«Эх, жаль, что не отбирают лучших по скорости уничтожения пищи, а то я точно был бы первым», — усмехнулся я, сметая со спринтерской скоростью первое, второе, третье и компот.

И если в ресторане я узнал, какая мне предстоит конкуренция, то после ресепшена я увидел, в какую тройку нападения меня затолкали. Потому что тренер Прилепский решил селить всех исключительно по игровым сочетаниям, по три человека.

«Эпический замес, это же два мелкососа!» — подумал я, разглядывая двух школьников лет по семнадцать, которые с опаской в тесном номере гостиницы глядели на меня. Один где-то под метр восемьдесят, другой где-то под метр семьдесят, комплекция тела — велосипедная, то есть буквально одна рама. Понятно, что года через два оба заматереют, но играть-то нужно сейчас!

— Я лягу у окна, а вы как хотите, — пробубнил я, занимая лучшую койку и раскладывая личные вещи в тумбочку. — Как хоть вас зовут?

— Я — Вова Ковин, а он — Сашка Скворцов, — сказал более бойкий высокий парень. — Нас тренер юношеской команды Валерий Иванович Кормаков направил на просмотр.

— Ковин и Скворцов? — Повторил я, пытаясь вспомнить, были ли такие хоккеисты в будущем. — Где-то слышал про вас. Хотя может быть вы просто однофамильцы. Ладно, хрен ли сейчас впадать в панику. Я — Иван Тафгаев, будем знакомы.

Мы пожали друг другу руки, я их юношеские ладошки, они мою мясистую и загребущую «лопату».

— Нам мужики по итогу это Череповца нужно будет стать лучшей тройкой нападения, — я ещё раз посмотрел на парней, когда они переодевались в трико, ничё так жилистые. — Для этого нужно выучить две главные секретные комбинации.

— Какие? — Заинтересовался мелкий Скворцов.

— Первая — я, когда вот так клюшкой стучу по льду, — я потарабанил ребром ладони по спинке кровати. — Нужно срочно отдать шайбу мне.

— А вторая комбинация? — Спросил с вызовом более борзый Ковин.

— Если не знаешь, что делать с шайбой, тоже отдай мне. И ещё несколько наработок сделаем, завтра на тренировке, — я подмигнул пацанам.

— А может быть сейчас? — Решил подколоть Скворец.

— А сейчас на горшок и спать, — хмыкнул я. — «Спокойной ночи малыши» разрешаю сегодня не смотреть.

***

На первый турнир памяти космонавта Беляева заявились кроме хозяев, череповецкого «Металлурга», ещё пять коллективов. Наше горьковское «Торпедо», ленинградский СКА, «Локомотив» и «Крылья советов» из Москвы, и последняя команда воскресенский «Химик». В просторном холле дворца спорта «Алмаз» вывесили соответствующую таблицу и расписание игр, по которой открывать соревнование предстояло в пятницу 17 сентября нашему «Торпедо» и хозяевам, команде «Металлург».

Я представил, как к девятнадцати часам сюда набьётся полный стадион работников металлургического комбината, три тысячи суровых череповецких мужиков, и как они будут гнать своих хоккеистов в атаку, то немного разволновался. Хитрость турнира заключалась ещё и в том, что каждую игру команда хозяев имела фору в две шайбы. То есть к примеру, если мы завтра выиграем в первой встрече со счётом 2: 1, то в протокол запишут 2: 3, уже в пользу череповчан.

«Так можно и под фанфары загреметь», — подумал я, ведь вех возможностей своей первой команды в этом прошлом даже не представлял.

— Тафгаев, давай быстрее в раздевалку! — Окрикнул меня помощник главного тренера, которого я до сих пор не запомнил, как зовут. — Через десять минут нужно быть уже на льду.

— Разберёмся, — пробубнил я себе под нос.

Хоккейная тренировка, которую предложил «папа», как за глаза называли тренера Прилепского игроки, ничем не удивила. Всё тот же челночный бег от синей линии до красной и обратно. Круги по полю с ускорением. Броски в касание и после дриблинга, между расставленных на льду специальных разноцветных фишек.

А вот затем началась главная часть спортивного занятия. Главный тренер разбил семнадцать нападающих на шесть троек нападения. Первая: Мишин — Федотов — Фролов, вторая: Соколовский — Орлов — Шигонцев, третья: Щевелёв — Свистухин — Пахомов, четвёртая: Смагин — Савин — Доброхотов, пятая: Скворцов — Тафгаев — Ковин и шестая: Щепаков и Кокурин, плюс центральный нападающий Федотов из первой тройки.

— Задание такое, — выехал перед нами, стоящими в полукруг в центре площадки, Александр Прилепский. — Играете на одной половине поля против трёх игроков обороны и вратаря, на атаку дается пятнадцать секунд и владение шайбой. Посмотрим, чья тройка более эффективная. Первая и вторая на лёд! — Дунул в свисток главный тренер.

Я со своими крайними нападающими перелез через борт и уселся на скамейку запасных. Нам нужно было ещё посмотреть, как отыграют третье и четвёртое атакующие сочетания, и лишь потом наша очередь.

— Давайте с вами разыграем треугольник, — предложил я своим верным юным кунакам.

— Какой треугольник? — Шмыгнул носом Скворцов.

— Я из средней зоны заброшу шайбу навесиком аккуратно в левое закругление, — я показал рукой на лёд. — Ты, Скворец, ускоришься, подхватишь её и увезёшь за ворота. Кова отроется справа, а я слева, и получится такой треугольник. Потом ты, мелкий, сыграешь похитрее и уже сам смотри, кому лучше отдать пас. Дальше всё делаем в касание, без дрочки, ясно? Не слышу?

— Ясно, — ответили без энтузиазма хором юниоры.

— Вы поймите, мозгоклюи, если сейчас наколотим больше всех, то завтра будем в старте! — Закончил я свои наставления как раз вовремя, так как «папа» попросил нас выкатиться на ледяное поле.

К сожалению, первый поединок нашей супер молодёжной тройки выдался против лучших защитников команды Астафьева, Гордеева и Фёдорова, а в воротах место занял сам Виктор Коноваленко. Я нервно поелозил на коньках, и кивнул головой Скворцову. Прилепский удостоверился, что все готовы и кинул шайбу мне, затем дунул в свисток, одновременно нажав кнопку секундомера. Гордеев тут же выкатился на меня, а его партнёры по обороне разъехались чуть пошире, чтобы контролировать движения и рывки моих юниоров. Я перевёл шайбу несколько раз справа налево и показал, что сейчас сам побегу в проход через правый борт. Гордеев сместился тоже вправо и открыл мне нужную траекторию для паса в зону атаки, в левое закругление хоккейной коробки. Чем я и воспользовался.

Шайба красиво пролетела через синюю линию и плавно как «Кукурузник» шмякнулась у самого бортика и застыла. Скворец так резко стартанул, что Астафьеву осталось лишь откатиться ближе к пятачку, чтобы не дать сделать опасный прострел. Скворцов же сыграл, как и договаривались, без раздумий улетел за ворота Коноваленко. Ковин и я тоже успели занять удобные позиции на вершинах нашего атакующего треугольника. Таких слаженных действий никто из оборонцев не ожидал. Гордеев воткнулся в мою спину, Федоров встал перед вратарём, а Астафьев полез за ворота выковыривать оттуда Скворцова. И тут же пошла передача на открытого Ковина, который ляпнул слета, Коноваленко отбил, а я добил уже в пустые ворота.

— Да! — Вскрикнул я, подняв клюшку вверх.

Главный тренер сначала открыл рот, затем закрыл, и лишь после этого дунул в свисток:

— Атака — отлично, защита — неуд, — сказал растерянно «папа». — Поехали второй тайм, те же пятнадцать секунд на атаку.

И мы снова закрутили наш атакующий треугольник, если бы защитники имели бы несколько секунд обговорить взаимодействия, то возможно нам было бы не так легко и в этот второй раз. Скворцов опять без проблем спрятался за воротами. Защитники Астафьев и Фёдоров прижались к разным штангам, охраняя пятачок и карауля передачу под бросок. Я бортанул третьего игрока обороны, Гордеева, на мгновение освободился, получил пас, замахнулся, выманил на себя и защитников и вратаря, и выкатил на пустой угол Ковину. Вова был убийственно точен.

— Гол! — Вскрикнули мои хоккейные комсомольцы.

— Красиво сделали, мелкососы, — пошлёпал я их нежно крагой по каскам.

— Смена, — скомандовал растерянно тренер Александр Прилепский. — Атака — отлично, защита — неуд.

Затем мы немного отдохнули, и свой треугольник испробовали на других защитниках и вратаре. Результат был аналогичным поединку Тузика и грелки, ещё два очка упали в наши бездонную копилку.