Хотя шелководство в здешнем крае развивалось с большим трудом, оно просуществовало почти два столетия. В советское время, особенно в тридцатые и первые послевоенные годы, колхозы Среднеахтубинского района (в его состав в 1928 году вошла Верхнеахтубинская волость, а вместе с ней и село Безродное) и другие сельскохозяйственные предприятия Сталинградской области активно занимались выращиванием тутовника и разведением шелкопряда, а в Сталинграде действовала контора «Волгошёлк» (Сталинградская областная контора шелководства просуществовала вплоть до начала 1960-х годов).
Благодаря большой исследовательской работе и многочисленным публикациям известных волжских краеведов Т. А. Башлыковой и А. А. Клушина, любопытный читатель сегодня имеет возможность более подробно ознакомиться с увлекательной историей тех мест, где сегодня разместился город, коренным образом преобразовавший жизнь на левом берегу Волги[293]. Мы же задержимся лишь на некоторых страницах военной истории, связанных с решением проблем, имевших в годы Великой Отечественной войны большое оборонное значение как для Сталинграда, так и для всей страны. Тем более что приобретённый тогда опыт не прошёл бесследно и сыграл свою роль при строительстве Сталинградской ГЭС и Волжского.
Прежде всего отметим, что село Безродное, насчитывающее перед революцией около 10 тысяч жителей и игравшее заметную роль в жизни Левобережья, постепенно утрачивало своё значение как довольно важного социально-экономического центра. Сказались и потрясения Гражданской войны, и административные перестройки, и традиционные тяжбы из-за земли с жителями Средней Ахтубы, перераставшие в серьёзные конфликты. Население Безродного шло на убыль, и к началу войны село оказалось — и в прямом, и в переносном смысле — на обочине жизни Среднеахтубинского района.
Война ускорила закат села, оно почти полностью было уничтожено во время налётов вражеской авиации 23–24 августа 1942 года. Большинство жителей (в основном дети, женщины и старики — остальные ушли на фронт) покинули Безродное едва ли не в одночасье, расселились подальше от линии фронта. Но далеко не все вернулись на родные пепелища. После войны только часть домов была восстановлена, да и то в основном кое-как, подручными средствами — не хватало материалов, не было средств. Таким и увидели село первые строители Сталинградской ГЭС, которые часто рисуют перед нами одну и ту же картину — голую степь с полуразрушенной мельницей и высохшим колодцем, что, конечно, сильно преувеличивает степень запустения этого района Заволжья.
Война объединила людей. Перед нагрянувшей общей бедой были забыты прежние распри и ссоры между сёлами Среднеахтубинского района, свыше 12 тысяч его жителей ушли на фронт (перед войной в районе проживало немногим более 27 тысяч). Те, кто остался (главным образом женщины и подростки), вместе с эвакуированными сталинградцами (в Среднеахтубинский район было эвакуировано из Сталинграда 8 тысяч человек) приняли активное участие в оборонных работах, проводившихся на территории Волго-Ахтубинской поймы, где создавались резервные и основные базы снабжения войск с последующей доставкой техники, боеприпасов и продовольствия на правый берег Волги. В 1942 году население Среднеахтубинского и соседнего Ленинского района было мобилизовано в помощь инженерным частям, строившим два оперативных аэродрома, предназначенных для базирования фронтовой авиации 8-й воздушной армии.
Через размещённые в районе эвакопункты прошли свыше 170 тысяч человек, для которых (прежде всего для детей) жители Левобережья организовали сбор тёплой одежды. Многие среднеахтубинцы сдавали Родине свои сбережения: они собрали около 900 тысяч рублей на танковую колонну и постройку эскадрильи «Героический Сталинград»[294]. Один из многочисленных военных госпиталей, базировавшихся в районе, располагался в здании школы села Безродного[295].
Ещё задолго до того, как Гитлер решил стереть Сталинград с лица земли, жители Сталинградского Заволжья внесли большой вклад в строительство однопутной железной дороги Сталинград — Паромная — Владимировка (ныне — район Ахтубинска). Общая её протяжённость составляла 180 километров, и каждый район, расположенный в зоне строительства, обязан был вместе с железнодорожными войсками обеспечить прокладку 40–50 километров пути. В развернувшихся работах участвовали 32 тысячи мобилизованных местных жителей, составивших, по общему мнению историков, основную силу, благодаря которой железную дорогу удалось построить за 72 дня. В январе 1942 года она была принята в эксплуатацию вместе с паромной ледокольной переправой через Волгу, которая дала Сталинграду прямой выход к Левобережью и связала его с проходящей по левому берегу железнодорожной линией Урбах — Астрахань. Два мощных самоходных парома — «Переправа Вторая» и «Иосиф Сталин» с приданными им ледоколом «Саратовский» и баркасом «Рутка» за сутки перевозили с правого берега в Заволжье до 600 вагонов (всего за время действия переправы в обоих направлениях было перевезено 53 тысячи вагонов). До своих конечных пунктов назначения поезда с ранеными и эвакуированным гражданским населением, оборудованием перемещавшихся на Восток предприятий отправлялись от левобережной станции «Паромная». В период великого сражения на Волге, как свидетельствует энциклопедия Сталинградской битвы, «это был единственный путь снабжения частей Юго-Восточного и Сталинградского фронтов»[296].
Через несколько лет, в начальный период строительства Сталинградской ГЭС, по этой же транспортной артерии пошёл основной поток грузов на левый берег Волги, где располагалась основная производственная база Сталинградгидростроя и возводились первые рабочие посёлки, закладывалась основа будущего города. А станция «Паромная» сыграла исключительную роль в организации снабжения стройки: прибывавшие на паромах вагоны здесь формировались в составы, которые уже по внутрипостроечным путям доставляли прямо к строительным объектам необходимые материалы и оборудование. Этот сложный путь снабжения стройки, по сути дела, оставался основным вплоть до августа 1956 года, пока не было сдано в эксплуатацию уникальное инженерное сооружение — четырёхкилометровая подвесная канатная дорога…
Волжский своим рождением обязан прежде всего Логинову — это утверждение вряд ли кто ставит под сомнение.
Заметим, что ни в каких основополагающих правительственных документах, связанных с возведением Сталинградского гидроузла, в том числе главном из них — постановлении Совета министров СССР от 16 августа 1950 года «О строительстве Сталинградской гидроэлектростанции на р. Волге, об орошении и обводнении районов Прикаспия», — строительство города не предусматривалось. В то время при развёртывании крупных народно-хозяйственных строек для рабочих, как правило, возводились посёлки с преобладанием бараков, предназначенных для временного проживания.
Думается, что главная заслуга Фёдора Георгиевича состоит в том, что город получил право на жизнь уже в самом начале строительства гидроузла. Существенно повлияли на директивные органы, которые пересмотрели свой подход к решению проблемы обеспечения жильём строителей Сталинградской ГЭС, не только приверженность Логинова идее строительства города и его безусловный авторитет в высших эшелонах власти. Большую роль сыграло его активное участие в формировании необходимого общественного мнения, его публикации в печати и многочисленные выступления в различных аудиториях, в которых он уже в сентябре — октябре 1950 года рассказывал о том, какой чудесный город появится на левом берегу Волги. Важное значение имела и поддержка Логинова ведущими писателями и журналистами страны — К. Паустовским, Е. Долматовским, В. Уриным, А. Аграновским… Что интересно, ещё не было никаких официальных решений (во всяком случае, о них нигде не говорилось), а уже никто не сомневался в том, что вместе с крупнейшей в мире ГЭС на Волге вырастет и новый город.
