Бром тоже повалился на песок, раскинув руки в разные стороны, давая мышцам заслуженную передышку. С потолка иногда сыпалась пыль, мешающая Брому заснуть. Хотя он и не пытался этого сделать, его сердобольно задумчивое лицо уставилось в темноту, будто разглядывая что-то среди не видимых ему каменных стен.

«Все-таки мы разные. Я не добр. Я не наивен. Я не вежлив. С чего я взял, что мы можем стать друзьями. Даже сон…»

Спустя от силы 15 минут Бром поднялся со своей произвольной кровати, направившись к выходу.

«Я его никогда не видел».

У входа в ущелье, озаряемого солнцем, лежала огромная сумка Роберта. Бром посмотрел в будущее.

«Груда мяса. Зачем?»

Он провел кровожадным взглядом по неподвижному телу усатого джентльмена, раздумывая о его смерти. Брови устало согнулись в гримасу бешенства.

«Сострадание. И правда. Оставим все, как и есть».

Кудрявый юноша пригнулся перед разогретым песком на выходе из пещеры, водя пальцем меж песчинок, тем самым вырисовывая изученные им символы, и задумался над сущностью своего названного друга.

«Он очевидно маг. Ни одна машина, ни один дорожный знак, ни одна карта — ничего не показывает, где находится Мааравья. Только карта Байрона, значит. Такого города не существует. Как этого не понял Роберт? Никого кроме меня и Байрона там не будет, значит он собирается убить его. Меня бы он убил давно, а, если бы был союзником, не скрывал бы свою личность».

Указательный палец окончательно окунулся в песок, поставив жирную точку на кривом послании.

— Я Дьявол. Позаботься о девочке. Приблизишься — убью.

Бром еще раз проговорил свое изречение, начерченное на земле и двинулся по пустыне, прищуривая глаза от неумолимого солнца.

«Ради кого я вообще это делаю? Марина? Скорее всего, да. Я устраню все угрозы, которые создал и покину ее. Но… Что будет дальше?»

Маска наконец-то спала с его лица: двигающиеся ноги задрожали, а по лицу потекли слезы, сметаемые огненным ветром.

«Я останусь один? Совсем один? Я приношу боль, я приношу невзгоды, я вызываю трудности. Я… Я, действительно, Дьявол. И мне… мне надо спрятать себя от этого мира, унеся с собой еще одного себе подобного. Способен ли я? Способен ли я пойти на такую жертву? Или я оставлю все, как и есть? Буду приносить людям горе, а после носиться, чтобы их осчастливить и обезопасить. Сострадание. А кому я должен сострадать?»

Он остановился, как вкопанный.

«Себе или другим? Кто больше заслуживает сострадания?»

Он не мог, он трясся. Как бы не были спокойны действия, произошедшие до сих пор, никогда Брому не было так плохо. Зарыться в песок, укрыться ото всех, ощутить ласку, ощутить заботу и при этом никого не ранить — он просто хотел покоя. Но вместо этого он был сбит с толку, растерян, в его голове творился сущий кошмар, и слезы бешеным потоком говорили о том, что в сердце все было также скверно.

«А мне? Мне кто-нибудь сострадал? Данте, который затащил меня в эту адскую пучину? Байрон, использовавший меня, как пушечное мясо? Агния, которая просто спустила на меня свои переживания? Говард, который использовал меня для непонятных целей? Марина, из-за которой я ношусь по пустыне и стою перед выбором? Дед, который не предложил мне ничего кроме убийства, посчитав меня за монстра? Диана, которая обманула меня, не беспокоясь о моей жизни? Роберт, который использовал меня, чтобы добраться до Байрона? Никто из них. Никто из них никогда не проявлял ко мне сострадания. Только я. Разве не только я достоин состраданий. Я столько пережил, столько боли и горя ощутил, но при этом… Сострадаю только я».

Он снова сделал шаг вперед.

«Значит, я буду делать это дальше. Не важно, чего мне это стоит и, что мне еще предстоит пережить. Я отдам все свои долги и уйду с миром, оставив всех наделенными моей добротой. Это мой долг».

Бром выпрямил спину, направив свой разгоряченный взгляд на солнце. Сетчатка глаза сгорела, но юноша не отрывал взгляда от солнечного шара, тем самым бросая огненному кольцу вызов. На лице, возможно, впервые появилась искренняя улыбка, и она так естественно устроилась на его блещущем лице, что ее прежнее отсутствие показалось бы чем-то на уровне святотатства.

Он был готов к битве.

. .

Он не был готов к такому повороту событий.

«Откуда она здесь?»

Байрон с опаской поглядывал на девушку с рыжим каре, расхаживающую по аэропорту и спрашивающую окружающих о пропавшем черноволосом кудрявом парне.

«Бальзак же ее убил».

Его зрачки испуганно подкашивались, падая вниз, и вновь нервно дрыгаясь вверх.

«Бром».

Он успокоился, облегченно схватившись за стакан кристально чистой воды. Хромой маг восседал в том же аэропорту Эйноя, попивая стакан известной всем жидкости в каком-то подобии на ресторан. Никакого плаща или трости уже не было. На теле был коричневый жилет, увешанный невообразимым количеством подсумков, заполненных чем-то металлическим, а на ногах красовались легкие потертые брюки, спускающиеся до самых пяток, отчего его черных сапог, наделенных металлическими креплениями, создающиеся нечто вроде ножного катета, не было видно. На растрепанной прическе красовалась серая кепка, а недавно трясущиеся глаза закрывали темные квадратные солнцезащитные очки.

«Он воскресил ее. Значит, вот где он пропадал. Она говорит, что он был черноволосый, и правда, когда мы заключили сделку его кудри таковыми и были, но после они вернулись в прежнее состояние. Почему? Ему снесло голову? Почему я заметил это только сейчас? Это опять вмешательство Данте?»

Девушка продолжала безуспешно расспрашивать прохожих, но в ответ она лишь получала одинаковые отрицательные кивки головой. Она была одета в развевающееся по теплому ветру бежево-серое пальто, в целом она сильно похорошела после их последней встречи. Хотя эффект должен был быть обратным.

«Кольцо?»

На ее безымянном пальчике изредка поблескивало в ответ солнечным лучам золотое толстоватое колечко с белым камешком.

«Бром, ты гений! Ты первая свинья, настолько приблизившаяся к моей смерти. Обмануть меня своей податливостью, прибавив дерзостью, и подсунуть мне липовое кольцо, чтобы в конце без промедления и сопротивления покончить со мной. Ты… Ты гений!»

Глаза Байрона заискрились под темными линзами аксессуара, но этого никто не заметил.

«Но ты допустил одну ошибку. И это она».

Марина отошла в сторону, решив передохнуть от нескончаемых расспросов.

«Ты стал рыцарем, а должен был стать мужем. Перед тобой не жена, а глупая принцесса. Ты… Ты допустил ту же ошибку, что и я. Так что я не виню тебя. Твое будущее зависит от нее, как она…»

Девушка незаметно для мага подошла к нему в упор, скрестив руки за спиной.

— Джордж Гордон Байрон.

«Что?»

— Откуда вы знаете, как меня зовут?

«Дам ей шанс»

— Я Марина, мы виделись в Санмортилонгиандроапле, вы были вместе с Бромом.

«Я никогда не видел таких тупых свиней».

— Ах, это ты. И что же тебе от меня надо в таком неожиданном месте для встречи?

«Ты же не…»

— Вы не знаете, где Бром?

«…»

— Где Бром, говоришь?

— Да.

«…»

— А с чего ты взяла, что я знаю, где он?

— Так мне сказал Данте.

«…»

— И зачем же тебе Бром?

— Как бы это объяснить, Данте посетил Санмортилонгиандроапль в поисках новых кадров и завербовал крайне умелого мага Виктора Астафьева, но он, к сожалению, до этого события жил в трущобах, отчего его здоровье оставляло желать лучшее. И он… умер. Сила Брома сейчас крайне необходима, не хотелось бы терять такого полезного мага, да и в целом хорошего человека.

«Ты свинья. Ты не умеешь врать»

— Это печально, но к Брому сейчас очень тяжело попасть, я конечно могу обеспечить вам встречу, но не знаю обрадуется ли он ей.

«Это последний шанс. Все-таки Бром лишь поросенок, так грубо распотрошить его было бы грубо, если эта свинья не…»

— Давайте!

Марина протянула хромому магу свою нежную и слегка покрасневшую от жары ладошку… Именно ту, на которой светилось кольцо.