, слабо надеялся, что исход его миссии будет успешным. Он знал, что венский двор не терпел, когда с ним разговаривали языком шантажа и угроз, и безнаказанным такой поступок не оставлял.

На следующий день Готтер написал Фридриху, что «здесь приняли решение отразить силу силой». Королева в течение нескольких месяцев надеется собрать сильную армию, и призвала своих союзников оказать ей немедленную помощь.

Прусская армия, вторгшаяся в пределы Силезии, по схваченным легким морозцем дорогам быстро продвигалась вперед, не встречая на своем пути никакого сопротивления.

Левую колонну, шедшую вдоль западного берега Одера, – 5 пехотных полков, драгуны Байрёта и эскадрон жандармов – вел сам король. Правую колонну, следовавшую параллельным маршем вдоль подножия гор, граничащих с Богемией, возглавлял фельдмаршал Шверин. (5 пехотных полков, кирасирский полк Принца Фридриха, конногренадеры Шуленбурга).

Преимущественно протестантское население Нижней Силезии принимало и даже приветствовало пруссаков. Уже 18 декабря, далеко оторвавшись от своих, гусары Брониковского, или «зеленые гусары», как их еще называли за цвет доломанов и ментиков, появились у Глогау – крепости с бастионным фронтом, сооруженным по большей части во времена Тридцатилетней войны.

Пару дней спустя перед Глогау предстал сам король во главе своей колонны. Несмотря на ветхость бастионов, крепость имела довольно внушительный вид, а потому пруссаки не рассчитывали взять ее с наскока, без большой подготовительной работы. Заниматься ею, как уже говорилось, должен был специальный осадный корпус.