Не осталось незамеченным и то обстоятельство, что «т.т. Логинов и Медведев, используя служебное положение в личных целях, допустили излишества в строительстве и оборудовании для себя особняков, содержании легковых автомобилей и т. д.».
Бюро Сталинградского обкома КПСС постановило: «За бездушное отношение к нуждам рабочих, нарушение партийных принципов в подборе и расстановке кадров и использование служебного положения в личных целях начальнику Сталинградгидростроя тов. Логинову объявить строгий выговор с занесением в учётную карточку»[288].
Кроме того, было отмечено, что «главный инженер т. Медведев также повинен в создавшемся положении на строительстве, но, учитывая, что он привлечён партийным комитетом к строгой ответственности, ограничиться вынесением ему взыскания».
Взыскание, наложенное на Логинова, по меркам советского времени, — более чем серьёзное. И всё же, несмотря на суровые формулировки, до «оргвыводов», как тогда говорили, дело не дошло. Да и не могло дойти, поскольку для всех было ясно: начальник Сталинградгидростроя порученное ему дело, которое далеко не каждому руководителю по плечу, знает досконально и в тяжёлый для стройки период, потребовавший значительного обновления кадрового состава и перестройки организационных принципов деятельности Управления строительства, со своими задачами в целом справился.
Несмотря на возникшие проблемы, многие из которых нельзя было предвидеть, Сталинградгидрострой значительно перевыполнил годовой план строительных и строительно-монтажных работ, да и жилищное строительство вновь набрало темпы. Результаты были налицо, и уже никто в руководстве центральных органов власти не сомневался в главном — в том, что строительство Сталинградской ГЭС необходимо продолжить и довести до логического завершения.
РОЖДЕНИЕ ГОРОДА
Кажется, Вольтер сказал, что не бывает больших дел без больших трудностей.
Масштабы строительства Сталинградской ГЭС дают нам возможность представить, сколько трудностей и преград — ожидаемых и непредвиденных — пришлось преодолеть Управлению Сталинградгидростроя в первые годы своей деятельности. Осилить такую ношу могли только руководители, нацеленные на конечные результаты, готовые любой ценой выполнить поставленные перед ними задачи, казавшиеся многим невыполнимыми и нереальными. А для этого нужно было обладать особым складом характера, качествами, присущими людям сильным и решительным.
Тот, кому свойственны твёрдость и настойчивость, кто уверен в себе, обычно идёт к поставленной цели, хорошо продумав и тщательно взвесив все «за» и «против», выбрав из возможных вариантов наиболее оптимальный способ её достижения. Решительность человека упрямого и неуступчивого имеет иную природу: поскольку раз и навсегда избранный им путь к успеху он считает единственно верным, его уже не остановят ни преграды, ни разумные доводы в пользу иного маршрута.
Можно сказать, что в личности начальника Сталинградгидростроя Ф. Г. Логинова дружно уживались и те и другие качества, несмотря на, казалось бы, их несовместимость. И, может быть, именно поэтому мечты Фёдора Георгиевича о городе будущего и его облике воплотились в жизнь. Волжский, выросший в начале 1950-х годов в сухой степи в районе пришедшего к тому времени в упадок села Верхняя Ахтуба, к которому издавна пристало и другое весьма выразительное название — Безродное (по преданию, его первыми поселенцами были ссыльные и беглые крестьяне), с годами стал одним из красивейших и наиболее благоустроенных городов Поволжья, крупным промышленным, научным и культурным центром важнейшего региона страны.
Место рождения города было выбрано не случайно. С самого начала Логинов рассматривал левый берег Волги как тыл и основной плацдарм строительства гидроэлектростанции, поскольку, по проекту, к нему примыкали основные сооружения гидроузла — водосливная плотина, здание ГЭС, шлюз. По его мнению, именно с этого плацдарма следовало разворачивать строительство предприятий производственной базы, транспортных коммуникаций и первых кварталов будущего города, в котором должно быть создано всё для достойной жизни его обитателей.
Надо полагать, в выборе места строительства будущего города учитывалась не только производственная целесообразность. В первое время, когда Сталинградгидрострой ещё только делал первые шаги, руководство области предлагало строить жильё для его сотрудников на правом берегу Волги, в Сталинграде и его окрестностях. Но Фёдор Георгиевич рассматривал областной центр лишь как временное пристанище гидростроевцев («мы в Сталинграде лишь временные гости») и был категорически против такого решения вопроса — очевидно, здесь сказалось и его стремление к независимости и самостоятельности, нежелание постоянно находиться в поле зрения местных властей.
Хотя выбранное место выглядело довольно унылым и неприветливым, геологи и строители Сталинградской ГЭС были далеко не первыми из тех, кто обосновался в этом районе Левобережья. В далёком прошлом на обширной территории, прилегающей к Волге и Ахтубе, оставили свой след разноязычные племена скифов, сарматов, булгар, хазар, половцев и других народов[289]. В ХIII–XIV веках здесь, на берегу Ахтубы, у самого её истока, возникли два небольших татарских города и одно из первых поселений Золотой Орды. Позднее на этой земле поселились ногайцы, попавшие затем в зависимость от пришедших сюда из Центральной Азии (в конце XVI — начале XVII века) калмыков.
В 1722 году, собираясь в Персидский поход, Петр I провёл через Правительствующий сенат указ об организации государственной постоянной почтовой дороги Москва — Астрахань (Астраханского почтового тракта) и почтовых дворов («подстав») на ней. И вскоре на Астраханском тракте, на котором «шалили» разбойники и кочевники, появилась казачья станция Речка Ахтуба. Считается, что таким образом было положено начало освоению края русскими поселенцами.
Одним из первых русских поселений в этих местах стало возникшее позднее село Безродное. В 1720 году в междуречье Волги и Дона была построена Царицынская сторожевая линия[290] — оборонительный рубеж Российской империи, прикрывавший её земли от набегов Крымского ханства и кочевников через Волго-Донское междуречье. Это обеспечило приток в регион жителей, которые раньше опасались селиться на территории, не защищённой от вражеских вторжений, и дало возможность начать экономическое освоение Нижнего Поволжья[291].
Возникавшие крепости и казачьи станицы нагоняли страх на внешних врагов и в то же время притягивали к себе множество беглых крестьян и всякого праздношатающегося люда. Казаки селили их при своих хозяйствах, давали им работу, не обращая внимания на суровые царские указы о возвращении беглых их хозяевам — действовал принцип «С Дона выдачи нет!». Видя всю тщетность своих усилий, власть сначала направила в Астрахань несколько предписаний об использовании беглых людей на работе в казённых садах, а немного позднее астраханский губернатор получил и указ о их амнистии.
10 марта 1757 года директору Астраханской садовой конторы И. А. Паробичу было предписано построить в Царицынском округе шёлковый завод и поселение при нём — так возникло село Верхне-Ахтубинское, оно же Безродное. Крестьяне относились к незнакомому для них новому делу — шелководству с недоверием, нередко бросали его и пытались заниматься то выращиванием арбузов, то соляным извозом, но чаще предпочитали занятия по душе, более близкие и привычные русскому человеку. Интересное свидетельство оставил посетивший в 1907 году Верхне-Ахтубинское известный учёный-филолог И. И. Солосин, который по поручению Академии наук занимался в Астраханской губернии сбором историко-лингвистического материала: «С обеих сторон Верхне-Ахтубинского по берегу реки версты на 2, на 3 тянутся фруктовые сады, в которых культивируются по преимуществу вишня, яблоки и груши. Главные промыслы жителей Безродного — скотоводство и земледелие. Почти каждый хозяин разводит рогатый скот и овец. Многие имеют фруктовые сады. Рыболовством занимаются обыкновенно весной, когда Ахтуба становится полноводной»[292].
