— Если кто и виноват, так это Артур, который не сумел удержать член у себя в штанах, — буркнула я, и мы оба знали, что это была чистая правда. Нельзя было в чём-то винить Морган, хотя мне было так проще. Но если бы Артур не начал давать ей поводов для возникновения её чувств, ничего бы этого не было.

Мне ли не знать, как легко влюбиться в Артура Шедвига.

Я позволила себе всего на одну секунду прижаться к Сиднею, носом втянуть запах его одеколона с нотками пряностей и цитрусов, который переплёлся с дымом, а затем отстраняюсь от него, и мы оба вновь встали рядом друг с другом, словно этих объятий и не было.

Сделав последнюю затяжку, я затушила сигарету об стоящую на небольшом столике пепельницу.

— Если хочешь, я могу отвезти тебя домой, — внезапно предложил Сидней, и я нашла в себе силы для улыбки.

— Прости, но я пришла сюда с Джоши, с ним я и уйду, — ответила я, стараясь вновь стать той самой Эмили, которую он знал. Которая могла с лёгкостью взять на себя координацию огромной операции по поимке опасного преступника, хотя коленки под столом ходят ходуном от страха.

Он улыбнулся и кивнул головой в подбадривающем жесте, словно только и ждал от меня этого ответа. Скорее всего и ждал, потому что любой другой ответ сообщил бы ему о том, что я не в порядке.

— Я приеду завтра к тебе, надо обсудить кое-какие детали по нашему делу, — сказал он, переводя разговор в более привычное для нас обоих русло.

«Наше дело» продолжалось уже год, и очень часто я задумывалась над тем, правильно ли поступаю, продолжая вести его. Однако сейчас, когда ставки были уже слишком высоки, я не могла пойти на попятную.

— Утренний кофе? — уточнила я, точно зная, что Сидней обожает эспрессо из кофейни напротив участка. И вообще он пьёт исключительно эспрессо, чего я никогда не понимала, ведь в последнее время обожаю самый сладкий кофе.

— Без пятнадцати минут девять на нашем месте, — подтвердил Сидней, и я слабо кивнула головой.

Сидней очень сильно помог мне с работой после того, как Артур сбежал. Если бы не он — понятия не имею, где бы сейчас оказалась.

— Ладно, тогда я, пожалуй, тоже вернусь к гостям, — вновь чуть склоняя голову вниз, произносит он, надевая на себя излюбленную ледяную маску безразличия. Он никогда не появлялся на публике с улыбкой.

И первым направляется к выходу.

— Сидней! — окликнула его я, и он тут же остановился на месте, но не обернулся, однако его плечи заметно напряглись.

— Да? — тихо спросил он, опуская голову вниз.

— Спасибо тебе, — произнесла я, протягивая руку в его сторону, чтобы дотронуться до его спины, но передумала в последний момент, и рука безвольно упала вниз.

— Если что, ты знаешь, где меня найти, — только и произносит он, а затем растворяется в оседающих клубах фруктового дыма, оставляя меня в одиночестве.

Я постояла в этом коридорчике ещё несколько минут, прежде чем решила вернуться в зал и разыскать Джошуа.

Это оказалось не проблемой, потому что он и сам искал меня, в руках крепко сжимая стакан с виски.

— Привет, — тихо поздоровалась я, и Джошуа, резко обернувшись, облегчённо выдохнул.

— Я уже думал, что Гойл решил тебе отомстить, — в шутку сказал он, протягивая мне стакан, и я залпом осушила его. — Чёрт, всё время забываю, с какой лёгкостью ты пьёшь виски.

— Я не буду извиняться за то, что сделала, — ответила я, глядя на Джошуа. — И пусть все считают меня сумасшедшей, но никто не посмеет обижать дорогого мне человека. Конечно, возможно, стоило дать тебе с ним разобраться, но он так разозлил меня…

— Эмили, — перебил меня Джошуа и дотронулся до моего плеча. — Спасибо.

Я обняла Джоши и носом потерлась о его грудь, из-за чего он тихо рассмеялся.

— А у тебя всё ещё осталась та бутылка, которую вчера принёс Артур? — уточнил Джошуа, и я кивнула головой. Вообще вначале у меня было жуткое желание вылить её, но затем я поняла, что это будет перевод очень ценного продукта. Тем не менее, чтобы не думать об Артуре, я выпила лишь один стакан, и спрятала бутылку в шкаф. — Может быть, сходим к тебе, я закажу пиццу, и мы отметим мой день рождения? Можно позвонить Кевину и Брюсу.

— Мне определённо нравится твоя идея, — тут же согласилась я, и мы оба, рассмеявшись и обнявшись, направились прочь из этого клуба.

Джошуа Райан был самым лучшим мужчиной в моей жизни.

И сейчас, когда боль от предательства Артура стала уже совсем призрачной, я понимала, что очень поторопилась с тем, чтобы вот так запросто отдать всю себя ему.

Я ведь знала, какой Артур на самом деле. Но почему-то считала, что он способен измениться. Так сильно я не ошибалась ещё никогда в жизни.

Однако, несмотря ни на что, я всё равно любила его, и, в каком-то плане, была даже благодарна за такой урок, который он мне преподал.

Сейчас же, когда он вернулся, мне оставалось надеяться только на то, что я не проиграю поставленную самой себе ставку: что я больше никогда в жизни не окажусь у него в постели.

Артур Шедвиг

Я вышел из допросной и раздражённо закрыл за собой дверь. Эмили отказывалась идти со мной на контакт, хотя я воспользовался всеми способами, чтобы помочь ей заговорить.

Она знала, что у меня недостаточно оснований, чтобы задерживать её, и своим молчанием буквально насмехалась надо мной.

— Ты не имеешь права её задерживать, — угрожающий голос Сиднея Эванса раздался недалеко от меня, и я повернул голову, чтобы посмотреть на то, как он подходит ко мне с конца коридора.

— Я могу держать её сорок восемь часов, — напомнил я, хотя осознавал, что он знает это и без меня. Не мне учить правилам капитана участка.

— И чего ты этим добьёшься? — уточнил Сидней, скрещивая руки на груди. — Отпусти её.

— Вообще-то, я уже добился, — сказал я, облокачиваясь спиной на дверной косяк. — Ты пришёл. И теперь выложишь, какие у тебя и Эмили дела с Окадзаки.

Я усмехнулся и кивнул головой на дверь:

— Зайдём?

Пятью днями ранее.

Было очень непривычно утром ехать в полицейский участок спустя целый год моего отсутствия.

Но ещё более непривычно было просыпаться по утрам в постели одному.

Я даже по привычке приготовил завтрак на двоих.

Всё в этой квартире напоминало мне про Эмили, хотя я думал, что после того, как я уеду, она к чёртовой матери сожжет её. Однако, когда я вернулся, то с удивлением обнаружил лишь отсутствие её вещей. Всё остальное так и осталось на своих местах.

Даже её картина, которую я написал, всё так же видела над кроватью.

Мне казалось, что я уже в полной мере осознал, чего лишился, когда уехал.

Оказывается, я, блядь, даже в меньшей мере не предполагал, насколько тяжело будет вернуться в эту квартиру. Лучше бы она действительно сожгла её.

Было такое чувство, как будто я готов сдохнуть, и вышел на балкон, чтобы покурить.

Как только кофейный дым окутал меня, то я тут же затушил сигарету и вернулся обратно в квартиру, потому что вспомнил, как когда-то давно, как будто в другой жизни, мы курили эти самые сигареты, сидя на плетёных креслах. Эмили выдыхала дым мне в рот, и это было просто пиздец как возбуждающе.

Мне всё больше и больше хотелось ненавидеть себя.

Но утром я нашёл её резинку для волос на полке в ванной, и воспоминания накрыли меня с новой силой.

Стоит ли говорить, что на работу я ехал полностью разбитым?

Я вошёл в кабинет за десять минут до начала рабочего дня, но пока ещё никто не пришёл.

Не знаю, обрадовался ли я этому или нет.

Я знал лишь одно: Эмили будет в бешенстве от того, что я вернулся.

То, как она вчера смотрела на меня…

Боже, какой же я мудак.

Я сел за стол, который вчера перенёс в этот кабинет, и открыл свой ноутбук. Пока у меня не было особых дел в Торонто, а ребята вряд ли позволят мне хотя бы одним глазком заглянуть в их текущее расследование.